Разведчики Зеленой страны

Егор кончил связывать ветки и подозвал к себе Гномика, Ромку и Люду.

— Я хочу, — сказал Егор, — послать Гномика домой в помощь Люде, как разведчика. Ведь может притти Степка. Гномик будет охранять гигантские орехи от «степок», отпугивать птиц-пчелоедов и стрелять куропаток, не уходя далеко от дома.

— Так ведь он плохо стреляет, — заметил Ромка.

— Я плохо стреляю! — возмутился Гномик. — Я чонмерген!

— Зачем ты, Ромка, дразнишься! — укоризненно сказала Люда.

— Это я нарочно, — тихо сказал Ромка, — чтобы он охотнее согласился.

II

По склону яблоневой горы шел отряд пионеров с Гюльнарой во главе. Егор, Ромка, Топс и Асан шли рядом. Впереди Искандер вел в поводу коня, нагруженного продуктами, топорами, пилами. Барс бежал рядом с Егором.

Ромка первый крикнул:

— Пахнет яблоками!

Аромат усиливался. Ребятам стало казаться, будто они попали на фруктовый склад.

Пионеры вышли на просеку и увидели громадный яблоневый сад. Только яблони в нем росли в беспорядке. Из толстых многолетних пеньков высотой в рост человека поднимались ветки, разросшиеся широкой кроной, В зелени листвы розовели и золотились яблоки. Их было больше, чем листьев.

— Это облагороженный нами яблоневый лес, зимние сорта, — любовно сказал Искандер. — Положите свои черенки на землю, отдохните и поешьте яблок.

Ребята бегали по саду и ели яблоки.

— У меня слаще всех!

— Нет, ты попробуй мое! — раздавалось в разных концах.

Гюльнара крикнула:

— Пионеры, идем дальше!

Ребята подхватили свою ношу и пошли через яблоневый лесо-сад вслед за Искандером в лес. Дул ровный ветерок. И лес яблоневых деревьев, росших друг возле друга, приветливо махал им ветками. Здесь пионеры остановились. Искандер сказал:

— Тот не сделал в жизни доброго дела, кто не посадил дерево на земле. У индейцев был такой мудрый обычай: кто срубит хинное дерево, тот должен посадить и вырастить взамен него другое. У балканских славян есть еще лучший обычай: юноша не может жениться до тех пор, пока он не посадит шестьдесят фруктовых деревьев. Центральный комитет комсомола призывает каждого комсомольца сажать каждый год по нескольку фруктовых деревьев. Пусть обычаем юных пионеров в нашем краю, — продолжал вдохновенно Искандер, — станет также облагораживание диких фруктовых деревьев!

— Сто пятьдесят на каждого пионера! — крикнул Егор.

— Двести! — отозвался Ромка.

— Двести пятьдесят! — предложила Гюльнара. Искандер смотрел на этих веселых ребят и с грустью вспоминал свою безрадостную молодость.

— Сегодня, — сказал Искандер, — каждый из вас для практики и как опыт облагородит семь диких яблонь. Для этого прежде всего надо чисто и бережно срезать всю крону дикой яблони на высоте груди, загладить стругом срез, расщепить этот высокий пенек, а в него привить ветку-черенок. Для начала ты, Гюльнара, и ты, Егор, берите пилу и спилите крону вот этой дикой яблони.

Это было пятнадцатилетнее дерево. Задрожали листья, и белые опилки посыпались на землю. Наконец крона рухнула. Искандер зачистил стругом срез, потом расщепил пенек топором накрест.

— В эту трещину, так, чтобы слои камбия касались Друг друга, мы вставим черенок, который хотим привить.

Все бросились к своему грузу.

— Не все, не все! — сказал Искандер, улыбаясь горячности ребят. — Только две ветки, но, как исключение, — и он обратился к четырем друзьям, — давайте ваши черенки. Вы пришли к нам первые, вы первые и привьете свои ветки, хотя сразу четыре и не прививают. Сделаем как исключение.

Искандер взял черенок Егора и воткнул его в ствол с краю. С другой стороны вставили черенок Романа. Таким же способом вставили черенки Асана и Топса.

— Пусть цветет и крепнет ваша дружба, как будет цвести это дерево, и пусть она переживет дерево.

И вскоре вместо очень толстого ствола дикой яблони на пеньке торчали четыре молодых черенка. Потом пенек крепко связали крученой мочалой, сверху на расщеп положили кору и замазали садовым варом.

— Через два или три года на этой яблоне родятся яблоки, — сказал Искандер. — А теперь надо забить три палки с трех сторон дерева и на них укрепить деревянный обруч.

— Зачем? — удивился Топс.

— Чтобы птицы садились на круг, а не на черенки, — объяснил Искандер.

Так и сделали.

Звенели пилы, и с шумом падали на землю большие кроны диких яблонь, и все больше и больше качалось на срезанных пеньках тонких черенков.

Робко глядели ребята на эти слабые веточки.

— Веселее, смелее, не робейте! — слышался голос Искандера.

И ребята трудились, учились превращать дикий лес в сад.

Прививку седлом делали так: возле верхушки срезанного ствола делали надрез коры в три-четыре сантиметра, обратной, костяной, стороной окулировочного ножа слегка отдирали кору и за нее вставляли черенок, и делали это так, чтобы слои камбия совпадали.

Каждый трудился, желая выполнить свою работу отлично, чтобы «его дерево» весной росло и развивалось лучше других. Асан с сожалением оставил ребят и отправился на разведку — искать Степку.

Наступил вечер. Это был дивный вечер! Ни ветерка! Золотистые оттенки заметно лиловели, и синие тени заполняли ущелья. Было и не жарко и не холодно. Трудолюбивые пчелы давно уже закончили свой трудовой день, а пионеров нельзя было уговорить бросить работу. Жужжали пилы и звенели топоры, срезая сухие деревья и ветки. Росли кучи собранных яблок.

Призыв Искандера: «На сегодня довольно!» тонул в громких выкриках ребят: «Очистил две сотки лесо-сада!», «Очистил три сотки лесо-сада!», «Собрал с двадцати деревьев яблоки!», «Собрал с тридцати!»

Это подзадоривало остальных. Ребята умоляли Искандера подождать «одну секунду» и дать им срубить последний сухостой, собрать яблоки еще с одной яблони. И снова свистели пилы и звенели топоры.

Искандер улыбался, смеялся, спорил, сердился: в наступающей темноте могли по ошибке принять хорошее дерево за сухостой, а спешка в сборе яблок могла привести к обрыванию почек.

Тогда Егор призвал свою «гвардию» навести порядок. Постепенно работа прекратилась.

Веселой гурьбой, с песнями пионеры спускались по склону, неся с собой корзины, наполненные яблоками.

Трудно было встретить в тот вечер более веселых ребят. Все смеялись и всему радовались.

III

Только Топс не смеялся. Ему поручили вести мула, нагруженного двумя корзинами с яблоками, а на каждую лошадь или мула Топс смотрел, как на своего личного врага. Невзлюбил лошадей он после неудачной попытки четыре года тому назад научиться ездить верхом. Причиной неудачи были осы, но Топс упорно молчал и никогда не рассказывал об этом случае.