Разведчики-нелегалы СССР и России

Как теперь выяснилось, Орлов скрывал самую ценную часть своего наследства, отказавшись разоблачить Филби и других членов разведсети.

Таким образом, хотя активная карьера Орлова как оперативного офицера советской разведки, возможно, и закончилась в 1938 году, он продолжал вносить реальный, пусть даже и пассивный, вклад в операции КГБ периода «холодной войны», не раскрывая американцам всего, что было ему известно. Именно поэтому то, что приспешники Сталина попытались бы ликвидировать Орлова, если бы не его успешный шантаж, представляет собой нечто вроде парадокса. В то же самое время сам успех его шантажа стал основанием для того, чтобы этот сложный человек не выдал советские агентурные сети, которые он помог создать.

Если бы Орлов разоблачил агентурные сети советской разведки в 1938 году, он лишил бы Сталина жизненно важной информации, получаемой от таких агентов, как Филби, и от членов «Красной капеллы», которая играла важную роль во время Второй мировой войны. Если бы он выдал секретные сети, агенты КГБ, возможно, никогда не добыли бы секреты атомной бомбы. Роль Орлова в советской разведке была столь велика, что один бывший старший офицер ЦРУ называет его «единственным в своём роде, самым разносторонним, мощным и результативным офицером за семьдесят три года советской разведслужбы».

«Орлов остался профессионалом до конца своих дней», — высказался о нем сотрудник ЦРУ, который знал его лучше всех и был убеждён, что он так и не рассказал всего, что ему было известно.

До своего смертного часа Александр Орлов был замкнутым человеком, который стал одной из многих жертв глубокой человеческой трагедии. Он умер одиноким изгнанником, предпочтя остаться непоколебимым приверженцем ленинского коммунистического мировоззрения.

Звезда нашла своего Героя

Этот очерк о разведчике-диверсанте А. Н. Ботяне пишу по праву «однополчанина». Вместе с разведчиком-боевиком, ветераном Великой Отечественной войны, ветераном Службы внешней разведки РФ я проходил службу (уже после войны) в одном из подразделений внешней разведки более двадцати с лишним лет.

У Алексея Николаевича весьма богатая биография, и уместить все её этапы в небольшом очерке невозможно. Уверен, что о человеке, отдавшем себя сполна служению Отечеству, защищавшего Родину в Великой Отечественной войне, будет написано ещё много книг.

Итак, Алексей Николаевич Ботян родился 10 февраля 1917 года в деревне Чертовичи тогдашней Вильненской области. Позже эта часть Западной Белоруссии отошла к Польше, и Ботян стал, таким образом, польским гражданином.

В начале 1939 года Алексей был призван на действительную службу в польскую армию, где дослужился до унтер-офицера. Когда фашистская Германия напала на Польшу (1.09.1939 г.), Алексей Николаевич сражался с гитлеровцами в составе зенитного дивизиона. Расчёт орудия, которым он командовал, сбил три фашистских самолёта «Юнкерс-88». Позже восточная часть Польши была занята частями Красной армии.

Распоряжением командования Красной армии польским военнослужащим предложили возвращаться в родные пенаты. Многие из тех, кто отправился домой, в итоге оказались в советских лагерях. К Алексею Ботяну же судьба оказалась более благосклонной.

Справедливости ради следует заметить, что А. Ботян сделал свою судьбу сам. Когда демобилизованным польским военнослужащим стали запрещать выходить на железнодорожных станциях из вагонов, разведчик Ботян, почувствовав неладное, смог покинуть вагон и вернулся домой. По окончании учительских курсов он стал преподавать в сельской начальной школе.

В 1941 году молодой учитель Алеша Ботян был направлен по комсомольской путёвке в спецшколу НКВД. Окончание учёбы в школе совпало с началом Великой Отечественной войны. Все долгих военных четыре года молодой чекист провёл в тылу врага: в составе разведывательно-диверсионных групп совершал рейды под Москвой, действовал в рядах партизан на оккупированной фашистами территории Белоруссии, Украины, Польши и Чехословакии.

За годы войны Ботян выполнял самые сложные задания, рискуя жизнью. Остановимся на основных трёх операциях, вошедших в учебники, по которым готовят новые поколения разведчиков-диверсантов: подрыв здания гебитскомиссариата в городе Овруч на Житомирщине, разгром гарнизона в польском городке Илжа и уничтожение склада с боеприпасами в городе Мовы-Сонч, недалеко от Кракова.

К 1943 году в тылу врага, на оккупированных советских территориях, было организовано мощное партизанское движение, которое всё больше и больше сковывало действия немецко-фашистских войск. Особенно большой размах действий партизан приобрели в Украине и Белоруссии. Летом 1943 года нацисты стали готовить против народных мстителей крупные операции.

Январской ночью 1943 года три советских разведывательно-диверсионных группы (в одну из них входил рядовой Ботян) перешли линию фронта под Старой Руссой Новгородской области, чтобы в конечном счете выйти в один и тот же заданный район. Это указание Центра было выполнено. Через Псковщину, всю Белоруссию три десятка разведчиков-диверсантов организованно и без потерь прошли на юг до самой Украины.

А. Ботян: «На стыке Киевской, Житомирской и Гомельской областей, в Мухоедовских лесах нам надлежало организовать базу. Выкопали землянки, соорудили баню, организовали медпункт. И, едва обжившись, стали посылать группы по всем южным направлениям. Не то чтобы до Киева, до Винницы доходили. В это время пришло решение Центра: все три группы объединить под командованием самого опытного из нас — Виктора Алексеевича Карасёва (впоследствии стал Героем Советского Союза). И Карасёв назначил меня помощником начальника штаба отряда».

Карасёв уже в первые недели после заброски в тыл приглядывался к Ботяну и решил: рядовой-то рядовой, да незаурядный. Мыслит неординарно. Такой при планировании операции незаменим. Но не успел Алексей Ботян задержаться в штабистах. Заводной, решительный, азартный сорви-голова рвался в бой. И Карасёв решил оставить его в прежней должности разведчика-диверсанта.

Однажды Ботян возвращался со своей группой после успешной операции и их застал рассвет. Надо было где-то укрыться на день.

А. Ботян: «Переночевать в светлое время суток — это называлось у нас „днёвкой“. В таких случаях нас часто укрывали люди из нашей агентуры, широкую сеть которой мы создали за короткое время. Но в тот раз в деревне Черниговке мы заглянули в дом совершенно незнакомого человека. Хозяин — украинец, оказался бывшим старшиной Красной армии. По несуразной логике войны и не по своей воле вдруг оказался в одиночестве на занятой немецкими войсками территории. В плену не был.

Следует отметить, что немцы украинцев не особенно обижали и отпустили его. Ну и Григорий Васильевич Дьяченко вернулся домой к жене. И жил себе особенно не высовываясь…

На счастье партизан он оказался своим человеком. Григорий рассказал нам про обстановку в окрестностях деревни, что для нас было весьма важным. Во время второй нашей встречи он рассказал следующее: „Знаешь, у меня в Овруче у немцев работает дальний родственник в гебитскомиссариате. Они ему во многом доверяют“.

Надо сказать, что Овруч городишко сам по себе небольшой. Райцентр Житомирской области. Но немцы, исходя из тактических соображений, приподняли его статус. „Гебит“ по-немецки означает „область“. И охватывала эта „гебит“ в то время Житомирскую, часть Киевской области, и даже кусочек белорусской земли покрывала.