Разрушительная страсть

— Дело не в нем, дело в тебе. Мне не комфортно с тобой, понимаешь? — я пожала плечами, смотря только на десерт, если подниму глаза он догадается.

— Я не хочу чтобы ты боялась меня, я не причиню тебе вреда, — он взял меня за руку.

— Амир, я не боюсь тебя, — я подняла глаза чтобы заглянуть в его, — что ты можешь сделать?

— Мир, ничего, я — он не понимал в чем дело.

— Я волей неволей вынуждена тебе доверять, Амир, и больше неволей скорее. Но факт в том, что я доверяю, — я выдернула руку из его горячей руки, — но в тебе нет блядь и капли уважения. Ты получил, что хотел?

— Мир, остынь, — он резко поднялся.

— Я блядь у тебя спросила! — я сорвалась на крик, — ты получил, что хотел? Ебешь меня как захочется, одеваешь в разные шмотки как куклу, используешь меня, чтобы крутить свое бабло. Ты получил.

— Мир! Остановись, — грубо предупредил он.

— Не остановлюсь, я не остановлюсь, — я поднялась на ноги и начала кричать в ярости, — я хочу обратно в Москву и больше не знать и не видеть тебя Амиран.

Он тут же оказался рядом со мной, схватил меня за лицо и заставил смотреть на него, — нет, Мирослава, так не будет, ты теперь со мной, моя.

— Твоя? — прохладный ветер обдувал мои щеки, которые были все в слезах, — В гардеробе платья, — начала я, — чужие платья, украшения, туфли, в одной из комнат все портреты, эта квартира, — я обвела все вокруг и мой взгляд остановился на нем, — у нас даже гардеробы отдельно, ты никогда не доверишь мне свои секреты и это тоже нужно уяснить, в твоей жизни для меня будет только все это, все что захочу, но не ты, ты же не никогда не доверишься полностью. Я буду получать горячий секс до ссадин после очередной вечеринки, но не тебя и не твою любовь. Потому что вот эта хуйня, это не любовь!

— Мир, а ты примешь меня всего? Таким какой я есть?

— Сейчас я хочу принять только ванну, отпусти, — я вырвалась из его рук и забежала в нашу спальню, вытирая слезы, — чер! Поговорили.

Я прошла в ванну, скидывая одежду на ходу, забралась в нее и включила воду. Вода меня всегда успокаивала, только не сейчас, когда там, мужчина, который мне нравится и к которому меня тянет, но который абсолютно не хочет открываться мне. Из раздумий меня выдернул грохот, будто стены рушились где-то рядно, не знаю сколько я просидела в ванне, но горячая вода стала холодной.

Я обернулась в полотенце и вышла, дверь в гардероб была открыта, а там Амиран, раздет по пояс с большой кувалдой долбить стену. Он со злостью размахивал орудия и все разлетелось в щепки, стекла бились, ему было все равно.

— Точно сумасшедший, — я пошла вниз чтобы взять что-то выпить, этот день не предвещает нормальный конец.

— Славка?

— Рус, блин, напугал, — я прижала полотенце плотнее.

— Что у вас происходит? Где Амир?

— Иди, успокаивай своего больного босса или друга, — я взяла бутылку вина и бокал, — он решил ремонт сделать.

Я поставила бокал на стойку и налила себе вина, — ох поторопись, щепки на щепки не оставит.

Я видела как Рус мигом заскочил по лестнице на второй этаж. Вкусное вино меня успокаивало, одеться бы конечно, неудобно так расхаживать, считай в чем мать родила.

Я осушила бокал, налила второй и поднялась по лестнице. Из спальни доносились крики.

— Я облажался?! Скажи мне по-дружески. Я всё для нее, не понимаю что ей еще надо? Потому что я не знаю, что такое всё, кроме этого дерьма, — это был Амир.

— Дружище, так дело не пойдет, спроси у нее, чего она хочет?

— Я не мальчик, чтобы бегать и выяснять, мне нужно разгребать последствия, — вот это уже интересно.

— Ну иногда приходится так поступать, понимаешь, она ведь женщина

— Рус, я не привык так жить. Все должно быть просто, захотела — сказала, купила, сделала.

— Да уж друг, так вы дальше кровати не уедите. Славка любви хочет, настоящие бабы они такие. Им вот это все как приложение, как само собой разумеющиеся, понимаешь, это и так должно быть, она любви хочет, поклонения мужик. Тебе ее влюбить надо

— Да слышал я уже, я другой. Может правда в москву ее отпустить, к Вольному, — устало говорил он.

— Ты что-то совсем ебанулся, ты ее защитить хочешь или убить?

— Рус, я часто спрашиваю себя, а что было бы если бы я не повелся на это, что если бы ее не было, и знаешь что? — он закурил.

— Только не говори, что жалеешь. Я тебе сам морду набью, — защитник мой, как мы так сдружились.

— В том то и дело, понимаю что все летит к чертям и не жалею ни на грамм.

Я стояла у двери и наблюдала, как мой мужчина, большой опасный, весь в поту и пыли, со сбитыми костяшками пальцев курит и не знает, что со мной делать.

— Мира! Какого хуя, оденься, — он выдернул меня из размышлений.

— Все вещи в пыли, — я указала на погром.

— Надень что-нибудь мое, быстро! А ты не пялься, — он указал пальцем на Руслана.

— А я и не пялюсь, — он поднял руки вверх.

Я прошла в его гардероб и вытащила футболку и боксеры из ящика, потому что все рубашки и костюмы тоже были в пыли. В ванной я переоделась, смотрелась конечно сексуальнее чем в полотенце. Я в черных вещах своего мужчины, боксерах от КК и футболке на одно плечо, потому что для меня она огромная, волосы завязала в пучок и вышла с бокалом к ним.

— Блядь, ты можешь быть менее сексуальной? — возмутился Амир.

— Не могу блядь! Остынь, — ответила я, выходя из комнаты.

Парни рассмеялись, Рус что-то продолжал говорить.

Через пол часа ко мне на террасу пришел Амир, в чистой одежде, с мокрыми после душа волосами.

— Мир, девочка, — он сел на диван и положил мои ноги себе на колени.

— Не мальчик, да? прозаично, — съязвила я.

Он рассмеялся, — ты умеешь быть язвой.

— А ты умеешь любить? — вырвалось у меня, я села к нему на колени, лицом к лицу.

— Наверно нет, — он не трогал меня, а просто смотрел в глаза.

— А мне бы хотелось, мужчина, — я смотрела в его глаза, на его губы, его морщинки на лбу, гусиные лапки у глаз, впалые щеки, — хотелось бы иметь тебя, не твой член во мне, понимаешь?

— Мирослава, несносная девчонка, — пожурил он, гладя мою щеку большим пальцем, его взгляд опустился на мою шею, — больно? — он прошелся пальцами по синякам, — где еще?

— Везде, — я встала с него и завернулась в плед.

— Больно, тебе было больно? Там? — он нервничал, стоял позади меня, но его состояние разливалось по всему помещению и задевало меня.