Разрушитель

– Рано, – так же тихо ответил Алан. – Нам нужны провокация и повод.

Неужели он ошибся, и святоши безропотно снесут унижение? Не дадут повода всех арестовать? И почему молчит Длань? А ведь день назад план казался безукоризненным. Простой и верный: прийти незваными, оскорбить, спровоцировать и обвинить в бунте. Но как-то все слишком мирно…

И сглазил же!

Боковым зрением Алан отметил движение справа, рядом хмыкнул Винсент и вдруг резко дернулся вбок, выбрасывая вперед руку с метательным ножом.

Алан даже не успел понять, что произошло. Ворон швырнул его на пол носом в пахнущий сыростью ковер, навалился сверху, кто-то закричал, раздались звуки борьбы, глухие удары мечей, громкие маты Иверта, и вдруг резко наступила тишина.

Алан дернулся, пытаясь встать.

– Да отпусти ты меня, – зло пихнул он плечами Ворона, достал из-под живота свалившуюся корону и наконец поднялся.

Дерьмо!

Взгляд отстраненно фиксировал события. Лис и еще два ксена из отряда Винсента повалили на пол Приближенного и вязали ему руки. Тот хрипел и извивался, парни едва справлялись. «Здоровый, зараза», - равнодушно подумал Алан. Остальных ксенов горцы прижали к стене. Рэй стоял на коленях над телом Берта.

То, что слуга безнадежно мертв, Алан понял сразу, нельзя выжить, когда у тебя из глаза торчит нож. В руке Берт стиснул знакомый кинжал, подарок герцога ко дню Тарании Воительницы. Алан мгновенно заледенел, эмоции замерзли, сердце стало биться медленнее, он смотрел и не чувствовал ничего, кроме бесконечной усталости и разочарования.

– Он убил Руку, не простил храмовникам смерть семьи. – Рэй осторожно поднялся, стянул со стола скатерть и набросил на Берта. – Иди с миром к реке Забвения, малыш.

Алан перевел замороженный взгляд на Алвиса. Длань улыбался. Он лежал в нескольких шагах от Берта и смотрел на Алана. Сутана на груди была мокрой от крови, трость валялась рядом, нога вывернута под неестественным углом, но взгляд ясный, осознанный.

– Почему до сих пор жив? – вырвалось само собой.

– Не жилец. – Рустам присел рядом с Дланью и склонился над ним. – Четверть рыски, не больше. Этого мы не спасем, а второго можно еще вытащить. Вождь?

О ком он говорит? Алан с трудом отвел взгляд. Нужно подойти, сказать то, о чем молчал все это время, взять за руку… Но он не шевелился. Время замерло, остановилось, он чувствовал, как разум все глубже врастает в ледяную глыбу, в которую превращается его душа.

– Алан! – Зареванный Оська выскочил откуда-то из-за спины. – Не стой, как глиняный божок! Пора звать покровителя! Вин, не умирай!

Винсент? Но он как попал под удар? Ксен стоял, опираясь на Ворона, и зажимал ладонью бок. Черт, неужели печень пробита?

«Но это же верная смерть!» – отчаянно закричала в глубине ледяного панциря Виктория.

– Теперь у вас есть повод, – улыбнулся Винсент окровавленными губами и стал заваливаться набок. Да, теперь у него есть повод. Разве не этого ты ждал, император?

– Всех арестовать. Судить будем открытым судом. Храм опечатать, казну конфисковать, взять всех причастных,

– раздавал он отрывистые команды, стараясь не смотреть на умирающего Алвиса. – Рэй, Иверт, вы знаете, что делать! К утру заговорщики должны сидеть в тюрьме. Возьмите Найка, он покажет.

Через несколько минут в помещении осталось несколько человек.

– Рана несерьезная, но клинок был отравлен. – Ворон бережно опустил Винсента на пол. – Судя по запаху – яд куары.

Эх, Берт, Берт… что же ты натворил? Но об этом он подумает завтра. Все завтра.

– Найди лекаря.

– Алан! – Оська дергал его за рукав, и это непривычно звучащее из уст шута «Алан» подействовало, как ушат ледяной воды. – Быстро! Мы еще можем спасти одного! Пока душа не ушла! Мой шарик у тебя?

Шут уже совал за щеку липкий, остро пахнущий шарик.

Точно такой он дал Алану несколько часов назад для успокоения нервов… Где-то был в кармане.

– Что ты задумал?

Алан наконец нашел кусочек странной смолы, на него налип мусор и соринки, и он попробовал стряхнуть их пальцами.

– Ты совсем мозги потерял? – Оська изо всех сил пнул его по колену носком сапога, корча зверские рожи. – К Вадию взывай, дурень! Пусть свою шайтан-машину заводит!

– Не суетись, шут, – хрипло произнес Алвис. – Я…

– Заткнись! – Оська наставил на Длань палец. – Заткнись и сосредоточься на внутренних ощущениях. И не сопротивляйся! Ты! – Он перевел палец на Ворона. – Неси Вина в соседнюю комнату. Что хочешь делай, но он должен выжить!

И тут до Алана дошло. Он резко повернулся к телохранителю.

– Ворон, любые деньги, любые ресурсы, но он должен выжить. Ты меня понял? Ворон коротко кивнул.

– Лис, охрану к двери, сюда никого не пускать! Ни при каких условиях. Самим не входить, пока не позову!

Алан уже жевал кисло-горькую субстанцию, когда парни выскочили за дверь, захлопнув ее за собой. Щелкнул замок.

– Ты пожуй, а потом за щеку заложи и только сглатывай! – давал указания Оська. – Ложись рядом с Дланью, бери его за руку. Физический контакт важен…

Голос шута удалялся, становился тише, тише, тише…

– Вика! Что с ней, шаман?

– Не ори! – Вот что за несправедливость? Тела нет, а ощущение, что сейчас стошнит, осталось. – Голова…

– Ты ей гашиш дал? – говорил Вадий где-то вдали.

– Обижаешь! Это «лётная трава», – проскрипел старый голос, и Виктория наконец стала различать лица.

Рядом с Вадием, одетым в белый лабораторный халат поверх джинсов и традиционной майки, сидел на корточках худой морщинистый старик в одной набедренной повязке. Он курил длинную тонкую трубку, знакомые синие глаза с веселыми смешинками взирали на Викторию с интересом.