Разведка особого назначения (1939-1945)

В первый год войны Дениц не чувствовал себя готовым ввести в действие тактику «волчьей стаи»: у него не хватало подводных лодок, чтобы одновременно сосредоточить ах в определенном районе и к тому же удовлетворить потребности ведения норвежской кампании. Даже осенью 1940 г. лодок было мало, что затрудняло поиск конвоев. Наиболее результативными оказались атаки на одиночные суда, а их было сколько угодно. Этот период командиры немецких подводных лодок называли «die gl"uckliche Zeit»— «счастливым временем». Тогда прогремели фамилии таких асов-подводников, как Прин, Шепке, Кретшмер и другие. Но к Новому году у немцев в строй вступило много новых подводных лодок, и стали известны походные ордера и пути следования английских судов в конвоях. Одиночно следовавших судов поубавилось, так как даже ходившие под нейтральным флагом считали, что безопаснее находиться в конвое. В этих условиях атаки лодок «стаями» вошли в норму.

Теперь удивляешься, что такая тактика явилась для англичан, по-видимому, большой неожиданностью. Подводные лодки выходили в атаки в надводном положении еще в 1917 г., а в январе 1939 г. Дениц опубликовал книгу, в которой развивались некоторые идеи о преимуществах этой тактики. Надо признать, что проблемам подводной войны уделялось недостаточное внимание. Королевский флот не думал, что подводные лодки будут вести боевые действия в надводном положении, и потому так упорно цеплялся за «Асдик», не ожидая, что это устройство может оказаться во многих случаях неэффективным. Англичане явно попали впросак. Тринг в секции поиска подводных лодок, читая первые донесения, поступавшие от тех, кто на собственном горьком опыте испытал новую тактику немцев, оставался таким же скептиком, как и другие его специалисты. Он сделал доброе дело, утвердив за отделом хорошую репутацию и передав своему малоопытному персоналу присущий ему строгий аналитический подход к оценке возникавших перед ним фактов. Но ему было за шестьдесят, и он утратил восприимчивость к новым идеям. Тринг нелегко сходился с теми кадровыми офицерами из других управлений, кто был моложе его, но старше по званию. Вспоминая, как шли дела в прошлую войну, он не понимал, что немцы и англичане могли выработать другие приемы. Упорнее всего он отказывался признать возможность предсказывать последующие действия подводных лодок. Восстановить маршрут лодки, нанизывая в обратном порядке один инцидент за другим, Тринг еще считал возможным, но попытаться заглянуть вперед и угадать ее будущие перемещения — это, по его мнению, было делом не только безнадежным, но и бесполезным, а если слишком увлечься такой романтикой, то и явно рискованным.

Ряд руководящих офицеров, среди них начальник управления по противолодочной войне кептен флота Крейзи и начальник оперативного отдела (по флоту метрополии) кептен флота Эдвардс, которые ехали чаще пользоваться секцией поиска лодок в целях ориентировки, не вполне разделяли взгляды Тринга. Они поражались способностям Роджера Уинна, гражданского помощника Тринга. Уинн, в то время тридцатисемилетний мужчина, до войны был преуспевающим адвокатом. Он предлагал свои услуги по ведению допросов военнопленных и, конечно, стал бы отличным следователем, если бы по каким-то счастливым соображениям не был направлен в секцию поиска и слежения за лодками, где проходил службу с августа 1939 г. Его заветная мечта — поступить в военно-морской флот, но еще мальчиком Роджера сразил острый приступ полиомиелита. С искривленным позвоночником он остался на всю жизнь хромым. Только огромными усилиями воли ему удавалось как-то преодолеть этот физический недостаток, отчего у него и выработалась привычка опираться руками на стол или на спинку стула, стоявшего перед ним, перекладывая на них тяжесть тела, когда приходилось долго стоять. Он был среднего роста с мощным плечевым поясом, обладал чувством юмора и нескончаемым запасом занятных анекдотов, взятых из своей же карьеры адвоката. Видимо, благодаря работе в секции поиска Уинн дослужился до звания кептена военно-морского резерва королевского флота и получил ряд английских орденов и американскую медаль «За заслуги». Вернувшись после войны к своему прежнему занятию, он до самой смерти в 1972 г. оставался председателем верховного апелляционного суда.

Уинн отнюдь не был убежден в невозможности предсказывать вероятные перемещения подводных лодок. К тому времени определились некоторые примерные отправные принципы для этого. Ряд сигналов, которые подавали подводные лодки, соответствовал определенным ситуациям. Короткими сигналами могли передаваться метеорологические сводки, а более длинные могли показывать намерение лодки вернуться на базу из-за каких-либо неисправностей или по окончании срока ее патрулирования. Все это прочитывалось еще весьма условно, но, пока ниточка тянулась, этим делом, по убеждению Уинна, стоило заниматься. Впоследствии он говорил, что если вы следуете закону средних чисел и бываете правы только на 51 %, то даже этот- один процент, выраженный в спасенных жизнях и судах, а также и в потопленных подводных лодках, стоит затраченных усилий. Так ли это было — сказать трудно, ибо из действующих лиц в живых никого не осталось, но рассказывают следующее. Однажды примерно в тот период времени в секцию поиска зашел кептен флота Эдвардс. Взглянув на планшет с данными поиска, он увидел два ценных танкера, которые, держась поблизости друг от друга, шли к берегам Англии. Впереди, в некотором удалении от них, торчал флажок, показывавший зафиксированную радиопеленгаторами позицию немецкой подводной лодки. Эдвардс спросил Уинна, что может предпринять лодка и будет ли она угрожать танкерам. Тот ответил: судя по продолжительности сигнала, только что переданного лодкой, она намерена вернуться на базу. Если эти предположения верны, то лодка может перехватить один или оба танкера. Тогда Эдвардс решил поставить эксперимент, получив на это согласие, правда, неохотное, от управления по торговому судоходству. Один танкер направили по маршруту, который, по мнению Уинна, должен был увести его в сторону от вероятного курса подводной лодки, другой по желанию управления не тронули, и он продолжал идти напрямик к конечному пункту по дуге большого круга [40] . На следующее утро догадка Уинна — а это была не больше чем догадка — полностью подтвердилась: танкер, изменивший курс, остался невредим, а его злосчастный собрат был потоплен.

40

Кратчайшее расстояние между двумя точками земной поверхности лежит на ее большом круге. — Прим. ред.

Этот ли эпизод повлиял или что-либо другое, но в конце 1940 г. кептена флота, офицера интендантской службы Тринга перевели на менее обременительную работу, а Уинна зачислили в состав резерва королевских ВМС и поставили на место Тринга. Предложение об этом Клейтона и Колпойза, представленное начальнику РУ, оказалось своего рода революционным шагом. Назначить гражданское лицо главой столь важного сектора — случай беспрецедентный. Годфри никогда не придавал особого значения прецедентам и давно составил собственное мнение о способностях Уинна. Но работе секции поиска уделялось теперь такое внимание, что начальник РУ не мог самостоятельно, без согласования с заместителем начальника Главного морского штаба и с самим начальником ГМШ решить вопрос о замене главы указанного подразделения. Помогла энергичная поддержка Крейзи и Эдвардса, предложение Годфри было принято, и Уинну должным образом оформили временное звание коммандера резерва ВМС по спецслужбам. Как и с назначением Деннинга три года назад, подобрать и поставить на такой сложный участок человека, который идеально подходит для него, — просто необыкновенная удача.

В штатах секции поиска, кроме Уинна, в то время находились два капитан-лейтенанта в отставке, числившиеся по резерву, один из которых, Дерек Кросс, потом весьма успешно служил офицером штаба по конвойной службе у командующего обороной западных подходов. Кроме них, в секции было трое гражданских лиц, в том числе один проходивший службу в Комнате 40. Секция установила тесные контакты с оперативным управлением и управлением по противолодочной войне, но с отделом движения судов управления торгового судоходства таких контактов пока не было, хотя, как выяснилось позднее, от него-то во многом и зависели успехи отдела. Сотрудники Кемпа, занимавшиеся нанесением обстановки на планшеты, сидели в другом помещении, так как в то время их работа, видимо, считалась более важной для Деннинга, следившего за надводными кораблями, чем для противолодочной группы. Тем не менее, были предприняты первые ориентировочные попытки не только регистрировать события, но и прогнозировать их: идея о том, чтобы руководить движением судов и конвоев с помощью «домысливания», постепенно начинала получать признание, хотя секция поиска только еще нащупывала свои пути. Это отнюдь не значит, что она преуспевала и достигла каких-то впечатляющих результатов. Она была готова к выполнению своих задач, но настоящие дела были впереди.

К концу апреля 1941 г. немцы потеряли по разным причинам 39 подводных лодок. В строю осталось 32 лодки — на пять меньше, чем в начале войны, но их общее число удвоилось, так как за предыдущие три месяца в строй вступило 47 новых подводных лодок. При небольшом содействии итальянцев за один год эти лодки потопили 729 английских, союзнических и нейтральных судов общим водоизмещением почти в три с половиной миллиона тонн.

Среднемесячный тоннаж потопленных судов подскочил и достиг четверти миллиона тонн. Теперь не возникало сомнений, откуда грозила наибольшая опасность.

Мы уже ставили вопрос о том, может ли ОРЦ улучшить свою деятельность и чем-то компенсировать некоторые наши серьезные недостатки и трудности. Если говорить о фактических результатах за этот период, то нельзя, конечно, давать только положительный ответ. Но все же некоторый прогресс налицо. Тесными и прочными стали отношения ОРЦ с ПШШиД. Морской штаб и командующие флотом метрополии и флотами в других районах мира, равно как и командир соединения авиации Берегового командования, а также его отдельных округов, стали теперь больше полагаться на оценки и прогнозы ОРЦ. Почти все источники информации увеличили поток донесений в ОРЦ, участились полеты патрульных и разведывательных самолетов Берегового командования для съемки местности, возросла эффективность этих полетов.

Улучшения коснулись и самого положения ОРЦ. Помещения в подземелье были более приемлемыми и лучше оборудованными, чем те шесть комнат с коридором на первом этаже Адмиралтейства, которые были отведены для разведцентра до начала войны. Все же и новые помещения оказались очень тесными и неудобными. Потолки низкие, по ним тянулись во всех направлениях различные трубы, окрашенные в белый цвет, система кондиционирования примитивная, свет тусклый, тяжелый для зрения. Сотрудникам приходилось работать без отдыха долгие часы, почти не имея выходных дней; многие даже спали, не покидая помещения. Возникли простудные и другие, сами по себе не опасные заболевания, но они явно не способствовали максимальной отдаче. Все окна были заложены кирпичом, но это еще не давало гарантий во время бомбежки. Поэтому осенью 1940 г. начались лихорадочные работы по строительству в северо-западной части Адмиралтейства огромного блока, получившего название «Цитадель». Через шесть месяцев, когда здание было частично закончено, в его недрах разместились ОРЦ, оперативное управление, отдел по учету и наблюдению за торговым судоходством, военный регистр. Это был не дворец, но помещения там просторнее, не столь шумные и более комфортабельные, чем прежние. Значительно расширила свою служебную площадь секция поиска подводных лодок Уинна. В ее помещение переселилась и группа нанесения подводной обстановки, поскольку ее деятельность все более тесно увязывалась с ведением борьбы против подводных лодок.

Требовалось сделать последний большой шаг вперед: обрести способность конкурировать с «В. Dienst», способность читать мысли противника, что мог дать нам только успешный криптоанализ его переговоров по морской радиосети. В мае и июне наконец-то был сделан этот шаг.

Глава четвертая ГЕРМАНСКИЕ МОРСКИЕ ШИФРЫ И ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ШКОЛА ШИФРСВЯЗИ И ДЕШИФРОВАНИЯ

Эта книга не трактат о шифровальной науке и не история Правительственной школы в Блечли-Парке, в каком бы долгу ни был ОРЦ перед этой организацией, и сколь бы тесными ни являлись связи между ними. Деятельность БП во время войны держалась в строжайшем секрете. Сотрудники ОРЦ были хорошо осведомлены о ней, так как она четыре года служила для них неоценимым источником развединформации. Но они не решались попытаться ближе проникнуть в методику и трудности криптоанализа. Им хватало того, что начиная с конца мая 1941 г. не проходило и дня, чтобы ОРЦ не получал по телексу в малых или в больших порциях на английском языке расшифрованные немецкие радиограммы по различным вопросам. Нас предупреждали, когда та или иная наша догадка, вероятнее всего, не сработает, и мы с облегчением вздыхали, когда она снова начинала срабатывать, но у нас не было ни возможности, ни времени, ни желания особенно переживать причины такого явления. В отличие от Комнаты 40 мы не были дешифровщиками, мы являлись работниками оперативной разведки.

Но все же, чтобы читатель понял истинное назначение ограничений в работе по дешифровке, а их было немало, нужно пояснить методы и разновидности шифровальной системы в немецких ВМС и по возможности, насколько позволяют все еще действующие инструкции о секретности, рассказать о структуре БП. Что касается первого вопроса, то автор выражает признательность профессору Юргену Роверу — немецкому историку по проблемам битвы за Атлантику и связанной с ней радиовойны. По второму вопросу приведенный ниже рассказ может получиться неполным, пока не будет разрешена публикация «Официальной истории разведки военного времени», подготовленной профессором Хинслеем.