Разведчики

Синюхин что-то еще долго бубнил, потом в сердцах отвернулся и заснул.

Не пришла Катя ни утром, ни на второй день. Синюхин узнал — заболела гриппом.

— Вот, довел девку до болезни, — не утерпел он.

Четыре дня проползли, как вечность, на пятый Катя зашла вечером и сообщила — завтра приступает к работе.

Петр сухо поздоровался с ней, на вопрос о здоровье — промолчал.

— Я вижу, мое присутствие вас раздражает, — печально проговорила Катя. — На завтра назначена эвакуация раненых, вы тоже внесены в списки, вот и избавитесь от меня.

Они стояли одни в пустынном коридоре. Синюхин ушел в палату за табачком.

Петр хмуро бросил:

— Это вы хотите скорее от меня избавиться. Теперь можно найти здоровых, сколько угодно.

— Как тебе не стыдно! — вспыхнула Катя и направилась к двери.

— Катя! — позвал ее Шохин, — Катя!

Она остановилась.

— Сейчас у меня нет ни одного близкого человека, — медленно начала она. — Я мечтала о хорошей, чистой дружбе… Думала найти у тебя поддержку…

— Прости, я виноват, — Петр взял ее за руку. — Мне казалось, ты ухаживала за мной из жалости…. — Он вдруг возвысил голос: — А я не хочу, чтобы меня жалели! Не хочу! Я не беспомощный калека!..

— Ты напрасно мучаешься, — Катя открыто посмотрела на Шохина. — Я понимаю твое состояние, ведь я пережила почти то же самое. Мне казалось — кому я хромая нужна… Сейчас я думаю совсем по-иному: какой бы я ни осталась после войны, я сумею найти свое счастье. Война с первых дней сделала меня взрослой… Гибель родных, тяжелое ранение… Я постарела на много лет… Ты думаешь, мне легко было? Вот посмотри… — Катя сняла с головы косынку, черные волосы рассыпались по плечам. Петр увидел седую прядь… Каким он показался себе негодяем, эгоистом. Он быстро привлек к себе Катю и поцеловал ее в губы.

— Прости, я очень виноват!..

До сих пор ему стыдно при воспоминании об этом. Недостойно он вел себя… Счастье, что его любит такая девушка!..

— Шохин, да что с тобой? — второй раз окликнул его Гладыш.

Петр вздрогнул.

— Когда нас сбросят на берегу Десны, сумеешь отвести группу в наиболее безопасное место? Надеюсь, ты хорошо знаешь такие места?

Знает ли он эти места? Сколько исхожено с отцом-охотником по черниговским лесам… Отец… Неужели правда то, что о нем сообщили? Скоро, скоро уже он все узнает…

Вспомнилась мать, очень добрая, на вид суровая; жизнерадостная, бойкая сестра Оксана… В Старогородке — окраине Деснянска — дед Охрим, партизанивший в гражданскую войну. К нему часто еще подростком бегал Петр послушать рассказы о боях с белогвардейцами. И опять мысль вернулась к отцу. Отец, отец! Кто выдал тебя? Найти бы предателя! Жизни бы не пожалел, только бы найти.

Лунный блик снова ворвался сквозь иллюминатор, заплясал на коленях, исчез при развороте самолета…

Долго сидел Шохин не шевелясь. Когда посмотрел на наручные часы, было четверть первого. Вспомнил, как провожавший их майор, прощаясь, крикнул: «Восход солнца в два часа сорок минут!»

— …товсь! — послышался голос Гладыша.

Разведчики поднялись, проверили крепления грузовых мешков, автоматов, боеприпасов. Раздался гудок клаксона, потом второй. После третьего сбросили грузовые парашюты, затем выбросились сами.

Шохин спрыгнул, как и на тренировках, правым плечом вперед и ощутил удар. Следующие несколько секунд он ничего не чувствовал, даже рывка от раскрывшегося парашюта. Очнулся, когда висел в воздухе, и с удовлетворением заметил — нигде не давит, в лямках парашюта, словно в кресле… Показалось, что висит в воздухе неподвижно, стало даже, немного страшно… Но, посмотрев вниз и увидев, как быстро приближается земля, понял: он опускается. До боли сжал в коленках ноги, вытянул ступни параллельно земле… Все же удар о землю опрокинул его. Шохин вскочил, резко подтянул нижние стропы. В безветренном воздухе парашют упал серой бесформенной массой.

Родная земля! Как здесь все знакомо и близко. Вот дорога в Заречное, чуть подальше лозняки до самой Десны; в ту сторону луг, за ним дубовая роща… Защемило сердце у Петра — чувство горькой обиды охватило его: он даже не может сейчас переправиться на тот берег, к родной хате…

Отстегнув лямки, Шохин стал складывать парашют. Вскоре подошли товарищи.

— Украина! — прошептал Васыль Подкова. — Как давно я не был на Украине. «Ничь яка мисячна, боже мий мылый; ясно, хоть голки сбирай!» — сказал он негромко, нараспев. — Подумать только, враги здесь грабят, насилуют…

— Хватит! — резко повернулся к нему Шохин.

— Что хватит? — не понял Васыль и с упреком добавил: — Отвык ты, наверное, от Украины. Неужели тебя не волнуют родные места?

Шохин подошел к нему вплотную, сощурил глаза:

— Верно, это мои родные места… Родился я вон там, за речкой, — кивнул он направо. — В Деснянске десятилетку кончил… До ухода в армию жил здесь безвыездно… И все это меня волнует…

— Так что же ты?..

— Врагов бить сюда явился, а не стихи читать, — резко ответил Шохин и зашагал навстречу Гладышу.

Васыля уколола последняя фраза.

— Слушай, Королев, почему он так на меня?

— Стоит ли говорить об этом! — отмахнулся Анатолий, обеспокоенный состоянием своей рации… При спуске он не удержался на ногах, и приемо-передатчик ударился о землю. — Ей-богу, Васыль, даже странно, будто не понимаешь, где находимся.

— Всем искать груз, — распорядился Гладыш. — До рассвета у нас еще час времени.

Но сколько разведчики ни искали в траве, нашли только один мешок. Поиски второго пришлось отложить до следующей ночи.

Гладыш подозвал Шохина:

— Можешь провести нас в самое глухое место, чтобы ни с кем не столкнуться?

— Проведу, товарищ старший лейтенант. От Заречного мы километрах в пяти. На Выдринское болото пойдем, там лесок, хоть и молодой, а места глухие. Да и болото всегда зарастает осокой, лозой.

Восток заалел, зачирикали проснувшиеся птицы. В низинах над ставками [2] повисла легкая дымка утреннего тумана.

Пробирались по нескошенной, росистой, доходившей до пояса траве. Одежда и обувь намокли. Несмотря на теплую, почти душную ночь, каждый чувствовал озноб.

2

Большие ямы, заполненные водой.

Миновав луг, вошли в дубовую рощу, пересекли опушку и углубились в густой сосновый бор. Решили пока к болоту не ходить, устроить здесь дневку и с наступлением ночи вновь приняться за поиски сброшенного груза.

Глава 3 НАХОДКА ДЕДА ОХРИМА

Давно уже проснулся дед Охрим, но вставать не собирался, лежал на спине, почесывая грудь. По одному ему известным признакам знал — «на зорю» идти еще рано, успеет, даже если поднимется через час.