Разрушитель
Шрифт:
— Предположительно писали, — поправила ее Селия. — Конечно, показала. Это было единственным доказательством, что Мартин из респектабельной семьи. Но, как правильно заметил Ник, в адресе был указан абонентский ящик в почтовом отделении Найроби. Он сказал, что любой может отправлять ложную корреспонденцию таким образом. Он хотел получить прежний адрес Мартина в Британии. Все, что я могла ему дать, — адрес квартиры Мартина, которую он снимал в Борнмуте. — Она вздохнула. — Но, как сказал Ник, не нужно быть кофейным плантатором, чтобы снимать квартиру. И он еще сказал, чтобы я сделала несколько запросов перед тем, как позволю дочери выйти
Мэгги повернулась к ней:
— Тогда почему ты этого не сделала?
— О, я не знаю, — вздохнула мать. — Возможно, потому, что Ник был так отвратительно высокомерен… Возможно, потому, что однажды я осмелилась задать ему вопрос, подходит ли Мартин в качестве мужа… Он назвал меня надоедливой сукой и отказывался разговаривать со мной несколько недель. Я думаю, что я спрашивала тебя, можешь ли ты и вправду выйти замуж за человека, который боится лошадей?
— Да, — медленно ответила дочь, — и мне нужно было послушаться тебя. Сейчас я очень сожалею, что не послушалась. — Она скрестила руки на груди. — Что ты сказала Нику?
— Приблизительно то, что ты сейчас сказала о нем. Я назвала его идиотом-выскочкой с комплексом Гитлера и отругала за то, что он всеми силами старается оклеветать моего будущего зятя. Потом спросила, в какой день миссис Филдинг, по ее заявлению, видела Мартина. А когда он ответил, солгала, сказав, что она никак не могла видеть его, потому что он с тобой и со мной выезжал верхом на прогулку.
— О Боже мой! — вздохнула Мэгги. — Как ты могла сделать это?
— Потому что ни на мгновение я и подумать не могла, что Ник прав, — ответила Селия с иронической улыбкой. — В конце концов, он обыкновенный полицейский, а Мартин казался таким джентльменом… Выпускник Оксфорда. Выпускник Итона. Наследник кофейных плантаций. Так кто же выигрывает приз за глупость, дорогая? Ты или я?
Мэгги покачала головой:
— Неужели ты по крайней мере не могла сказать мне об этом? Предупрежден — значит, вооружен.
— О, я так не думаю. Ты всегда была так груба с ним, особенно после того, как Мартин сказал, что бедняга краснеет как свекла каждый раз при встрече с тобой. Помню, как ты рассмеялась и сказала, что даже у свеклы больше сексуальной привлекательности, чем у тяжеловеса-неандертальца в полицейской форме.
Мэгги смущенно поежилась при воспоминании.
— Но потом-то ты могла рассказать мне об этом.
— Конечно, могла. Но я не видела, почему должна дать тебе повод переложить вину на меня. Ты была виновата в такой же степени, что и я. Жила с этой подлой тварью в Борнмуте и должна была в первую очередь сама разобраться во всех изъянах его истории. Ты же не наивный ребенок, Мэгги. Если бы хоть раз ты сходила к нему в офис, его мошенничество сразу бы раскрылось.
Мэгги вздохнула от раздражения на себя, на мать и на Ника Ингрема.
— Ты же не считаешь, что я знала об этом? Почему ты думаешь, будто я больше никому не верю?
Селия пристально посмотрела на нее, затем отвернулась.
— Я часто задавала себе этот вопрос, — пробормотала она. — Иногда думала, что это жестокость, иногда, что незрелость. Обычно я связывала это с тем, что избаловала тебя еще ребенком и сделала тебя тщеславной. Пойми, верх высокомерия — спрашивать человека о его побуждениях, если ты постоянно отказываешься задать такой вопрос лично себе. Да, Мартин скрытный, самоуверенный, но почему он выбрал именно нас своими жертвами?
Ты когда-нибудь спрашивала себя об этом?— У нас были деньги.
— У многих есть деньги, дорогая. Немногих надувают так, как это случилось с нами. Нет, — произнесла она неожиданно твердо. — Меня обманули, потому что я жадная, а тебя — потому что ты принимала как само собой разумеющееся, что мужчины считают тебя привлекательной. Если бы ты так не думала, то поинтересовалась бы, откуда и почему у Мартина такая странная привычка рассказывать каждому встречному, как он любит тебя. Это было так по-американски и так неискренне, и до сих пор я никак не могу понять, почему мы с тобой верили в это.
Мэгги повернулась так, чтобы мать не видела ее глаз.
— Да, — отозвалась она, нервничая. — Я тоже не могу.
Чайка рванулась вниз к берегу и стала долбить клювом что-то белое, виднеющееся на кромке воды. С любопытством Ингрем немного понаблюдал за ней, ожидая, что она улетит с мертвой рыбой в клюве. Но когда птица отошла от этого места, замахала крыльями, будто с отвращением, и улетела, пронзительно крича, он направился к кромке воды посмотреть, что же такое белое мелькало там. Между камнями застряла сумка? Кусок ткани? При каждом накате волны предмет неприятно раздувался, затем резко сдувался, барахтаясь в пене следующей волны.
Глава 20
Гелбрайт наклонился вперед с совершенно спокойным, даже несколько расслабленным видом, как у школьника, старающегося подружиться. Он был настоящим артистом. Как большинство полицейских, мог менять свое настроение в соответствии с требованиями обстановки. И он старался добиться доверия Самнера.
— Вы что-нибудь знаете о Лулуез-Коув, Уильям? — произнес он будто невзначай.
Самнер вздрогнул от неожиданности, но то ли от чувства вины, то ли от резкой смены темы, определить было невозможно.
— Да.
— Вы там недавно были?
— Не припоминаю.
— Трудно говорить о том, что забыто, правда?
Самнер пожал плечами:
— Все зависит от того, что вы имеете в виду под «недавно». Я плавал туда несколько раз на своей лодке, но с тех пор прошли годы.
— А что вы скажете об аренде домика на колесах или коттеджа? Может быть, возили туда семью на выходные?
Он покачал головой:
— Мы с Кейт только однажды уезжали отдыхать. Остановились в гостинице в районе Озер. Это был ужас, — произнес он устало. — Ханна никак не могла уснуть, мы вынуждены были сидеть в своей комнате, ночь за ночью, смотрели телевизор, старались успокоить ее, чтобы не мешать остальным гостям. Мы решили подождать, пока она подрастет, а потом уже попытаться выбраться снова.
Это прозвучало убедительно, и Гелбрайт кивнул.
— Ханна — истинное наказание, как думаете?
— Кейт справлялась.
— Возможно, потому, что давала ей снотворное?
Самнер насторожился:
— Мне ничего не известно об этом. Нужно спросить у врача.
— Мы уже спросили. Он сказал, что никогда не назначал никаких успокоительных или снотворных ни Кейт, ни Ханне.
— Тогда все в порядке.
— Вы работаете в этом бизнесе, Уильям. Наверняка можете получить бесплатные образцы каждого лекарственного средства, выпускаемого на рынок. Давайте посмотрим на это так: вы постоянно посещаете конференции. Возможно, нет ни одного лекарственного средства, о котором вы ничего не знаете.