Разреши нам быть счастливыми

– Ты такая смелая девочка, Лиза, – услышала я голос Эда. – Бросилась меня защищать от подруги. Мне так повезло с тобой.

Я обернулась и чуть не уткнулась лицом ему в грудь, так близко он стоял.

– Она напилась, и мне было…

Он легонько прикрыл мне рот ладонью:

– Тихо, ты вовсе не обязана оправдываться, это поступки других людей. Даже если они твои друзья, ты ничего не можешь с этим поделать.

– Уйдём отсюда, – он убрал руку от моего лица и отошёл на пару шагов. – Я смогу тебя защитить от любого Артура, но, мне кажется, ты сама не хочешь прилюдных скандалов.

Я лишь кивнула, наслаждаясь смыслом фразы «я смогу защитить тебя…». Всю жизнь ждала мужчину, который сказал бы мне что-то такое героическое между делом. Он достал из кармана пятитысячную купюру, положил её на барную стойку, прижал моим полупустым стаканом и махнул бармену, после чего взял меня за руку и повёл к выходу из клуба. Я молча шла следом, а внутри ликовала от счастья. Эд оказался не просто привлекательным, но ещё и щедрым мужчиной, которому я определённо нравилась. Это был лучший подарок на день рождения, который я получала за все девятнадцать лет.

***

Клуб стоял на набережной и находился в туристической части города. Тут были только отели, рестораны и бары, а также широкий каменистый пляж, в сезон заполненный туристами. Но сейчас, в ноябре, пляж оказался безлюден. На улице похолодало, поднялся сильный ветер, и в оранжевом свете фонарей я видела тени сгибающихся под его порывами деревьев. Обычно в такие ночи, если я вдруг оказывалась на улице, мне было тревожно и неуютно, но не сегодня. Этой ночью я была не одна, а с мужчиной, что вёл меня за руку и обещал защитить от всех опасностей, которые поджидали на пути.

Я не спрашивала, куда мы идём – шла за ним, наслаждаясь каждым мгновением этой сказочной ночи, и ощущая, как алкоголь в крови разливается тёплым огнём. Мы дошли до лестницы, ведущей на пляж. Эд повернулся, притянул меня к себе и обнял.

– Почему ты так не по сезону одета, Лиза? Ты же совсем окоченела!

Мой плащ остался у Карена, но я не стала говорить об этом, а прильнула к нему, впитывая аромат тела и ощущая приятную шероховатость пиджака. Он отодвинул меня, нежно провёл руками по озябшим плечам, а потом нахмурился и сказал:

– Нет, девочка, так не годится, – после чего снял пиджак и надел его на меня. – Так будет лучше. Идём к морю.

Пиджак ещё хранил его тепло. Эд снова взял меня за руку и помог спуститься с лестницы на пляж. На каблуках идти по камням было неудобно. Я задержалась на мгновение, скинула туфли, взяла их в свободную руку и пошла босиком. Ногами я ощущала холодные камни, но мне было всё равно.

Мы подошли к самой кромке берега. Море волновалось и шумело, ворчало, как старый потревоженный пёс. В темноте оно было совсем чёрным, и лишь отражение луны создавало на воде золотую дорожку, уходящую в бесконечность. Белая пена останавливалась в паре сантиметров от моих ног, и я чувствовала, как мелкие брызги попадают на ступни и лодыжки.

Эд молча стоял рядом, его взгляд был устремлён вдаль. Я украдкой посмотрела на него. Греческий профиль, волевой мужественный подбородок, густые тёмные ресницы. Сильный ветер налетел, растрепал его волосы, но он не пошевелился. Казалось, что он прекрасная статуя, высеченная из мрамора, в которую проведение вдохнуло жизнь лишь на эту ночь, а сейчас снова забрало. Но иллюзия развеялась –он повернулся ко мне, несколько мгновений смотрел прямо в глаза, а потом нагнулся и поцеловал.

Кажется, я провалилась куда-то, где не было ничего, кроме Эда, его горячих, властных губ, языка, проникающего в мой рот, и шума моря, становящегося всё сильнее. Это длилось целую вечность, а потом вдруг кончилось, и я от неожиданности стала терять равновесие, но Эд не дал мне упасть. Он держал меня за плечи и смотрел в глаза. Я молчала, не в силах произнести хотя бы слово.

– Поехали, – хрипло сказал он, и я, не спрашивая куда, пошла за ним обратно на набережную.

Он дождался, пока я надену туфли, снова крепко взял меня за руку и повёл обратно к клубу. Я не понимала, что происходит, шла, как по облакам, всё ещё чувствуя горячий вкус поцелуя на губах.

Это было невероятно! Он словно знал о моих мечтах и фантазиях, этот чужой ещё, но уже такой близкий мне темноволосый красавец. Эд остановился у парковки, достал из кармана брюк телефон и набрал номер.

– Ты где? – он повертел головой из стороны в сторону. – Фары включи, не вижу тебя!

В дальнем углу парковки машина сверкнула огнями. Эд убрал телефон в карман:

– Это мой водитель, – сказал он. – Пойдём.

Машина была огромная: высоченный черный джип «Toyota» с азиатским прищуром фар и хищной решёткой радиатора. Я не видела, кто за рулём – фары ослепляли меня – но разглядела номер. Он состоял из трёх одинаковых цифр и аббревиатуры КОТ. Машина, судя по региону, была из Москвы.

Эд открыл заднюю дверь и помог мне забраться в салон. В машине было тепло и приятно пахло чем-то парфюмерным. Я видела коротко стриженный затылок водителя и широкую спину в тёмном пиджаке. Эд сел с другой стороны от меня, и как только дверь за ним закрылась, мы бесшумно тронулись с места. Я не знала, куда мы едем: в тот момент этот вопрос даже не возникал в моей голове.

– Звонил Борис Аркадьевич, – сказал водитель, не оборачиваясь. – Просил передать, что послезавтра Вас ждут в офисе.

– Понял, – кивнул Эд, и мне показалось, он поморщился. – Всё завтра, – он махнул рукой, и водитель включил радио.

Салон наполнили звуки классической музыки. Эд откинулся на подголовник, повернулся ко мне, улыбнулся и показал рукой, чтобы я села ближе. Его пиджак был всё ещё на мне. Когда я придвинулась, он помог снять его, небрежно бросил справа от себя на сиденье, приобнял за плечи и задумчиво сказал:

– Ну, девочка Лиза, что же мне с тобой делать? – а потом через секунду: – Поедешь со мной в Москву?

Я удивлённо смотрела на него, а он лишь улыбался, и я не могла понять по его лицу, шутит он или говорит серьёзно. Он не дал мне ответить и снова стал целовать, сначала в губы, а после спустился ниже, целуя в шею и открытое декольте. Меня бросило в жар от нахлынувших чувств, а ещё от стыда за то, что мы не одни. Этот молчаливый затылок водителя смущал до невозможности, и я не могла расслабиться ни на секунду. Но тут Эд снова стал жадно и требовательно целовать, так, что я уже не могла думать ни о чём, кроме этого нового для меня и пугающего чувства, рождающегося внизу живота.