Разрушитель
Шрифт:
– «Два против всех», это как? – тут же поинтересовался самопровозглашенный Наместник.
– Каждый может проголосовать за одного кандидата и за себя, – пояснил ксен.
– Но так как Наместник уже выбран, то можно их отпереть, – сообщил Иверт, осторожно взял ключ и, отодвинув ксена в сторону, решительно направился по ярко освещенному коридору.
За ним заскользили горцы, с любопытством рассматривая картины на стенах. Алан шел следом, рассеянно слушая Ворона.
– Самая полная коллекция
Алан выхватил взглядом полотно, на котором Ирий летел над океаном, впереди бушевала буря, а позади солнце отражалось в спокойной воде. Картина дышала жизнью, на мгновение Алану даже показалось, что он чувствует запах моря и слышит грохот волн. Нет, не светлый бог был героем этого полотна, художник воспевал море, всепоглощающую мощь стихии и тишину непокорной воды, трагедию и победу.
«Не удивлюсь, если они переселили в этот мир Айвазовского, – прошептал внутренний голос. – Море завораживает».
– Ворон, напомни мне, чтобы мы конфисковали у храмовников эту коллекцию. Работам кира Дарте место в музее, а не в коридоре.
– Наш Леонардо тоже будет висеть в музее! – Из-под руки телохранителя выскочил Оська. – Да, Кузнечик?
– Нет, Оська, в музее будут висеть его работы, от подвешивания художника мы воздержимся. Раздался смех, немного разрядив напряжение последних мгновений.
Алан старательно ни о чем не думал, отгоняя даже малейшие сомнения. Сейчас не время предаваться унынию и жалости к себе, а время действовать решительно и без раздумий.
Иверт распахнул дверь, и в открытый проем, решительно отодвинув непризнанного Наместника в сторону, скользнули ксены Винсента и тройка горцев во главе с Рустамом. Алан размашисто перекрестился и шагнул следом, в последний момент замечая, как рядом мелькнула знакомая фигура.
– Берт? Что ты здесь делаешь? – опередил Рэй Алана с вопросом.
– Кир Алан, меня кирена Валия отправила, – зачастил громким шепотом Берт. – За ней карету из дворца прислали, она интересуется, ехать или вас ждать?
– Пусть никуда пока не едут, – нахмурился Алан, рассматривая обстановку помещения, куда они попали. Судя по всему, это была приемная. Стол, стул, диванчик для посетителей, столик с кувшином и парой стаканов. На стене портреты Вадия и Ирия в золотых рамках. – Я напишу ей записку, отнесешь.
Что-то кольнуло, какое-то несоответствие, легкий диссонанс, но подумать Алан не успел, высокая строгая дверь цвета темной вишни распахнулась перед ним, и Рэй торжественно рявкнул, да так, что не ожидающий этого Иверт схватился за сердце, а Оська притворно упал в обморок:
– Император Айро Третий!
Следом за Винсентом и Лисом Алан вошел в большой зал, заставленный столами и диванами. Четыре больших окна, закрытых с улицы ставнями. Круглое возвышение в центре, на нем два кресла, в одном сидит Длань, второе пустует. Вокруг возвышения двенадцать мягких, удобных даже на вид стульев. Все заняты.
На Алана смотрели тринадцать пар глаз. Кто-то глядел с иронией, кто-то –
со злостью, кто-то – с любопытством, но были и те, чьи взгляды выражали презрение и брезгливость. Таких оказалось двое.– Добрый день, – произнес Алан тихо и обвел взглядом бесстрастные лица ксенов. – Длань, – кивнул он застывшему в высоком кресле, больше похожем на трон, Алвису. – Меня тревожат слухи о расколе среди храмовников. Борьба за власть, предательство, взяточничество, разврат – вот синонимы высшей храмовой власти. Но последней каплей моего терпения стало убийство Наместника одним из ваших людей. Боги этого не одобрили.
Послышались недовольные голоса, но Алан лишь поднял руку, призывая к тишине.
– В связи с убийством Наместника, напряжением в обществе и Храме и заговоре против короны я единоличной властью, данной мне богами и народом Галендаса, во избежание кровопролития и раскола принял тяжелое решение. Храм давно нуждается в переменах, и начнем мы с объединения власти.
– Хотите сказать, что какой-то самозванец станет править Храмом? – скривил губы высокий седой мужчина в ярко-желтом одеянии.
– Приближенный к Ирию, – шепнул Ворон.
– Иверт, арестовать, – бросил Алан.
Команда была исполнена молниеносно, никто не успел отреагировать, как бесчувственное тело потащили на выход под возмущенные выкрики и угрозы.
– Молчать! – гаркнул Алан.
«Поорать? Умею, практикую, люблю», – нервно подумал он про себя, ощущая липкий неприятный ком в желудке.
– Для тех, кто слеп и глух, повторю один раз. – Алан указал на свою голову. – Трон мой по праву рождения. Любого, кто попробует высказаться против, ждет суд по закону военного времени. Наместника Храма отныне буду назначать я. Никакой демократии! Хватит, поиграли - и достаточно! Во что вы превратили веру? В балаган! Отец Небесный вами очень недоволен. Пока я не разберусь с теми, кто стоял за убийцей Наместника, пока мне на стол не ляжет полный список заговорщиков, править Храмом будет император. Не обсуждается!
Что тут началось! Заговорили все одновременно. Возмущение, угрозы, вопросы… Ксены принялись перебегать с места на место, что-то обсуждать, размахивая руками, споря и ругаясь, и только Длань оставался совершенно бесстрастным. Казалось, его ничего не волнует, но Алан знал, что сейчас верный враг просчитывает все возможные варианты и принимает решение, от которого будет очень многое зависеть. Как же хотелось верить, что он не пойдет на открытую конфронтацию. Да и что может сделать один воин против маленькой армии?
Когда Алвис поднялся со своего кресла и, опираясь на трость, направился к ним, Алан даже не заметил, он следил за Бертом, который прижался к подножью белой статуи. Слуга был бледен, на лбу проступила испарина, глаза лихорадочно блестели. Заболел, что ли? В голове опять промелькнула какая-то мысль, но тут раздался голос Ворона, и Алан отвлекся.
– Лис, – тихо позвал Ворон, бросая многозначительный взгляд на напарника. Рыжий кивнул и скользящей походкой направился к Приближенному к Вадию. Глава искореняющих не принимал участия в общем споре, он стоял чуть в стороне и точно так же, как Алан, внимательно следил за всеми. – Сир, может, пора?