Разрушитель
Шрифт:
Спаркслин был человеком недюжинной силы, и подходи нападавшие к нему по-одному, он бы разбрасывал их, как надувные игрушки. Но они лезли все сразу, и он не успевал увертываться от ударов, шаг за шагом отступая назад.
Вдруг один из нападавших увидел стоявшего в стороне Снодграсса и направился к нему.
– Это еще что за привидение?! А ну-ка покажи зубы, я вижу, у тебя несколько лишних.
Он размахнулся, но его кулак не успел одолеть и половины нужного расстояния. Снодграсс резко повернулся боком и так же резко ногой ударил нападавшего в грудь. Тот пролетел
Спаркслину сразу полегчало, и его кулаки замелькали в воздухе значительно чаще.
Но тут послышался вой полицейских сирен и сразу с нескольких сторон к ним на большой скорости приблизились машины. Немного не доезжая, они круто развернулись, из них тут же посыпались полицейские с автоматами в руках.
Драка тут же прекратилась. Растерянной компании заламывали руки и толкали лицом в траву.
К Спаркслину подошел сержант Броуди и металлическим голосом произнес:
– Однако вы все же плохо ознакомились с инструкцией, Джон Спаркслин.
– Черт, я бы их и пальцем не тронул, это дерьмо вонючее, но они первыми начали. Что же мне было – показать им свой зад?
– Джоб Снодграсс, пройдемте со мной, – ни на кого не глядя, Броуди направился к своей машине.
Снодграсс направился за ним. Через минуту он вернулся и сказал Джону:
– Вы свободны.
– Чертовы добродетели, – пробубнил под нос Спаркслин и направился навстречу испуганной жене, которая с Элли на руках шла к ним.
ПРЕСТУПНИК, КОТОРЫЙ ГУЛЯЕТ ПО ГОРОДУ
Саймон Филлипс брел по утреннему городу и напряженно думал, как ему избавиться от этого проклятого передатчика. Он заметил на руке своего конвоира точно такой же передатчик и сначала решил было убить парня в надежде, что у того в кармане окажется ключ. Но, с другой стороны, ключа могло и не оказаться, а ему самому тогда точно будет крышка. Надо было как-то разузнать о ключе у самого конвоира, но как это сделать половчее, ему никак не приходило в голову.
– Тебя, кажется, Ричард Конанд зовут? – наконец непринужденно спросил он.
– Да, – сухо ответил тот.
– У меня есть несколько друзей, у которых тоже фамилия Конанд. Может, кто-нибудь из них твой родственник, а? Кто у тебя есть?
– Я не обязан отвечать на ваши вопросы, – отчеканил конвоир.
– Ну, как хочешь, – спокойно сказал Филлипс, хотя в душе готов был разорвать своего случайного напарника на мелкие кусочки. Он терпеть не мог такого отношения к себе, и готов был уже мстить ему до самой смерти.
Некоторое время они шли молча. Проходя через маленький сквер, Саймон остановился у одной из лавочек.
– Давай посидим немного, – предложил он и сам тут же сел.
– Это ваше право, – сказал Конанд и остался стоять. Внутри у Филлипса все кипело. Казалось, от злости он сам сейчас разорвется, как бомба, на мелкие кусочки.
– Слушай, а что у тебя на руке точно такая же игрушка?
Тебе что, тоже не доверяют?– Нет, это для связи с полицейским участком, – наконец «прорвало» Конанда.
У Филлипса на душе немного прояснилось. Теперь он уже, пожалуй, не стал бы разрывать парня на куски и сделал бы его смерть менее мучительной.
– А, понятно, – сказал Филлипс. – И ты что, так и ходишь с ним с утра до вечера, пока не снимут? А если ты захотел, например, с девочкой переспать, а? Там же тоже все фиксируется. Представляешь, картинка какая…
– Если вас интересует, есть ли у меня к нему ключ, то его у меня нет.
Филлипс выругался про себя. Этот молокосос не такой уж и простак, как может показаться на первый взгляд.
– Да на черта мне этот ключ, – скривился он. – меня сейчас другое интересует. Это куда важнее.
Он замолчал, словно раздумывая, продолжать разговор или не стоит.
– Ты, наверное, считаешь, что имеешь дело с обыкновенным преступником, да? Ошибаешься, парень. Преступники нищие, попрошайки, потому что они портят жизнь и себе, и окружающим. А я не преступник. Я сказочно богат. Я мог бы скупить здесь полгорода.
Филлипс понял, что с полгородом он немножко загнул, но отступать было поздно.
– И пусть эти кретины погружают меня в криогенный раствор на сорок лет, мои деньги все равно останутся со мной, потому что они хорошенько припрятаны. Через сорок лет я проснусь, достану свои деньги и все здесь будет мое. Но чтобы не ждать сорок лет, я могу предложить тебе часть своего капитала. Я ничего не теряю, потеряешь только ты, если откажешься.
– Вы зря затеяли этот разговор, и я предупреждаю, что больше не стану отвечать ни на один ваш вопрос. Все ответы вы сможете найти в инструкции.
– Дерьмо ты, вот ты кто! – не удержался Филлипс. – Теперь ты не нужен никому, а я предлагаю тебе все: деньги, власть, женщин.
Конанд промолчал, глядя куда-то в сторону. Казалось, ему совершенно нет никакого дела до этого разъяренного темнокожего.
– Я могу тебя сделать человеком!
Конанд не проронил ни слова.
Филлипсу надоела эта игра, и он пригрозил, тыча указательным пальцем в небо:
– Помни только одно. Через сорок лет меня вылупят обратно. Ты станешь к тому времени жалкой старикашкой и будешь жить в какой-нибудь грязной лачуге. Я найду тебя, где бы ты ни был. Сначала я отрублю твои поганые пальцы на руках и ногах. Затем я выколю твои глаза. Ты будешь очень долго умирать, запомни, очень долго.
Парень резко повернулся в сторону Филлипса и тихо проговорил:
– Я сейчас жалею только об одном.
– О чем? – спросил Саймон.
– О том, что не могу врезать тебе. Хотя мне очень этого хочется.
Саймон рассмеялся.
– Да, ты ничего не можешь. Потому что ты беспомощная, покорная дворовая собака, которая живет на подачки. Ты даже хуже нее. Ты насекомое, которое можно раздавить каблуком, и никто не заметит этого.
Филлипс тяжело дышал, глаза его налились кровью. Казалось, еще мгновение, и он бросится на своего конвоира и будет бить, пока не убьет до смерти.