Разорванный круг

Мак-Маллин откусывает кусочек булочки и вытирает уголки губ салфеткой с собственной монограммой.

— Дети Иисуса хранили тайну своего происхождения, — произносит он. — Именно его сыновья и внуки, а не сам Иисус подготовили почву для того, что через тысячу лет превратилось в рыцарские ордена, движение масонов, закрытые общества. Маленькие конспиративные союзы, глубинная цель которых — сохранять тайну, о которой сегодня они сами позабыли. — Он задумчиво качает головой. — Их сейчас сотни. Секты. Клубы. Движения. Ложи. Все они касаются только самой дальней окраины истины. Написаны сотни книг. Писатели вышивали по канве лженаучных гипотез и мифов. В Интернете существуют группки и сайты, обсуждающие спекуляции и догадки. Но никто из них не видит целого. Они подобны мухе, которая не понимает, что бьется о стекло.

— Или шмелю, — быстро вставляю я.

— Или шмелю, — повторяет он, не понимая.

Я беру холодный стакан. Апельсиновый сок только что выжат и свеж.

— Куда же пропали потомки Иисуса? — спрашиваю я, обсасывая кусочек льда, который скрипит у меня на зубах.

— На этот вопрос нельзя ответить.

— Почему?

— Потому что они не «пропали». Они прожили свою жизнь. Завели детей. И до сих пор живут среди нас. Могущественный и гордый род. Здесь, среди нас.

— Они знают, кто они?

— Практически никто. Только очень немногим известна правда. Примерно тысяче человек. А теперь еще и тебе.

— Его потомки живут до сих пор, — повторяю я задумчиво и с благоговением.

— Да, конечно. Но прошло две тысячи лет. Так что этот род тоже раздробился. Мы говорим о множестве ветвей. Старший сын Иисуса был первым Великим Магистром. Это он добыл и запечатал золотой ларец. После смерти первого Великого Магистра его старший сын принял на себя ответственность за ларец. Ларец Святых Тайн передавался из рук в руки, от отца к старшему сыну, на протяжении столетий. А потом ларец пропал.

— Но что вы скажете о намеке на тот факт, что Иисус был основателем королевских родов Европы?

— Как и многое другое, это преувеличение. Но содержит зерно правды. Через несколько столетий потомки Иисуса породнились с династией Меровингов и стали частью рода, который сохранял королевскую власть в государстве франков до 751 года. Но почти никто, за исключением нескольких королевских особ и Великих Магистров, ничего не знал об этой истории. Это был секрет. Я говорю о бегстве Иисуса и о его потомках. А со временем и это превратилось в миф. В который даже самые посвященные не очень верили.

Я съедаю булочку и выпиваю сок. Нет, с меня довольно всех этих сказок.

— И что же, — спрашиваю я небрежно, — лежит в ларце?

Мак-Маллин смотрит на меня так, словно хочет, чтобы я забрал свой вопрос обратно.

Тогда я повторяю:

— Что внутри ларца?

— Мы думаем… — Он тянет с ответом. — Мы думаем, что там две вещи.

Он кладет руки на стол. Весь покрылся потом. Не хочет расставаться с тайной. Сказать правду постороннему человеку невозможно, он никогда этого не делал. Это претит ему. Но выбора у него нет. Я крепкий орешек.

Он смотрит на меня умоляюще:

— В последний раз, Бьорн… Ты отдашь ларец?

— Да, конечно.

Ответ ошеломляет его.

— Да?

— После того, как вы расскажете мне, что в нем.

Я чувствую, что последние, самые стойкие силы сопротивления сломлены.

Он зажмуривается.

— Описание, — говорит он. — Скорее всего, карта.

— Карта?

— Описание того, как найти могилу Иисуса. Скорее всего, она в пещере. Там покоятся его земные останки. Но еще более важно другое…

Он раскрывает глаза, но не глядит на меня.

Я молчу.

Он смотрит мимо меня.

— Евангелие от Иисуса, — выговаривает он. — Повествование, которое Иисус сам написал о своей жизни, деятельности, вере и своих сомнениях. И годах, прошедших после распятия.

Мак-Маллин отворачивается к окну и окидывает взглядом небо, ландшафт внизу, облака.

Короткими, быстрыми выдохами он выпускает тех маленьких дьяволов, которые бушуют сейчас у него в груди.

Я даю ему время прийти в себя.

Он поворачивается ко мне. Глаза пустые.

— Вот так обстоят дела, — вздыхает он.

— Манускрипт, — говорю я. — Манускрипт и карта.

— Мы так думаем.

Некоторое время мы сидим молча.

— Мы похожи сейчас на участников какого-то иудейского заговора, — замечаю я.

— Ты большой любитель конспирации.

— А вы, может быть, лидер иудейской сети, которая должна раз и навсегда доказать миру, что Иисус не был Сыном Божьим.

— Все может быть.

— Если Манускрипт докажет, что Иисус никогда не умирал на кресте, а значит, и не воскресал, это приведет к краху мирового религиозного порядка.

— Совершенно верно. Но я не приверженец иудейской веры.

— А если вы приверженец христианской веры, то в ваших интересах уничтожить предмет, который доказывает, что христианство построено на лжи.

— Снова поразительно точный анализ. Но я вовсе не скрываю, что миру не надо знать правды. Вот что я скажу прямо. Для всех будет лучше, если это останется тайной. Альтернатива слишком пугающая. Никто не получит выгоды от встречи с этой правдой. У нас нет права рвать историю на части. Ничего хорошего из этого не выйдет. Это будет стоить миллионов человеческих жизней. Отнимет веру у людей. Правда не стоит того. Ничто не стоит того.

— Манускрипт, написанный самим Иисусом… — говорю я тихо. — Указание, где находится его могила…

— Мы надеемся, что так оно и есть.

— Надеемся?

— Мы не можем быть абсолютно уверенными. Пока не вскроем ларец и не посмотрим. Но независимо от того, что хранится в ларце, мы знаем, что первый Великий Магистр — старший сын Иисуса — поставил на нем печать и берег, а затем передал своему старшему сыну, ставшему следующим Великим Магистром. Каждый из них посвятил свою жизнь сохранению ларца. Вплоть до момента, когда он для нас исчез. В монастыре Вэрне в 1204 году. А потом и в твоих руках, конечно. Еще через восемьсот лет.

— Ларец никогда не открывался?

— Конечно нет.

— Что с ним будет теперь?

— Я сам отвезу его в Институт Шиммера.

— Это меня не удивляет. Может быть, Петер — один из тех, кто его ждет?

— Петер конечно! Дэвид, Ури, Моше… И еще несколько дюжин самых известных ученых, нанятых СИС. Историков. Археологов. Теологов. Лингвистов. Филологов. Палеографов. Философов. Химиков.

— Вы пригласили всех своих друзей, как я вижу.

— Мы уже построили для ларца специальный корпус. Мы не можем рисковать. Слишком влажный или слишком сухой воздух, холод или жара могут привести к гибели Манускрипта. Наши ученые создали методику, которая постепенно адаптирует атмосферу в ларце к атмосфере в лаборатории. Само вскрытие ларца займет месяцы.