Разведчики и шпионы
Шрифт:
Еще одно донесение, от 20 мая 1941 года, гласило: «Нападение на СССР произойдет 20 июня; направление главного удара на Москву». Далее, 31 мая 1941 года «Рамзай» сообщил: «22 июня Германия без объявления войны совершит нападение на Россию». И наконец, 15 июня 1941 года он радировал: «Нападение произойдет на широком фронте на рассвете 22 июня».
Однако все эти старания «Рамзая» оказались напрасны: Сталин не поверил никому. А в итоге 22 июня 1941 года Молотов в своем обращении к народу вынужден был говорить о «вероломном и внезапном» нападении. Сталин не нашел в себе сил даже подойти к микрофону.
Так или иначе, фронт в Европе быстро покатился на восток. Газеты печатали
И уже 3 июля 1941 года в Москву ушла обнадеживающая радиограмма: «Япония, несмотря на нажим гитлеровской Германии, пока не вступит в войну против СССР».
К ноябрю 1941 года фронт оказался в непосредственной близости от Москвы. Перед советским командованием встала дилемма: перебрасывать части с Дальнего Востока на Запад или оставить их на месте, опасаясь удара в спину?
И вот 6 сентября 1941 года в Москву пришло известие: «В текущем году Япония на Дальнем Востоке не выступит». А в начале октября 1941 года «Рамзай» уточнил: «Если до 15 октября японское правительство не достигнет соглашения с США, Япония начнет войну на юге против Сингапура. Военные действия между Японией и США должны начаться к концу года».
Эшелоны с войсками и техникой пошли через всю страну с востока на запад: свежие сибирские полки в немалой степени способствовали тому, что немцы так и не взяли нашу первопрестольную. А потом фронт и вовсе стал смещаться на запад.
Аресты и последствия
Между тем с началом войны активизировала свою работу не только группа «Рамзая», но и японская контрразведка. Зорге ощутил почти физически: ищейки уже дышат ему в спину. Арест его товарищей и его самого – это лишь вопрос времени, которого остается все меньше – несколько недель или даже дней.
Он даже подготовил телеграмму с просьбой отозвать его с товарищами, перебросить их в Москву или хотя бы в Германию. Но отправить ее, а уж тем более дождаться ответа «Рамзай» не успел. Начались аресты. Уже 18 октября 1941 года в контрразведку угодил и сам Зорге.
Его арест оказался для работников немецкого посольства полной неожиданностью. Посол даже было попробовал заступиться за своего друга. Однако японцы подготовились основательно, и те документы, которые были продемонстрированы японской стороной немецкой, повергли дипломатов в шок.
Сами же японцы оценили успех своей контрразведки по высшему разряду – свыше трех десятков ее сотрудников получили ордена и иные правительственные награды.
Следствие по делу Зорге длилось более трех лет. Японские разведчики стремились побольше разузнать о методах работы своего коллеги, умудрившегося столько лет плодотворно работать у них под носом. Японские же юристы хотели как можно тщательнее выстроить линию обвинения. Ведь позиция защиты, выработанная Зорге, была такой: «Центр инструктировал нас в том смысле, что своей деятельностью мы должны отвести возможность войны между Японией и СССР». И своей деятельностью «Рамзай» и его команда нанесли больший вред Германии, чем Японии…
Впрочем, все, конечно, знали – приговор обязательно будет обвинительным и, учитывая законы военного времени, весьма тяжелым. Действительно, суд приговорил Рихарда Зорге и Ходзуми Одзаки к смертной казни. И 7 ноября 1944 года, после трех с лишним лет заключения, Зорге был повешен. Остальные члены группы были приговорены к длительным срокам заключения. В итоге выйти на волю довелось лишь Максу Клаузену, которого после поражения Японии освободили
американские оккупационные власти.Длинная жизнь Рут Кучински
Ее звали по-разному – Рут Вернер и Мария Шульц; она же носила фамилии Бертон и Брюер, работала и дружила с Рихардом Зорге, Шандором Радо и Клаусом Фуксом, стала невольным соучастником многих событий, которые так или иначе повлияли на судьбу человечества в XX столетии.
Веселье юности
Она родилась в 1907 году в семье германского ученого-экономиста Рене Роберта Кучински. К тому времени у Рут уже был старший брат Юрген, потом появились младшие братья и сестры. Семья не бедствовала, жила на огромной вилле, полученной в наследство.
Тем не менее, Рут рано заинтересовалась революционным движением, вступила в комсомол, а затем и в компартию Германии. Жизнь казалась ей веселым фейерверком, она могла протанцевать на празднике красных фронтовиков с восьми вечера до трех утра.
В одном из писем к брату она писала: дескать, некоторые утверждают, что на костюмированном празднике я поцеловала двадцать парней, «…но если не считать Рольфа, то таковых на самом деле наберется не больше девятнадцати».
Рольф – товарищ по партии, архитектор, друг, возлюбленный. В 1929 году они поженились. А так как работы в Германии для молодой пары не нашлось, они отправились в Шанхай, где Рут обещали пост представителя партии.
Дорога получилась долгой. Ехать пришлось поездом почти через весь Советский Союз и часть Китая до Дайрена, оттуда пароходом добрались до Шанхая.
Однако работы и тут не оказалось. Рут стала изнывать от вынужденного безделья. Единственной отрадой стало знакомство с американской писательницей Агнесс Смедли, корреспонденткой газеты «Франкфуртер цайтунг». Она-то и свела Рут с «одним товарищем», которому нужна была помощница. Этим товарищем оказался Рихард Зорге.
Ребенок и разведка
Он стал давать Рут разовые задания и использовал ее квартиру для встреч со своими людьми. Рут поначалу считала, что работает на Коминтерн, а затем Зорге объявил ей, что теперь она работает на разведку Генерального штаба Красной Армии.
«Для меня это в сущности ничего не меняло», – отреагировала Рут.
Серьезнее было другое. Рут вскоре родила ребенка и теперь большую часть времени была вынуждена отдавать ему. Но на ее квартире по-прежнему происходили конспиративные встречи, а Зорге стал постепенно учить Рут азам разведывательной работы. Как выуживать в разговоре с людьми нужные сведения, как вести себя, чтобы не вызвать ненужных подозрений. Он же посоветовал Рут не выказывать больше публично своих политических взглядов и вообще побольше слушать, чем говорить.
Все это происходило за спиной Рольфа, который поначалу и не догадывался, что днем, когда он на работе, их квартира используется в качестве явочной. А когда узнал, потребовал, чтобы Рут целиком сосредоточилась на воспитании ребенка. Они крепко поругались, их брак дал трещину. И хотя Рольф вскоре попросил прощения, больше не препятствовал занятиям Рут, прежняя теплота и любовь в отношения между супругами уже не вернулись.
Тем временем Рут по заданию Зорге стала навещать раненых китайских солдат в госпиталях. И с помощью переводчика в разговорах с ранеными получала необходимую Зорге информацию, касавшуюся состояния 19-й китайской армии.