Разрешаю меня ненавидеть

Переместила ладонь на его лоб, что удивительно, совсем не горячий, и легко погладила по щеке.

– Ты спасал меня, и в тебя выстрелили из пистоля, – решила рассказать ему. – Потом ты донёс нас до этой деревни. Тут нам помогли добрые люди и служитель храма всех богов. У него тут что-то вроде кабинета целителя, а мы в комнате для пациентов.

Даниэль медленно осмотрел маленькое тёмное помещение и снова повернулся ко мне, а улыбка на его губах стала ещё более нежной и искренней.

– Тебе очень больно? – спросила, убрав руку от его лица. Но Дан тут же поспешил поймать её и вернуть обратно.

– Пока ты рядом, я совсем не чувствую боли, – ответил тихо.

– Тогда я готова быть твоим личным обезболивающим, – улыбнулась я, снова погладив его по чуть колючей щеке.

Больше мы не говорили. Просто смотрели друг на друга и молчали. Я тонула в полном любви взгляде Даниэля и больше не желала скрывать от него свои чувства. Сейчас я была открыта перед ним и перед самой собой. И окончательно осознала главное: я хочу быть с этим мужчиной. Только с ним и больше ни с кем.

Не знаю, кто из нас уснул первым. Возможно, я, а, может быть, и Дан. Казалось, ещё мгновение назад я лежала в тёмной комнате, и вдруг вокруг появился прекрасный летний лес. Даниэль тоже был со мной. Держась за руки, мы шли по широкой тропинке, но, что странно, шагали босиком, и оба были одеты в белое. Я - в летящее платье до колен, а Даниэль в широкие брюки и сорочку без ворота.

– Красиво здесь, – сказала я Дану.

– С тобой для меня везде красиво, – ответил он и переплёл наши пальцы. – Но тут действительно особенное место. Я чувствую его силу, мощь и, как ни странно, поразительную гармонию.

Я тоже прислушалась к своим ощущениям и поспешила согласиться с Даном.

– Мне тут очень хорошо, – призналась вдруг. – Так спокойно. Так правильно.

Даниэль остановился, поймал мою вторую руку и почему-то опустил взгляд.

– Тори, – он вздохнул, – я очень перед тобой виноват.

Даниэль всё же поднял лицо, а я увидела в его глазах глухую тёмную тоску.

– Оправдываться не буду. Это не имеет смысла, – продолжил он, не отводя взгляда. – Разрабатывая план по получению твоей крови, я был почти уверен, что больше не чувствую к тебе любви. Я заставил себя в это поверить. Но первая же встреча в академии разбила все мои убеждения в пух и прах. Вот только остановить задуманное было уже нельзя. И я дал ход операции по твоему похищению, а потом сам распорядился забирать у тебя кровь. Это всё я, моё детище. Моя задумка. Да, она привела к освобождению драконов от клятвы. Мы добились того, о чём и не мечтали, но… я окончательно потерял тебя. И то, что дал тебе крылья, ни капли не умаляет моей вины.

– Ты использовал меня. Жестоко и хладнокровно, – ответила, высвободив руки.

– Да, – он виновато кивнул. – Я поступил чудовищно по отношению к тебе. И признаю, что не имею права на прощение, и уж тем более не могу рассчитывать на твои чувства. Но…

Он сглотнул и снова осторожно поймал мои пальцы.

– Я очень раскаиваюсь. И хочу искупить вину, Тори. Скажи, могу ли сделать для тебя хоть что-то, способное если не перекрыть, то хотя бы смягчить последствия моих деяний?

В его взгляде читались надежда и волнение. Он держал меня за руки, смотрел в ожидании своего вердикта. А я поняла, что сейчас решается не только его судьба, но и моя. Наша. Ведь если не дам ему возможность искупить вину, то она так и останется между нами. Даже если мы попробуем быть вместе, она встанет стеной из колючего тёрна, которая не позволит нам стать счастливыми. Увы, просто так от неё не избавишься.

И я задумалась. Как ни удивительно, но идея пришла в голову почти сразу и очень мне понравилась.

– Я хочу участвовать во всех твоих исследованиях. Иметь доступ ко всем разработкам, помогать тебе и учиться у тебя, – проговорила с самым серьёзным видом.

– Хорошо, Тори. Я согласен. Что-то ещё? – его пальцы на моих ладонях сжались чуть сильнее, а надежда в глазах вспыхнула ярче.

– Ты никогда не причинишь мне умышленного вреда, – продолжила.

– Клянусь, – его взгляд стал совершенно серьёзным.

– И ещё, Дан, ты простишь моего отца и постараешься наладить с ним приятельские отношения.

Вот теперь в его взгляде появились протест и растерянность. Он напряжённо поджал губы, на несколько мгновений даже отвернулся, но потом…

– Пусть будет так, – сказал, тяжело вздохнув. – Я постараюсь. Ты права, это справедливо. Прося тебя о прощении я должен и сам простить.

– Это все мои условия, Даниэль, – подытожила с серьёзным видом.

Он снова посмотрел мне в глаза, будто всё ещё не мог поверить, что я на самом деле готова его простить. Мягко потянул меня к себе, словно боялся моего сопротивления. Но я и не думала противиться этому, наоборот. Теперь сама шагнула к нему, прижалась к сильному тёплому телу. А когда Дан крепко меня обнял, с наслаждением вдохнула родной запах и блаженно улыбнулась.

Но вдруг он чуть отстранился, посмотрел мне в глаза, коснулся губ в сладком, но быстром поцелуе и спросил:

– Выйдешь за меня замуж?

Он волновался, я это прекрасно чувствовала. Потому не стала мучить ожиданием.

– Выйду, Дан.

Его глаза вспыхнули неверием и настоящим счастьем. Он снова меня поцеловал, но обнимал при этом очень осторожно, будто боялся не сдержать порыва и причинить боль. Я отвечала ему с искренним наслаждением. И в этот момент чувствовала себя как никогда счастливой, свободной и окрылённой.

Нас окутало золотым сиянием. Сама не знаю, как умудрилась его заметить, но оно пробилось даже под сомкнутые веки. Окружило нас, подобно дымке, наполнило энергией, силой и странной гармонией.

Но когда я открыла глаза… оказалось, что лежу в серой комнатке при храме, в окошко светят рассветные лучи Селимы, а меня крепко обнимает Даниэль. Он тоже проснулся, на его губах сияла та же улыбка, что я видела во сне, а глаза лучились любовью.

– Как ты? – спросила я, сев на постели.

Лёгким движением убрала от глаз мешающую прядь и вдруг почувствовала в руках странную лёгкость. Я с немым удивлением уставилась на свои запястья, на которых больше не было сковывающих магию браслетов - они исчезли, будто бы растворились. Вот только вместо них на руках появился рисунок, состоящий из вязи символов и букв на древнем языке.

Дан тоже сел. Видя его действие, я мигом поспешила уложить его обратно.

– Тебе нельзя. Рана, – напомнила взволнованно.

– У меня совершенно ничего не болит, – проговорил он, но подниматься больше не пытался.

Кажется, ему даже нравилось, что я вот так нависаю над ним, опершись ладонями на его плечи.

– Такое чувство, что рана полностью затянулась, – глядя мне в глаза, сказал Даниэль.

Конечно, я не поверила, но всё же решила проверить. Повязка оказалась немного в крови, потому трогать её не стала. Вместо этого пустила по телу Дана импульс диагностического плетения. Теперь, когда моя магия оказалась свободна, это получилось очень легко. И что удивительно, рана на самом деле отсутствовала.

Решив убедиться, я сняла с Даниэля повязку и только улыбнулась, уставившись на тонкий шрам на месте вчерашнего отверстия от пули и скальпеля.

– Мне снился удивительный сон, – проговорил Дан, глядя на своё правое запястье. – И, кажется, это был не совсем сон.

Я перевела взгляд на его руку и обнаружила на ней то же изображение, что красовалось на моих.

– Лес, тропинка и мы в белом? – спросила, подняв настороженный взгляд на улыбающегося Даниэля.

– А ты простила меня и согласилась стать моей женой, – ответил он и выглядел при этом просто поразительно довольным.