Разрушитель Небес и Миров 2. Легион

Рио глядит на блондинку чуть ли не с восхищением. Потом, отведя взгляд, открывает собственноручно сшитый кожаный мешок с артефактами.

— Хорошенько подумай, что тебе нужно.

— Слоу. Вдруг придется кого-то замедлить. Невидимка — однозначно…

Рука тянется к маршалу, беру его. Этим артом нужно пользоваться с осторожностью, после него возможен регресс до рекрута или даже слабоумие и смерть.

— Смелый, — говорит Дана. — Или глупый. Я б не решилась его использовать, хрен знает, как работает. С другой стороны, он может неожиданно сработать в спайке с чем-то другим.

Рио молча протягивает мне мокасины и ремень с кармашками слотами, и Илай крякает:

— Ого, вот это шмот!

Ремень широкий, прошит неровными, но с виду крепкими стежками лохматого кожаного шнурка, пряжка тоже кожаная.

— Сам сделал? — удивляюсь я.

Китаец сдержанно кивает, но потом не выдерживает и, широко ухмыльнувшись, говорит:

— Я все эти дни только над крафтом и думал, и тренировался постоянно. В уме всякие схемы, рецепты составлял. И вот такая штука… — он щелкает пальцами. — У меня вроде внутренняя мастерская появилась. Такачя как бы комната, ну чисто… — он машет рукой. — Виртуальная. Там полки, верстак стоит, небольшой стол, на нем пергаменты и перо с чернильницей. Гусиное настоящее перо! Им я могу записывать схемы и рецепты, и класть пергаменты на полки, чтоб потом использовать. Оно пока еще бледное такое, в начале картинка вообще черно-белой была, только вчера стала цветной.

Думаю о том, что это в чем-то сродни тому, что я видел внутри себя, когда чуть не сдох после схватки с вампиром.

— По-моему, я скоро до капрала левелапнусь, — заключает Рио со сдержанной гордостью, поглядывая на Дану.

Надеваю ремень, распихиваю арты по слотам, снимаю берцы, обуваю мокасины, сшитые Рио из шкуры гиены. Артефакт невидимка сжимаю в руке. Обнимаемся со всеми по очереди, каждый подбадривает и хлопает по спине, словно провожает на убой. Не оборачиваясь, ступаю на протоптанную тропинку и начинаю спускаться. Я весь — слух и внимание, шагаю медленно и осторожно, чтоб и камешек не хрустнул под ногой. Не отпускает ощущение, что за мной наблюдают, приходится все время оглядываться.

Мой путь пролегает вдоль глинистого склона, где мало расщелин и кустов, приходится перебегать от одного к другому. Если кто-то бросит взгляд на гору, заметит меня. Или не заметит? Может я себя накручиваю, недооценивая градус раздолбайства в лагере? Долли говорила, в округе у этой когорты нет стоящих врагов.

Вижу земляную площадку с железным колом, увенчанным кольцом, и теперь понимаю, что к нему прикован карлик в обносках. Черт, действительно карлик! Он лежит там и не шевелится. Над ним всплывает:

Xu1z##, 33$53&&2, &^$%^3#((, поврежденный юнит

Хуиз, мда… С виду он совсем жалкий, забитый, но ничем помочь ему сейчас не могу.

Дальше темнеют заросли, в них выделяется большой колючий куст, под которым закопан «лифт». И ведь знаю, что все свалили, и все равно стрёмно. Когда спускаюсь, становится полегче. В лагерь мне не нужно, хочу добраться до пещеры рабов, а она на краю. Добегаю до забора, он невысокий, одна видимость, а не забор, потому приходится пригибаться. Активировать невидимку или нет? Наверное, пока не стоит…

Пробираюсь дальше, и вот он, скошенный холм и вход в пещеру. Вход закрыт занавесом из грубо сшитых шкур, перед ним никого.

— Долли? — пишу в чат.

— Ник! У меня такое чувство, что ты где-то рядом! Осторожней!

Занавес дергается, и навстречу мне выбегает пятнистая клыкастая тварь, разевает пасть.

Она не успевает издать ни звука — я буквально вонзаюсь в разум гиены, гибким ужом ввинчиваюсь в него и парализую. Хорошо, что оставил себе пятнадцать секунд. Глазами животного вижу неподвижного себя с ножом и артом в руке. Велю гиене не двигаться, стопорю ее так, чтобы в ближайшие минуты точно не очухалась, и бегу в пещеру.

Отпихнув край тяжелого вонючего занавеса, врываюсь внутрь, впервые обращаясь к девушке вслух, а не в чате:

— Долли!

И замираю, раскрыв рот. Затылок будто обливают кипятком, волна мурашек сбегает по позвоночнику, я с громким клацаньем смыкаю челюсти.

Внутри меня вздрагивает Ядро, будто воздушный шар от удара молнии. Содрогается Контур, и вместе с ними дрожат имплант-печати. Кажется, вид человека в пещере срабатывает как тригер — я понимаю, что теперь могу активировать их. Хотя я не очень разбираюсь в механике работы подобных силовых гаджетов, но попробовать надо.

В полутьме большой пещеры, гораздо более просторной, чем я ожидал, передо мной стоит Ганк с короткой палкой в руке. На голове его тонкий обруч с круглым артефактом-печатью, прижатой ко лбу.

Ганк, 20 лет, «Ночные призраки».

И ни слова о ранге, игровом классе — почему?

— Ох, Никки… — сюсюкает он, изображая голосок юной девушки. — Какой парень! Спасибо! Я так благодарна! Ты пришел сюда, чтобы спасти меня!

От артефакта на его голове под кожей стекают красные дорожки энергии, она ручейками струится внутри тела. Правый глаз загорается алым и, оскалившись одной половиной рта, Ганк добавляет:

— Ну а я пришел сюда, чтобы убить тебя.

* * *

А ведь я знал, где-то глубоко в душе чувствовал, что иду в ловушку, что Ганк как-то участвует во всем этом… И все же не думал, что Долли — это он.

Ее не существует. Никогда не существовало. Долли придумал Ганк, главарь клана мародеров, оставивший свое послание наобум, для игроков, которые могли заблудиться в каменоломнях, и когда в чате я назвал свое имя, он понял, с кем имеет дело — и придумал напуганную девушку-рабыню.

Он коварный и хитрый. Всегда был таким. Он изучил меня лучше, чем я сам. Знал, как подцепить на крючок, чем приманить.

— Ни секунду не сомневался, что дурачок Никки попрет с голой жопой на танк, вызволять бедненькую девочку, и еще отомстить старому другу Ганку. А, парни?

Из полутьмы пещеры слева и справа от него появляются двое. Один невысокий плечистый блондин с длинными руками и ненормально крупными кистями, чем-то неуловимо похожий на краба.

Нептун, 18 лет, сержант «Ночные призраки», боец-многоборец.

Второй смахивает на кузнечика: очень худой, длинный, тонкий.

Кетцалькоатль, 19 лет, капрал, «Ночные призраки», боец-акробат.

Блин, Кетцалькоатль! Черный дракон еще не самый дурацкий ник. Этот «кузнечик» — смугловатый брюнет с прямыми волосами до плеч, напоминает индейца.

— Ты, наверное, хочешь знать, почему я так поступил? — продолжает Ганк. — Хочешь понять перед тем, как сдохнешь?

— Да мне насрать, — говорю я, успев немного прийти в себя.