Разведчики-нелегалы СССР и России

В городе Овруч, в комиссариате этого района была сосредоточена вся немецкая администрация. Немцы располагались в казармах, прозванных ранее „будённовскими“. По всем направлениям было выставлено охранение. По периметру застройки все было обтянуто колючей проволокой. Ни гранатами не закидать, ни кавалерийским наскоком не взять (к тому времени у нас уже было особое подразделение — конный эскадрон численностью около сотни человек).

Я срочно доложил Карасёву, что установил контакт с местным жителем Григорием Дьяченко. Нам надо вместе обсудить, как вести себя с Григорием, чтобы не спугнуть его. Решили провести с ним встречу втроём. Пришли к нему. Он был в хорошем настроении. В ходе беседы я сказал ему, что есть необходимость встретиться с твоим родственником. Только как это сделать? А он мне: запросто. У меня в округе все полицаи знакомые. Я скажу им, что ты мой родственник. В гости к родственнику поехали мы с Григорием. Перед поездкой он меня переодел. Дело в том, что деревенские „наряды“ от села к селу могут в чем-то хоть незначительно, но отличаться.

Нашёл мне Григорий какую-то куртку, штаны другие дал. Надел я белую длинную рубашку, какие местные мужики носили, подпоясался чем-то вроде кушака. А в кармане две гранаты. За поясом сбоку парабеллум. Я предпочитал этот пистолет другим. У него вся тяжесть была в рукоятке, и поэтому из него легко было целиться. Его недостаток — не всегда выбрасывал стреляную гильзу. Мог заклинить, а для этого нужно какое-то время, чтобы устранить неисправность. „TТ“ был надёжным и мощным пистолетом, но тяжёлым. А это отражалось на меткости стрельбы. А для меня важнее всего было быстро и без промаха.

Подготовка была окончена, и мы с Григорием поехали. Я и сейчас помню, что родственника звали Яков Захарович Каплюк. Он работал в комиссариате кем-то вроде завхоза. На сотрудничество согласился не сразу. И человека надо было понять: всё-таки семья, двое малых детей. Он хотел быть уверенным, что после осуществления диверсионной операции при его участии он и его домочадцы окажутся в безопасности. Я не мог не взять на себя ответственность и дал гарантии. Он мне в конце концов поверил.

Каплюку мы передали в общей сложности около 140 кг взрывчатки. Он складировал её в подвале, тщательно маскируя и распределяя по точкам, которые мы ему определили, — чтобы взрыв произвёл как можно больше разрушения. Осталось только ждать подходящего момента, чтобы произвести подрыв. И он не заставил себя ждать…

В Овруч из Берлина прибыли специалисты в составе двух-трёх групп для планирования карательных операций с целью ликвидации партизанского движения в крае. И вот Когда в заминированном здании проходило секретное совещание высших офицерских чинов вермахта, раздался страшной силы взрыв. Мы с товарищем наблюдали эту картину с городской окраины. Вместе с нами в полном составе была семья Каплюка. Мы сдержали перед ним своё слово. И с лёгким сердцем могли отходить к своему месту базирования.

За организацию и проведение этой непростой операции меня представили к званию Героя. Вместе с асом-подрывником отряда Францем Дрогомерецким. Его за то, что к тому времени он успел пустить под откос уже более 25 немецких эшелонов с боевой техникой».

Почему же Звезда не нашла Героя вовремя? Да потому что где-то наверху ещё не совсем ясен был эффект «разорвавшейся бомбы». Алексей Николаевич объясняет это просто: результаты и последствия акции, вероятно, с ходу не до конца просматривались. Сложно было сразу во всём разобраться и оценить потери противника. Несколько позже стало ясно, что в подготовленной и проведенной Ботяном в Овруче акции были уничтожены до 80 гитлеровцев, в основном это были представители командного состава, в том числе и весьма высокого ранга.

Можно себе представить, жизни скольких сотен и тысяч партизан были спасены, когда вместе со зданием комиссариата взлетели в воздух и замыслы карателей. Воистину — большое видится на расстоянии.

Лишь двадцать с липшим лет спустя в Москве оценили ту операцию Ботяна. Хотя его бывшие командиры — Карасёв и Перминов — никогда об этом не забывали. Они сделали многое для восстановления справедливости, для подготовки повторного представления.

На дворе был уже 1965 год. Первый год правления Л. Брежнева. Естественно, ему хотелось с особой помпой отметить 20-летие Победы над фашистской Германией. Великий советский народ заслужил такой праздник. Вспомнили о незаслуженно обойденных почестями фронтовиках. К юбилею готовились наградные листы, составлялись списки представляемых к наградам. Была учреждена медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

Но тут у Ботяна появился «доброжелатель». Этот чиновник, в руки которого попало дело Ботяна, тянул резину. Проверял, перепроверял. Наконец, документы всё-таки ушли в Президиум Верховного Совета СССР. А там задали вопрос: «А эде же вы были раньше? Указ о награждении уже подписан».

«Ну, махнул я тогда на это рукой. Главное жив, здоров», — вспоминает Алексей Николаевич. Так-то оно так. Но согласитесь, плохо, Когда такими вот здоровенькими Героев хоронят заживо — где-нибудь под пыльными архивными бумагами. Печальнее этого бывает лишь, когда Героями становятся посмертно.

К счастью, боевой опыт Ботяна в архив не сдают. И это тоже большая награда. Бойцы нынешнего спецназа в курсе того, что операция Ботяна по уничтожению гитлеровцев в Овруче признана классикой разведывательно-диверсионной работы советских спецслужб. Эта операция входит в качестве хрестоматийного примера в учебники по дисциплине «Д». Нужно ли расшифровывать, о какой дисциплине идёт речь и где её постигают?

Вот один эпизод из истории отряда Ботяна, описанный командиром соединения советских партизан Иваном Золотарём в своей книге «Друзья познаются в беде». Дело происходило в Польше в 1944 году в окрестностях города Новы Сонч. Отряд Ботяна после выполнения очередной задачи готовился к выдвижению в Словакию.

Вот что, в частности, пишет И. Золотарь:

«Прошли сутки. Позади остались гостеприимный лес Бургера, река Попрад, железная дорога и шоссе. Отряд Алёши поднялся на гору Прегибу и недалеко от ее вершины встретился с группой советских военнопленных, сбежавших из гитлеровских лагерей смерти.

Увидев издалека приближавшихся вооруженных людей, экс-пленники решили спрятаться в густых зарослях. Но когда отряд Ботяна подошёл ближе и стали видны родные советские ППШ (пистолет-пулемет Шпагина. — Н. Ш.)и деггярёвские пулемёты, бывшие узники выскочили из укрытия и, приветливо помахивая руками, бросились навстречу партизанам.

Первым подбежал высокий, худощавый, скуластый человек, одетый в полинявшую гимнастерку нового образца, со стоячим воротником и вооруженный немецким автоматом.

— Отряд лейтенанта Алёши? — с ходу спросил он глуховатым голосом у Васи Толочко.

Тот посмотрел на него с подозрением, потом перевёл взгляд на Алексея, стоявшего рядом, как бы спрашивая, как ему отвечать.

— Я — Алёша, — опередил его Ботян и сделал шаг вперёд. — А вы кто такие?

Незнакомец вытянулся перед Алексеем по стойке „смирно“, лихо взял под козырёк.

— Товарищ лейтенант! Группа советских военнопленных, сбежавших из немецко-фашистских лагерей в количестве 20 человек желает вступить к вам в отряд для продолжения борьбы с немецко-фашистскими захватчиками. Докладывает бывший командир батальона 385-го полка 112-й стрелковой дивизии старший лейтенант Тулешов, — чётко отрапортовал он и замер в ожидании.

— Откуда же вы узнали о нашем отряде? — поинтересовался Алёша.

— От аковцев из отряда Мака и от польских крестьян. О вашем отряде и о вас лично, товарищ лейтенант, здесь в горах всюду говорят.