Разрыв

– Ты в порядке?

– Да.

– Ты врешь – Он убирает волосы мне за плечо, костяшки его пальцев дотрагиваются до моей шеи, и я не знаю, как я все еще стою. Я хочу упасть в его объятия. Я хочу рассказать ему все. Мое тело болит и мое сердце болит, и еще я в восторге от того что видела. Я взволнована, что может быть лучше того, что обещает нам мир, и в то же время, я боюсь. Я хочу взять его с собой. Я хочу, чтобы он увидел, что есть в нашей жизни нечто большее, чем умереть и быть спасенным.

– Линден?

– Что такое? – спрашивает он.

– Есть кое – что, что я хотела бы показать тебе, когда буду в состоянии. Мне кажется, ты не поверишь мне, если я расскажу об этом сейчас. – Я смотрю вниз, на то, как колышется трава, будто омывает мои лодыжки, полная красок. – А до тех пор ты можешь считать меня сумасшедшей. Но я думала о том, о чем ты говорил мне ранее. Я действительно рада, что мы родились. Я не могу представить ничего более важного, чем быть живой.

Я решаюсь взглянуть на него, но он совсем не улыбается.

– Тебе надо выспаться – говорит он.

Он не верит мне, но это нормально. Ты увидишь Линден. Ты увидишь, живой город и как меняются цвета в разное время суток. Ты увидишь, каким был мир, и каким он будет. Тогда ты поверишь.

Что-то хлопает, как выстрел. Мы поворачиваемся на звук. Еще один хлопок и еще.

– Пошли – говорит Линден. И мы бежим на звуки, которые ведут нас за дом, где у Рида находится его гигантский сарай.

– Дядя Рид? – кричит Линден.

Рид останавливается, когда видит нас:

– Эй! – говорит он – Вы вернулись! Идите и помогите мне с этим.

– Что это? – спрашивает Линден.

– Самолет готов к полету – говорю я, чувствуя азарт.

– Чертовски верно, куколка. Топоры есть в другом сарае.

Сесилия выходит из дома, Боуэн оседлал ее бедра.

– Что происходит? Что за шум? – говорит она, протягивая ребенка Элли.

– Мы собираемся в полет, малыш – говорит Рид, снова стуча молотком и топором, заставляя ее содрогнуться.

Я не могу сказать, одобряет ли это Линден, то чем мы занимаемся, но в любом случае он присоединяется к нам. Мы даже не заметили, как прошел час, пока не потеем и не задыхаемся, удивительно, как много времени прошло, прежде чем, мы наконец уничтожаем это сооружение. Теперь он готов к полету. Рид говорит:

– Еще один толчок, дети. Давайте поднатужимся.

С последней нашей силой мы нажимаем нашими телами на стену. Ноги Сесилии соскальзываю в траву, и она облокачивается, чтобы удержать себя от падения.

Я видела много разрушенных зданий в своей жизни, но никогда не видела, как это происходит на самом деле. Это поразительно как сложился сарай, будто закрылась страница книги. Линден и Сесилия оттаскивают меня назад, и мы наблюдаем, как трещат стены и падают ошметки. Куски падают на фоне из тучи грязи и пыли. Рид расчищает пол от обломков вокруг самолета. Сесилию распирает от смеха, потому что это величайшая вещь, которую она видела в своей жизни, она сама не очень-то верила Риду, когда он сказал ей, что в сарае у него стоит самолет.

К тому времени, когда садится солнце, мы убираем все обломки, что попали на крылья и на корпус самолета.

– Еще достаточно светло для полета – говорит Рид, залезая в кабину самолета.

– Вы уверены, что он взлетит? – спрашивает Сесилия.

– Сейчас мы это выясним – отвечает Рид – Залезай внутрь.

Сесилия поднимается, но Линден хватает ее за руку и говорит:

– Нет, любимая. Это не безопасно.

Она выхватывает руку и идет дальше.

– Оставайся здесь, если хочешь – говорит она – Я устала от тебя, ты всегда удерживаешь меня от всего.

– Любимая …

Она видит, что сделала ему больно и смягчается:

– Это будет весело – говорит она – Маленькое приключение.

Он тянет ее к себе, и она наклоняется вниз, а он поднимается на цыпочки, так чтобы их лбы могли касаться друг друга.

– Я почти потерял тебя однажды – говорит он.

– Ничего не произойдет – она целует его – Когда еще у нас будет шанс сделать что-то вроде этого?

Рида раздражает их поведение. Он запускает двигатель, и маленький пропеллер на носу самолета начинает вертеться, земля вибрирует, посылая волны через мое тело. Мы начинаем задыхаться.

– Трусы! – говорит он. Он садится в кресло пилота, и я поднимаюсь следом.

– Я иду! – говорю я. Сесть в полуразрушенный самолет и совершить полет без взлетной полосы, не самая сумасшедшая вещь, какую я испытывала на этой неделе.

– Нет взлетно-посадочной полосы – протестует Линден, пытаясь воззвать меня к разуму – И мой дядя не умеет летать…

Рид с грохотом закрывает дверь и гладит пустое место рядом с собой. В кабине так тесно, что не встанешь в полный рост. Очень много датчиков, больше чем я рассчитывала, и рычаги повернуты в разные стороны, но педали хотя бы отдаленно похожи на те, что в автомобилях.

– Ты можешь быть моим вторым пилотом – говорит он, показывая на сиденье рядом с ним.

От двигателя трясется весь самолет. Мое сердце колотится, но от предвкушения. Я хочу лететь за горизонт, как хочу сделать следующий вдох. Я всю жизнь провела на земле, глядя вверх. Я провела так много дней на батуте Дженны, достигая самых больших высот, каких могла. И теперь, когда я вкусила большую высоту, я не думаю, что это можно чем-то заменить.

Все-таки в словах Линдена есть смысл.

– Вы когда-нибудь летали? – спрашиваю я.

Рид выглядит обиженным.

– Я читал – говорит он – Я знаю все эти датчики и переключатели. И я летал раньше на самолетах, они все еще были популярны, когда я был мальчиком, ты же знаешь. Не смотри на меня так.

Сесилия стучит в дверь, и когда Рид открывает, она толкает ее, и входит, Линден идет следом за ней.

– Я уговорила его – говорит она.

Линден смотрит без особого энтузиазма.

– Это захватывает дух! – говорит Рид и гладит сиденье второго пилота, что было обещано мне – Лучший способ преодолеть страх, это взглянуть на него прямо, с лучшим видом.

После, Линден садится в кресло второго пилота. Сесилия запускает обе свои руки в его шевелюру, целует в макушку и что-то говорит низким голосом. Я вижу его нервную улыбку в отражении стекла. Здесь едва есть место для меня и Сесили и Рид говорит:

– Девочки вам лучше посидеть в салоне, на то время пока мы взлетаем.

Сесили и я идем через завесу, которая переносит нас в тесный пассажирский салон, и мы сидим друг напротив друга, касаясь коленями. Сесилия вцепилась в края сидения.