Разведчик с Острова Мечты

Юноша, отступив на шаг, отвесил самый уважительный из своих поклонов.

— Вы хотели видеть Бронка, молодой человек? — прозвучал тонкий, надтреснутый голос старика. — К вашим услугам.

— Рад приветствовать, сир. Мое имя Шагалан, я совершил нелегкое путешествие в Галагу. Неотложное поручение вело сквозь все опасности, но, в первую очередь, сир, позвольте высказать глубочайшее почтение.

Левая щека купца вяло дернулась на дежурную лесть.

— Кажется, вы знакомы с моим прежним компаньоном Тинасом Бойдом?

— Очень близко, сир. Именно от него я узнал о вас, именно он попросил сделать вам одно весьма важное и негласное предложение. — Шагалан выразительно скосил глаза на привратника.

— Можешь идти, Эппель, — махнул старик слуге. — Приготовь пока мою постель и не забудь побольше грелок. Ночи стали жутко холодными… Ступай. С молодым господином мы поговорим наедине. Если понадобишься, я позову.

— Вам что-нибудь принести, сир? — пробасил привратник.

Бронк пожевал в нерешительности губами:

— Пожалуй… нет.

«Сквалыга!» — мысленно фыркнул разведчик, вслух же заверил:

— Не беспокойтесь, сир. Я недавно ужинал и вовсе не голоден.

Старик плюхнулся на лавку, жестом отправил подскочившего слугу вон и, лишь когда за ним затворилась дверь, обернулся к юноше:

— Признаться, молодой человек, я несколько шокирован неожиданным воскрешением Тинаса. О нем ничего не слышали лет десять, с самого завоевания. Ходила молва, будто он лишился основной части своего имущества, поссорился с новыми хозяевами страны. Неудивительно, что все сочли его покойником. С годами это стало уверенностью, а тут вдруг… являетесь вы. Поймите правильно мое недоумение. Я искренне рад, если дружище Тинас жив и здоров, но после стольких лет…

— Прекрасно понимаю вас, сир, — кивнул юноша. — Могу засвидетельствовать: господин Бойд, хвала Создателю, действительно жив и здоров. В качестве же подтверждения моих полномочий позвольте перечислить некоторые из ваших общих с Бойдом операций. Скажем, семьдесят четвертый, Алькарсон, полторы тысячи фунтов меди и пятьдесят — пряностей. Тогда же — познавательное посещение Искьена. Семьдесят шестой, Бигуэр и путешествие на острова…

— Достаточно, — поспешил оборвать Бронк. — Это… очень интересные сведения. Но они никогда не были тайной.

Улыбнувшись, Шагалан сбросил на лавку плащ и присел на край стола напротив купца.

— Не думаю, что вы многим рассказывали о тех поездках. Особенно о Бигуэре: почему-то сразу вслед за вашим визитом местные повстанцы оказались на удивление недурно вооружены и сумели дать отпор королевским полкам. Впрочем, если хотите услышать о более сомнительных сделках, то я припомню…

На сей раз гость бесстыдно блефовал, бил наугад, однако удар достиг цели. Лицо купца непроизвольно дернулось и побледнело:

— Нет-нет, не нужно! Вы привели достаточно веские аргументы, господин Шагалан, и я не сомневаюсь, что вы вправду представляете здесь господина Бойда. Не понимаю лишь, чем могу быть ему… и вам полезным?

— Странный вопрос, любезный господин Бронк. Странный для такого влиятельного и состоятельного человека.

Щека купца дернулась снова.

— На самом деле положение мое, господин Шагалан, отнюдь не такое уж благостное. Власти требуют драконовские пошлины, караванные дороги кишат разбойниками, торговля в упадке. Только милостью Творца я свожу концы с концами и не голодаю наравне с нищими.

Разведчик добродушно закивал в ответ:

— Вам не о чем волноваться, милейший господин Бронк. Речь вовсе не о денежной помощи… — Подождал, пока вздохнувший свободнее купец вернет лицу обычный цвет, встал, заговорил размеренно и четко: — По крайней мере, не о принуждении к ней. Как правильно замечено, Тинас Бойд бесследно исчез из Гердонеза сразу после завоевания мелонгами. О, представляю, как вы тревожились за судьбу компаньона! Готов удовлетворить ваше любопытство: господин Бойд действительно имел серьезные трения с новой властью, а потому был вынужден покинуть страну, уехав в Валесту. Сотни и тысячи таких же беженцев нашли там временный приют. Только в отличие от многих господин Бойд не смирился и никогда не смирится с потерей родины! Его сделали изгнанником, но не сломили волю к сопротивлению! Жизнь по ту сторону пролива он посвятил единственной задаче — возвращению в освобожденный Гердонез!

С удовлетворением наблюдал Шагалан, как едва порозовевшее лицо хозяина каменеет, превращаясь в белую маску ужаса. Несчастный пытался что-то вымолвить, слова вязли в хрипах и шипении:

— Тинас… господин Бойд… мятежник?!

— Ну, мы предпочитаем другие названия, например «повстанец» или «борец за свободу». Хотя в целом вы совершенно правильно меня поняли, любезнейший. Тинас Бойд оказался не одинок в своих устремлениях и, сплотив вокруг множество истинных сынов отечества, стал одним из вожаков повстанческого движения на чужбине. Конечно, потребовались годы, чтобы выковать из толпы отчаявшихся беженцев боеспособные отряды. И вот теперь приближается время пожинать плоды беззаветных усилий, время принести Гердонезу долгожданную свободу, сбросив с его шеи сапог ненавистных язычников!

— Невероятно… — выдавил купец.

— Но это так! Естественно, все минувшие годы Бойд никогда не забывал и о своем верном товарище, компаньоне, спутнике во многих опасных странствиях. Я говорю о вас, доблестный господин Бронк! — Почудилось, что доблестный собеседник всерьез намерен рухнуть в обморок. — Пока шли подготовительные работы, господин Бойд считал неразумным беспокоить вас, чтобы не навлечь на вашу персону ненужные подозрения врагов. Представляю, сколь мучительно было страдать в одиночестве, терпеть, стиснув зубы, унижения от северных варваров и ничего не знать о единомышленниках! Искренне восхищаюсь, господин Бронк… Однако пробил и ваш час! Тинас Бойд дал ясно понять, что ни на секунду не сомневается в вашей преданности святому делу. Такая светлая голова и пламенное сердце, как у старины Бронка, сказал он, ни за что не устранятся от общей борьбы. Приспело время и вам вложить в нее свою лепту, отомстив врагам сразу за все унижения и обиды! Вашу руку, брат! — Юноша сам отыскал холодную, липкую ладошку, безвольную и вздрагивающую. — Отныне вы — один из нас, чьим деяниям позавидуют потомки, один из борцов за свободу, за лучшую долю для всего Гердонеза!

Дальше нажимать становилось опасно. Даже странно, каким образом сохранялось до сих пор сознание в этом бескровном, раздавленном ужасом, трясущемся существе. Шагалан, отпустив беднягу, уселся напротив, непринужденно закинул ногу на ногу.

— Коль скоро по основным моментам мы столковались, можно и выпить за успех переговоров, не так ли? Найдется что-нибудь подобающее случаю, милейший господин Бронк?

— Р… разумеется, — хрипло отозвался купец, совладавший наконец с голосом. Тяжело поднялся, достал из резного шкафчика бутыль и пару серебряных фужеров.

Юноша поспешил принять посуду из дрожащих рук, налил жидкость в бокалы, первым пригубил:

— Отличное вино, дружище! Пожалуй, лучшее из всего, что мне доводилось пробовать.

— Уникальное… В этом году с запада Рекадора добрался лишь один корабль. — В голосе Бронка промелькнула нотка гордости, и Шагалан нахмурился:

— Вино великолепно, хотя я предпочел бы испить из этих бокалов горячей крови гнусных захватчиков. Согласны со мной?

Купец шумно поперхнулся, долго, надсадно откашливался. Юноша следил за ним искоса, под конец добавил для закрепления эффекта: