Разрушенный мост

Теплая ночь обнимала ее, пока она лежала в волшебном круге света под старым деревом, а ноктюрны Шопена плыли в воздухе над воображаемым озером. Рядом в гамаке лежал отец, и в эти минуты она чувствовала себя невероятно богатой. В мире столько всего – и столько всего странного, но они с папой так хорошо понимают друг друга – и так будет отныне и вовеки веков.

2 Сестра Рианнон

Рианнон Калверт, лучшая подруга Джинни, зашла к ней в гости в первый день летних каникул и рассказала странную историю.

Она жила в городе в нескольких километрах вверх по побережью; ее родители держали кафе под названием «Дракон». Джинни они нравились. Мистер Калверт был человеком энергичным и эксцентричным, то и дело поддававшимся импульсивным увлечениям. Он то начинал заниматься парусным спортом, то учился играть на гитаре, вкладываясь в каждое занятие со всей возможной страстью на протяжении нескольких месяцев, а потом так же неожиданно его бросая. В противоположность ему миссис Калверт была дамой разумной и терпеливой. Джинни нравилось бывать у них, потому что это была настоящая семья, в которой были папа и мама. Рианнон – тщеславная, ленивая, добрая и смешная – тоже ей нравилась.

Был разгар дня, понедельник, папа уже ушел на работу, а Джинни и Рианнон отправились на пляж и попытались искупаться в прохладной воде, а потом некоторое время жарились в лучах обжигающего солнца, прежде чем медленно вернуться в дом и расположиться в саду.

Рианнон устроилась в гамаке, ее длинные темные волосы шелковым водопадом спускались через его край. Джинни не раз пыталась нарисовать подругу, но так и не смогла передать на бумаге ее мягкую и ленивую грацию. Для этого, наверное, надо быть кем-то вроде Эдварда Бёрн-Джонса (Джинни только что прочитала о нем в книге о прерафаэлитах). Сама она предпочитала Пикассо и Ван-Гога. Вот только и они тоже не смогли бы нарисовать Рианнон. Что ж, нужно продолжать попытки.

Они лежали под деревом и вели ленивую беседу, как вдруг Рианнон воскликнула:

– Слушай! Я только что вспомнила, о чем хотела тебе рассказать. Мне вчера сестра звонила.

– Сестра? Я даже не знала, что у тебя есть сестра! – удивилась Джинни. Ей всегда казалось, что Рианнон, как и сама она, – единственный ребенок в семье.

– Ну да, просто родители никогда о ней не говорят. Она намного старше меня, ей двадцать шесть или что-то вроде того. И она ушла из дома, точнее, ее, по-моему, выгнали. Я была маленькой, когда она сильно поссорилась с родителями. Они ужасно ругались. Не знаю, в чем была причина, но с тех пор о моей сестре дома и не вспоминают…

– Ничего себе, – пробормотала Джинни, пытаясь представить, что же это за ссора должна была быть такая. – А как ее зовут? И почему она звонила?

– Ее зовут Хелен. И между прочим, она звонила, чтобы спросить о тебе.

Джинни даже села ровнее, пытаясь разглядеть лицо Рианнон и понять, не шутит ли она. Но та развалилась в гамаке, свесив руку и теребя пальцами стебли сухой травы внизу и щурясь из-под ресниц на подсвеченную солнцем листву. Почувствовав взгляд подруги, она повернулась к Джинни.

– Честное слово! Мама сняла трубку, но не узнала голос Хелен. Ничего удивительного, по-моему. И заглянула в гостиную, чтобы позвать меня к телефону. Ну, и я подошла и закрыла за собой дверь. Думала, это Питер, он обещал позвонить. И тут слышу в трубке незнакомый женский голос. «Слушай, – говорит она, – постарайся не удивляться, я не хочу, чтобы родители знали, кто звонил. Это Хелен, твоя сестра». Боже мой, я даже не сразу сообразила, что ответить. Ощущение было такое, будто мне с того света звонят. Я спросила: «Где ты?» Она сказала, что дома, в Портафоне.

Портафон находился километрах в тридцати вверх по побережью. Теперь Джинни сидела очень прямо, устремив на Рианнон сияющие глаза.

– И ты даже не знала, что она там живет?

– Говорю тебе, мы вообще о ней не говорим. Я даже не знала, жива ли она. Хелен дала мне свой адрес: дом 12 на Юбилейной аллее. И еще она замужем. Ее мужа зовут Бенни как-его-там… Мередит, что ли. Продает пластиковые окна. А она работает в архитектурном бюро. Детей у них нет. Хелен мне много чего еще рассказала, мне показалось, она очень милая и дружелюбная. Даже сложно было поверить, с кем я разговариваю. И она постоянно спрашивала: «Они точно нас не подслушивают? Точно не слышат?» Как будто боялась.

– Боялась? Мне трудно представить, чтобы кто-то боялся твоих папу и маму. Ну а обо мне она что сказала?

– Точно! Я как раз к этому веду. Она спросила, в каком я классе, я ответила, и тогда она поинтересовалась, знаю ли я девочку по имени Джинни Говард. Я сказала, что знаю, а она спросила… – Рианнон на мгновение умолкла, то ли устраиваясь поудобнее, то ли стараясь не смотреть Джинни в глаза. – Она просила, не приемная ли ты?

– Что?

– Это она так сказала. Я ответила: «Нет! Конечно, нет». И рассказала ей то, что ты мне рассказывала, про твою маму и все прочее…

– Но почему она вообще этим интересовалась? – удивилась Джинни. – И откуда узнала обо мне?

– Я ее тоже об этом спросила. Хелен объяснила, что виделась с твоим отцом. И ей стало любопытно. Может, твой папа ей понравился. Слушай, а ведь если она уйдет к нему от своего мужа, тебе придется называть меня тетей.

Джинни улыбнулась, хотя все это вызвало в ее душе сложные чувства. Кто-то, наверное, нашел бы в этой истории источник для гордости – кто-то, уверенный в себе. Мы ведь часто расспрашиваем о людях, которых находим привлекательными или интересными. Рианнон точно гордилась бы таким вниманием. Но Джинни почудилась угроза.

Тут она поняла, что подруга еще не закончила. Подняв глаза, Джинни увидела на ее щеках румянец смущения.

– Понимаешь, потом она спросила… – Рианнон умолкла. – Спросила странную вещь, ты мне и не поверишь. Она спросила, правда ли, что твой папа сидел в тюрьме.

Теперь Джинни окончательно растерялась. Она поняла, что даже рот открыла от удивления, и даже подумала: «Ну надо же, оказывается, в таких ситуациях и правда челюсть отвисает», но так и не нашлась, что сказать.

– Я ей, разумеется, сказала, что это глупость какая-то, – продолжала Рианнон, – а она ответила, что так и думала, и это не слишком похоже на правду. Что-то такое. И я спросила, с чего она вообще это взяла, но Хелен сказала только, будто слышала что-то такое в городе. А потом пришла мама, и мне пришлось попрощаться.

– В тюрьме? – повторила Джинни. – Ерунда. За что? Что он мог такого сделать?

– Не знаю! И Хелен не знала. Просто услышала и решила выяснить подробности. Наверное, какая-то ошибка. Ой, и еще! Папа спрашивает, не нужна ли тебе работа. Только по утрам: кофе варить и столы накрывать к обеду.

– Что-то все сразу решили мне работу предложить.

– А кто еще?

– Яхт-клуб. Энди вернулся, ты знала? Энди Эванс. Он мне и рассказал. Буду работать там по вечерам.

– Только папе не говори. Он думает, Гарри Лайм пытается увести наших клиентов. Ну знаешь, как ему иногда взбредет что-то в голову… Мама считает это безумием, потому что у нас совершенно разные посетители, а Энджи Лайм и правда отлично готовит. Значит, будешь работать в «Драконе»? Там ничего сложного.