Разоблачение
Шрифт:
– Если бы он этого не сделал, он был бы сейчас свободен и пользовался бы своими права свободного человека.
Зеленые глаза Эмили широко раскрылись.
– Он не доберётся до моей сестры или племянницы. Ни сейчас и ни через четыре года. Я не защитила ее в 2010 году. Я сделаю это сейчас.
– Спасибо. Спасибо, что всё объяснили нам. Мы не испытываем радости по этому поводу, но, по крайней мере, у нас есть ясность.
Слова Джона стали завершением встречи. Медленно все встали со своих мест, пробормотали слова прощания и молча вышли из здания суда в жаркий солнечный день, пробираясь сквозь толпу репортеров.
–
– Мистер Вандерсол, как вы относитесь к приговору мистера Роулингса?
– Он действительно признал себя виновным?
– Мистер Симмонс, расскажите нам, как чувствует себя ваш клиент...
Все хранили молчание, пока шли к машинам.
Николь неустойчиво ползла на коленках, пока, хихикая, двигалась вперед к яркой игрушке. Небольшое усилие и она упала на животик, суча руками и ногами в воздухе от радости. С упёртой целеустремленностью она преодолела расстояние и добралась до мягкой черно-красной погремушки. Как только та оказалась у неё, она потянула её прямо в рот.
– Я думаю, у неё режутся зубки.
– сказала Эмили.
– Я думал, что детки ведут себя беспокойно, когда у них режутся зубки.
– прокомментировал Джон.
– Бекка сказала, что её трудно было уложить, но с тех пор, как она проснулась, она вела себя чудесно.
Джон стянул Николь с пола и устроил на своих коленях. С удовольствием она пережевывала свое ценное приобретение, пока оно не выпало из ее рук. Брыкаясь ножками, она изогнулась о в знак протеста. Когда ее щечки покраснели, Джон спросил:
– Как ты думаешь, от кого она получила такую силу воли?
Вздохнув, Эмили откинулась назад и помассировала свой выросший живот.
– Я бы сказал, что от обоих. Ты знал, что они вместе работали над сделкой с ФБР?
– Нет. Я знал, что они не выдвинули обвинения в пособничестве и подстрекательстве, но я не знал, что существовала связь с ФБР.
– Как думаешь, они действительно были счастливы там… - Ее голос затих, а затем снова набрал силу.
– … где они были в южной части Тихого океана?
Джон пожал плечами.
– Я не понимаю, как. Я имею в виду, чем больше я читаю…
– Я же сказала тебе не делать этого.
– Я знаю. Я не отмахиваюсь от этого, хотя и должен бы. Но я читал во время полета. Я только что прочитал о том, как ей впервые разрешили позвонить нам. Это был твой день рождения. Ты помнишь?
Со слезами Эмили сказала:
– Я помню. Я была так рада услышать ее. Если бы я только знала…
Джон придвинулся, чтобы заключить Эмили в объятия.
– Я знаю… мне очень жаль, что мы не знали… Кортни права. Клэр никогда никому не говорила.
Эмили кивнула.
– Я ненавижу, что он так легко отделался.
– Я сидел в тюрьме. Поверь мне: он не так легко отделался.
– Если только кто-то не избивает его до потери сознания, я думаю, это слишком просто.
Джон пожал плечами.
– Ну, если он разозлит не тех людей…
Эмили улыбнулась.
– Ты просто пытаешься заставить меня чувствовать себя лучше!
После обеда Джон сел за стол в кабинете и посмотрел на визитную
карточку Тима, ту, которую тот вручил ему сегодня. Она невинно лежала на столе… умоляя о внимании. Действительно, Джону было любопытно, что хотел сказать Тим. Хотя на карточке были только его рабочие номера, ручкой Тим добавил свой личный номер. Джон набрал этот номер.
Размышляя над разговором, который у него только что состоялся, Джон прошел через дом и обнаружил, что Эмили лежит с закрытыми глазами на кровати, положив руки на свой беременный живот. Она выглядела настолько спокойной, что Джон не хотел ее беспокоить. Когда он собирался уходить, ее глаза открылись.
– Я думал, ты спишь.
– Тихо сказал он.
– Нет, я просто получала удовольствие от чечетки нашего маленького.
Улыбка Джона стала шире, когда он подошел к кровати и положил свою руку рядом с Эмили.
– Я чувствую его! Круто, он действительно двигается.
Эмили кивнула.
– Ага.
– Николь спит?
– Я думаю да. Я уложила ее несколько минут назад. Она очень устала.
– Эмили посмотрела в сторону радио няни на прикроватной тумбочке.
– Я не слышала ее писк.
– Ты готова к двум детям?
Эмили пожала плечами с усталой улыбкой.
– Я готова к тому, чтобы Майкл появился на свет, и по прошествии последних трех месяцев я не могу представить себе, что Николь у нас нет. Поэтому я думаю, что готова.
– Я тоже ее люблю, но ты знаешь, у нее есть родители.
Эмили смахнула слезу.
– Эти глупые гормоны делают меня такой эмоциональной.
– Ты не задумывалась, что, возможно, всё дело в этом дне. Я имею в виду, он был довольно напряженным. Я думаю, тебе нужно поспать.
– Из-за всего произошедшего я забыла рассказать тебе о том, как навестила Клэр вчера.
Джон подошел к спинке кровати и притянул жену ближе.
Положив голову ему на плечо и устроив их руки на своём животе, Эмили продолжила:
– Мне нравится ее доктор: она не только обладает состраданием, он ещё и невероятно умен. Они пробуют разные вещи.
– Какие, например?
– Ну, они задавали мне много вопросов: например, чем она любит заниматься в свободное время? Мне пришло в голову, что я не имею представления об этом. Я могла рассказать им только то, что ей нравилось делать, но я обнаружила печальную правду: я больше не знаю свою сестру.
Комната затуманилась от ещё большей порции слез.
– Когда мы решили переехать в Калифорнию, прежде чем узнали о Николь, у меня были такие большие надежды. Я думала, что Клэр и Гарри казались счастливыми. Я представляла, что все мы станем одной семьей однажды.
Она тяжело вздохнула.
– Это все его вина. Все его вина. Теперь, мы не вместе, как семья, даже мы с тобой. Я скучаю по тебе. Но я не могу оставить ее...
Джон обнимал ее дрожащие плечи, пока Эмили плакала ему на рубашку.
Пригладив волосы жены, Джон сказал:
– Тим Бронсон дал мне визитную карточку сегодня перед самым выходом из зала суда. Он попросил меня позвонить ему.
– Зачем?
– Мне тоже было любопытно.
Эмили подняла глаза вверх.
– Значит, ты позвонил ему?