Разрушитель
Шрифт:
– А я все могу, – продолжал он. – Я даже сейчас могу убить тебя. И единственное, что меня останавливает, так это то, что ты потом не увидишь, как я буду с удовольствием плевать в твою рожу.
Филлипс поднялся со скамейки.
– Я тебе даю последний шанс, – прошипел он. – Если ты не конченый идиот…
– Пошел в задницу.
– У-у-у! – беспомощно заревел Саймон и пошел прочь.
Он решил, что обязательно убьет Конанда. Но как избавиться от этого чертового передатчика?!
И вдруг у него в голове мелькнула мысль: а что, если передатчик это всего лишь какая-нибудь
Саймон даже остановился, удивившись своему предположению. Глаза его оживленно забегали. Но как проверить это? Хорошо, если его предположение окажется верным, а если нет? Тогда он испортит все дело. Филлипс решил отложить этот вариант до вечера и зашагал дальше, понятия не имея, куда и зачем ему идти. Конечно, можно было вырубить этого обнаглевшего сопляка одним ударом, а самому попытаться скрыться в подземных канализациях. Но кто знает, какие возможности у передатчика на руке у этого тупого насекомого. Еще нажмет на какую-нибудь кнопку, и останутся от Саймона одни ботинки.
«Все равно я тебя убью! – зло подумал Филлипс, оглянувшись на своего конвоира. Тот плелся за ним следом. – Не долго тебе осталось…»
Конанд поймал его ненавидящий взгляд, но ни один мускул не дрогнул на его лице.
СЛИШКОМ УПРЯМЫЙ И ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ
Элли так устала во время утренней прогулки по городу, что когда в полдень Диана отправила ее спать, она нисколько не капризничала и очень быстро уснула.
Диана вернулась к Джону, присела рядом с ним на диване и положила голову ему на колени. На ней была белое платье, которое чисто символически прикрывало ее длинные загорелые ноги, и Спаркслин еле удерживался, чтобы не потянуться к ним руками.
– Слушай, Джоб, у тебя нет желания часик-другой погулять по городу?
– Нет, – покачал головой конвоир. Он не понял или сделал вид, что не понял смысла фразы Спаркслина.
– Но, понимаешь… нам надо остаться вдвоем ненадолго. Понимаешь?
Снодграсс понял и немного покраснел.
– Я не имею права, – пробормотал он.
– Да ты не бойся, я ведь никуда не убегу. Да и куда мне убегать с этим?… – Джон показал на передатчик.
Диана поднялась и, не глядя в сторону Снодграсса, подошла к окну. Она чувствовала себя так, как будто ее заставили раздеться догола в присутствии посторонних мужчин.
– Я не могу нарушать инструкцию, – упрямо повторил конвоир, но по его виду было нетрудно догадаться, что он чувствует себя в этой ситуации очень неловко.
Диана, ни на кого не глядя, молча пошла в спальню, у которой вместо двери висели сиреневые шторы.
– Черт побери, да пойми ты, я шестьдесят лет ни одной женщины не буду видеть! – прошептал Джон. – Войди в мое положение.
– Я не имею права оставлять квартиру, – еще раз сказал парень и совершенно другим тоном добавил:
– У вас ведь есть еще одна комната.
– Но хотя бы на кухню ты можешь уйти?!
– Хорошо, но хочу вам напомнить, что попытка побега влечет за собой дополнительный срок нахождения в криогенном растворе, – на всякий
случай предупредил конвоир и ушел на кухню.Джон направился в спальню. Диана полулежала на широкой, с резным рисунком на спинке старинной кровати.
Джон склонился над ней и поцеловал в губы.
– Он слишком упрямый и исполнительный, – негромко сказал Джон.
– Или слишком любопытный, – улыбнулась Диана и тоже поцеловала его.
– Но ведь нас это не остановит, не правда ли? – спросил Джон и начал осторожно снимать с Дианы платье.
– Нас теперь никто не остановит, – прошептала Диана, закрывая глаза.
– Потому что мы очень любим друг друга, – сказал Джон и стал целовать ее шею.
– А тем, кто любит друг друга, не страшен никто на свете, – Диана расстегнула его рубашку, сняла и бросила на пол, на ковер.
– Вот именно, – губы Джона осторожно коснулись ее груди.
Диана вздрогнула всем телом и тихо застонала. На время мир перестал для нее существовать. Все исчезло, она плыла над черной бездной, то тяжело дыша, то замирая. Она то стонала, то шептала что-то совсем непонятное, и не было для нее в жизни часа более сладостного и желанного.
– Я не представляю, как я буду без тебя…
– Но ведь мы же договорились: ни слова об этом. Не надо ничего ни обещать, ни загадывать.
– Хорошо.
– Ты помнишь, как мы познакомились?
– Да. Я бежала под проливным дождем, вся промокшая, в одном платьице.
– А я торопился к другу на вечеринку. Смотрю, какая-то девчонка, ссутулившись, бежит под дождем. Жалко стало. Я останавливаю машину…
– «Девушка, пока вы не промокли насквозь и не начали таять, прыгайте ко мне в машину».
– А ты: «Я к незнакомым мужчинам в машины не прыгаю». А у самой зуб на зуб не попадает.
– «Так садитесь, и мы с вами познакомимся».
– «А вдруг вы какой-нибудь преступник?»
– «Наоборот, я полицейский».
– «Так я вам и поверила!»
– «Но у меня есть удостоверение».
– «Покажите».
– «Да вы хотя бы к машине подойдите».
– А потом я повез тебя домой, и по дороге сломалась машина.
– В итоге ты не попал на вечеринку и к тому же сам промок под дождем.
– И это было прекрасно.
В комнате наступила тишина. Они лежали на кровати, переплетаясь пальцами рук, не зная, увидятся ли они еще когда-нибудь, два самых близких друг другу человека. Но им все равно было хорошо. Хорошо и больно.
Стрелки часов неумолимо приближали миг расставания, отсчитывая секунду за секундой, минуту за минутой.
МНОГО БОЛИ И ЧУТОЧКУ УДОВОЛЬСТВИЯ
Город жил своей обычной жизнью. Мчались машины, куда-то торопились прохожие.
Саймон Филлипс остановился у перекрестка и стал терпеливо дожидаться, пока загорится зеленый свет. – Ты, наверное, ждешь не дождешься, когда я пойду на красный, чтобы схлопотать еще пару лет? – обратился он к своему конвоиру и показал ему фигу. – Вот тебе, не дождешься! Хоть целый день здесь простою. А тебя я обязательно под машину толкну, не сомневайся!