Разведчики Зеленой страны

Виноватым в чем-нибудь Егор себя не чувствовал. Они вышли в центр города и подошли к большому дому, возле которого стояло много машин и верховых лошадей. «Джелал-Буйнакский райком ВКП(б)», прочитал Егор на табличке. Милиционер провел его в большую приемную. Посетители сидели и стояли группами, оживленно разговаривая и нетерпеливо поглядывая на двери.

— Тебе, мальчик, что надо? — строго спросил Егора худощавый молодой человек.

— Секретарь райкома звонил начальнику милиции, — ответил за Егора милиционер. — Начальник поручил дежурному разыскать Егора Смоленского. Дежурный приказал мне доставить. Вот я и привел.

— Не во-время, — с досадой ответил молодой человек: — к нам прибыл в город секретарь обкома по сельскому хозяйству, с минуты на минуту должен быть здесь… Потом, потом приходи!

— Пойдем, — решительно позвал милиционер.

— Никуда я отсюда не пойду, — возразил Егор. — Японский опаловый хрущ появился, понимаете? — сказал он молодому человеку, повидимому техническому секретарю. Тот удивился настойчивости мальчика.

— Об этом надо сообщить в райзо, — посоветовал секретарь и поспешил в кабинет.

— Опаловый хрущ — это страшный японский вредитель! — крикнул ему вдогонку Егор.

Но молодой человек уже исчез за дверью… Посетители, услышавшие последние слова Егора, окружили мальчика. Егор торопливо рассказывал все, что знал о японском опаловом хруще, появившемся в Зеленой лаборатории.

Вдруг толпа стихла и расступилась.

— Идет, идет! — раздались сдержанные голоса.

От входных дверей легко шел невысокий стройный мужчина средних лет, с черными усами. Быстрыми карими глазами он будто раздвигал толпу. Он был одет в летний, защитного цвета костюм, такие же сапоги и фуражку. Милиционер почтительно провожал взглядом секретаря обкома.

Егор вдруг рванулся и с криком: «Полковник Сапегин, полковник Сапегин!» бросился к вошедшему, не слишком вежливо расталкивая посетителей. Секретарь обкома мгновенно повернулся, крикнул: «Егорка! Сынок!» и порывисто обнял мальчика.

— Полковник Сапегин! Максим Иванович! — только и твердил Егор, обхватив шею Сапегина обеими руками. И были в его голосе и безмерная радость, и ласка, и мольба.

— Ну вот, наконец-то мы с тобой встретились! — взволнованно сказал Максим Иванович Сапегин. — А я уже не знал, что и думать. Телеграммы посылал — отвечают: выбыл по демобилизации. Куда ты запропал?

Егор поднял лицо, прижимавшееся к груди фронтового отца, увидел сочувственные взгляды окружающих и смутился.

— Мой сынишка, — пояснил Сапегин. — Я уже думал, он пропал, а он вот он, тут как тут! — И Сапегин обнял Егора за плечи. — Рекомендую вам Егора Смоленского, как видите — кавалера двух медалей… Ну-ка, пойдем со мной, тебя еще ждет нагоняй за то, что ты запропастился!

Егор позабыл и о милиционере, и о Лене Чукмасовой, и о доящихся, и даже о коробочке с японским хрущом, зажатой в руке. Не в силах отвести глаз, он восторженно смотрел на своего полковника, такого необычного в полуштатской одежде, и крепко держался обеими руками за его левую руку. Они прошли в кабинет секретаря райкома.

Выяснилось, что вместо того чтобы приехать в Джелал-Буйнакский совхоз, где работает врачом мать Максима Ивановича, Егор приехал совсем в другое место, за двести пятьдесят километров оттуда, в город Джелал-Буйнак. Сапегин бранил его за это, а Егор смотрел на него влюбленными глазами и смеялся от радости. Наконец-то сбылась его мечта и он нашел своего полковника! Они поговорили минут десять, вспоминая соратников, кратко рассказывая о себе. Оказывается, Сапегин уже знал о выезде Егора в город.

— Почему у тебя все время сжаты пальцы левой руки? Ранение? — забеспокоился Максим Иванович, заметив, что Егор, даже жестикулируя, не разжимает пальцев.

Егор, совсем забывший было о японском опаловом хруще, с удивлением посмотрел на свои стиснутые пальцы, разжал кулак, и окружающие увидели на его ладони спичечную коробку. Сапегин улыбнулся.

— Японский опаловый хрущ, — пояснил Егор. Улыбки на лицах мгновенно исчезли. Их сменило выражение тревоги и недоверия.

— Может быть, ты ошибаешься? — спросил его Сапегин.

— Честное пионерское! — сказал Егор и раскрыл коробочку.

На кусочке ваты лежал каштаново-коричневый жук.

— Да, это японский опаловый хрущ, — гневно прищурив глаза, подтвердил Сапегин. — Где ты его нашел, когда, сколько жуков, на каких растениях? Много ли жуками уничтожено растений? Кто борется с жуком, как? — взволнованно расспрашивал Сапегин.

Кабинет секретаря райкома партии наполнился приглашенными. На расширенное заседание бюро пришли члены райкома партии и члены райкома комсомола, начлесхоза Егор Иванович Дубинин, Лена Чукмасова и Другие.

— Появление японского опалового хруща требует срочных мер, — заметил Сапегин, — и, прежде чем слушать доклад представителей Южно-Киргизской комплексной экспедиции Академии наук по обследованию плодовых лесов Южной Киргизии, я предлагаю выслушать сообщение пионера Егора Смоленского о появлении японского опалового хруща… Расскажи-ка нам, Егор, да не смущайся, расскажи, как умеешь.

II

Егор стоял возле широкого письменного стола в большой комнате, и много глаз с ожиданием смотрели на него. И Егор начал. Вначале он очень волновался, спешил, поправлялся, то забегал далеко вперед, то возвращался назад. Назвав место появления японского опалового хруща — Зеленую лабораторию, он забеспокоился, что опасность появления жука не всем понятна, и стал разъяснять, чем занимается Зеленая лаборатория. Он говорил спеша, глотая слова, боясь, что его прервут на самом интересном. Но никто его не прерывал. Все слушали очень внимательно, что-то записывая в блокнотах.

Сапегин ободряюще кивал головой.

За двадцать минут Егор хоть и сбивчиво, но многое успел рассказать о той большой работе по окультуриванию лесов, по созданию лесо-садов, которую начали пионеры Четвертой дружины по совету райкома комсомола.

Когда Егор кончил, Сапегин продиктовал телеграмму о вызове трех самолетов «ПО-2».

— Это… — Сапегин показал на жука, — это диверсия, результат посещения Зеленой лаборатории американским журналистом. Нужно немедленно уничтожить этих жуков заморского происхождения. Покет — официально журналист, а нам известно, что, кроме этого, он агент американской федеральной разведки, приехал просить у нас, как у союзников, скороспелые зимостойкие сорта местного сахарного тростника, уроженца Средней Азии. Они нужны американцам для улучшения их сортов. Ты помнишь, Егор, как мы в цитадели немецкой городской обороны, в ратуше, нашли семена, вывезенные фашистами из советских сельскохозяйственных станций и научно-исследовательских институтов?

Егор это хорошо помнил. Но присутствующие не знали, и Сапегин рассказал им об этом.

— Я тогда понял стремление американцев захватить как большие ценности именно эти семена и очень важные научные работы по увеличению урожая. Еще Карл-тон, которого американцы называли «охотником за русскими пшеницами», сознался в этом… Сейчас наша «крымка» и другие сорта — под американскими названиями «маркиз», «тетчер», «терки», «блейкхел» — занимают девяносто пять процентов посевов в Северной Америке. Даже почвы американцы называют по-русски: суглинок, чернозем, подзол и так далее. Именно благодаря ценности наших сортов и научных работ, приведших к успехам, наши враги и «союзники» пытались и продолжают пытаться захватить их. Это один из методов той «холодной войны», которую американцы вели и ведут против нас, и это прежде всего экономическая война, в данном случае — в области сельского хозяйства.