Разоблаченный любовник

— Окей.

Когда Фьюри ушел, он спросил:

— Ви, ты знаешь, в чем там дело?

Его сосед по комнате пожал плечами.

— Просто приходи на собрания.

— Собрани-я? Что, каждую ночь?

Ви продолжал качаться, на бицепсах от тяжести выделялись вены.

— Ага. Каждую ночь.

Спустя три часа, Бутч и Рейдж двинулись к Эскалейду… и Бутч задался вопросом: что за чертовщина сейчас произошла? Под кожаной курткой он был набит под завязку: под каждой рукой по Глоку, восьмидюймовый охотничий нож на бедре. Он вышел на улицу как Воин.

Это было лишь испытание, и он еще должен был поговорить с Мариссой, но хотел, чтобы все получилось. Он хотел… да, он хотел сражаться. И Братья хотели того же. Их компания тщательно все обсудила, особенно то, что касалось его темной стороны. Дело в том, что Бутч мог и хотел убивать лессеров, а Братству нужны были воины. Так что они дадут ему шанс.

Пока Рейдж вез их в центр города, Бутч смотрел в окно, желая, чтобы Вишес был сегодня с ними. Он хотел, чтобы Вишес был рядом, в этом его первом плавании. Пусть Вишес и был в стороне только потому, что это было его право исходя из сменного календаря, а не потому, что не он хотел того. Черт, кажется, у Ви все наладилось со снами; посреди дня теперь не раздавались крики.

— Готов к сражению? — спросил Рейдж.

— Ага. — На самом деле, его тело ревело, желая принести пользу, именно такую пользу, в битве.

Пятнадцать минут спустя Рейдж припарковался за Скримерс. Когда они пошли в сторону Десятой, Бутч резко остановился на полпути и повернулся к стене здания.

— Бутч?

Охваченный воспоминаниями своего прошлого, он протянул руку и коснулся почерневшего следа от бомбы, где взорвалась машина Дариуса. Да… это началось здесь прошлым летом… в этом месте. И все же, чувствуя шероховатые, влажные кирпичи под своей ладонью, он понимал, что истинное начало было сейчас. Сейчас его настоящее лицо было раскрыто. Он был тем, кем должен был… сейчас.

— Дружище, ты в порядке?

— Круг замкнулся, Голливуд. — Он повернулся к приятелю. — Круг замкнулся.

Когда Брат послал ему «ты о чем?», Бутч улыбнулся и продолжил путь.

— И так, как обычно все происходит? — спросил он, когда они вышли на Десятую.

— В обычную ночь мы дважды прочесываем двадцать пять кварталов. Это конечно бесит. Лессеры ищут нас, мы ищем их. Деремся как только…

Бутч остановился, его голова начала поворачиваться сама по себе, его верхняя губа обнажила новые клыки.

— Рейдж, — тихо сказал он.

Брат удовлетворенно засмеялся.

— Где они, коп?

Бутч побежал за импульсом, который он уловил, и, двигаясь, чувствовал необузданную силу во всем теле. Тело было словно машина с мощным движком, не Форд, как раньше, а Феррари. Он поддался зову, мчась по темно улице с Рейджем на хвосте.

Они двигались как убийцы. Согласованно.

Шесть кварталов спустя, они обнаружили троих лессеров, болтавших в начале переулка. Все как один повернули головы, и в то мгновенье, когда взгляд Бутч остановился на них, он почувствовал ужасающую вспышку узнавания. Связь была неизменна, отмеченная ужасом с его стороны и замешательством — с их. Казалось, они осознавали, что он был и одним из них, и вампиром.

В темном, грязном переулке противостояние нарастало как летняя гроза, жестокость соединилась, а затем вырвалась в удары и толчки. Бутч проигнорировал их. О такой боли не стоило беспокоиться: будто его кожа была броней, а мускулы — сталью.

Наконец, он повалил одного из убийц на землю, оседлал и потянулся за ножом на бедре. Но вдруг остановился, охваченный нуждой, которой не мог противиться. Оставив лезвие там, где оно было, он наклонился, оказавшись лицом к лицу с убийцей, и захватил контроль взглядом. Глаза лессера раскрылись от страха, когда Бутч открыл рот.

Издалека раздался голос Рейджа.

— Бутч? Ты что делаешь? У меня тут еще двое, так что проткни его. Бутч? Пронзи его.

Бутч навис над губами лессера, чувствуя волну силы, которая не имела ничего общего с его телом, а касалась лишь его темной стороны. Это началось медленно, вдыхание было очень слабым… и вдох длился вечность, одна крепкая затяжка, возрастающая по мощи, пока чернота не вышла из лессера прямо в него, переместив одну из истинных сущностей зла, саму сущности Омеги. Когда Бутч проглотил мерзкий черный поток и почувствовал, как он осел в крови и костях, лессер превратился в серую пыль.

— Что за хрень? — выдохнул Рейдж.

Вэн прекратил бежать у входа в переулок и поддался импульсу, подсказывающему раствориться в тени. Он пришел, готовый к бою; ему позвонил убийца, сказавший, что намечается сражение с двумя Братьями. Но, появившись, он увидел то, что показалось неправильным.

Гигантский вампир сидел на лессере, они смотрели друг на друга, когда он… черт, превратил убийцу в ничто.

Когда поток пепла приземлился на грязный тротуар, светловолосый Брат там же, на месте, сказал: «Что за хрень?».

Через мгновенье вампир, осуществивший пожирание, поднял голову и посмотрел вниз по переулку, прямо на Вэна, хотя темнота должна была скрыть его присутствие.

Матерь Божья… это был тот, кого они искали. Коп. Вэн видел фото парня в Интернете, в тех статьях из «CCJ». Но тогда он был человеком, а сейчас сто процентов — нет.

— Там еще один, — сказал вампир хриплым, изнуренным голосом. Его рука вяло поднялась и указала на Вэна. — Вон там.

Вэн сорвался на бег, не собираясь превращаться в пыль.

Самое время доложить об этом мистеру Икс.

Глава 42

А в полумиле оттуда, в возвышающемся над рекой небоскребе, Вишес подхватил новую бутылку Грей Гуза и открыл ее. Налив себе еще один стакан водки, он глянул на пару пустых литровых бутылей, стоящих на стойке.

У них появится новый друг. Очень скоро.

Рэп громко гремел, и Ви, взяв хрустальный стакан и только что открытую бутылку Гуза, пошатываясь, направился к стеклянной двери. Он мысленно открыл замок и широко раздвинул дверь.

Ударил порыв холодного ветра, и он, засмеявшись от острой боли, вышел наружу, осматривая ночное небо и делая большой глоток.

Он был таким искусным лжецом. Очень искусным.

Все думали, что он пришел в норму, преодолев свои мелкие проблемы. Он носил кепку Рэд Сокс, чтобы скрыть, как дергается глаз. Установил на часах будильник на каждые полчаса, чтобы бороться со снами. Ел, хотя и не испытывал голод. Смеялся над тем, что не считал смешным.

И все время дымил как паровоз.

Он зашел так далеко, что начал открыто лгать Рофу. Когда Король спросил, как у него дела, Ви посмотрел Брату прямо в лицо и сказал, задумчивым, глубокомысленным голосом, что он продолжает «попытки» хоть немного уснуть, что ночные кошмары «исчезли» и что он чувствует себя более «стабильным».