Разведшкола № 005

Потом в один из дней, обычно на рассвете до общего подъема, когда все еще спали, эти группы исчезали. Иногда их увозили на машинах, но чаще они пешком сами шли до набережной Волги. Там из военной гавани их переправляли на другой берег в район поселка Трусово, либо на военном катере отправляли по заданному маршруту.

Мы же замечали их отсутствие по свободным местам в столовой. Освободившиеся места сразу занимали вновь прибывшие, и эта процедура повторялась снова и снова.

Увольнения в город, то есть за пределы территории спецшколы, нам давали редко, в основном только жителям Астрахани для посещения родных. Остальным, жителям других мест, считалось, что в городе делать нечего. Но все же иногда и нам случалось выбраться за ограду школы, то с пакетом в штаб 28-й армии, то в обком партии или комсомола. Кроме того, каждую неделю строем мы посещали ближайшую к нам баню.

Бывая в городе, мы видели, что Астрахань готовилась к обороне. Ведь город был забит войсками. В нем продолжалось формирование частей 28-й армии, Штаб которой находился в городском Кремле. Город и особенно порт время от времени бомбила авиация противника. В спецшколе имелся и женский контингент, в основном, девушки нашего возраста. Этим «контингентом» мы интересовались серьезно. Но нас одергивало командование, предупреждая и напоминая, что флирт и любовь в школе под запретом.

Девчата жили в отдельном одноэтажном флигеле, и нам, парням, дорога туда была закрыта категорически. Девушки обучались радиоделу, медицине и подрывному делу. Были среди них и несколько снайперов, с некоторыми из которых мы иногда встречались на занятиях.

В спецшколе было несколько групп, но мы держались особняком. Ведь мы уже были солдатами, а большинство курсантов были из штатских. Я сильно сдружился со своим бывшим командиром Федей Ворониным. Все время и на занятиях, и на отдыхе, мы старались быть вместе.

Раньше, в полковой школе в 28-й запасной бригаде он учил меня стрелять. Поэтому очень переживал, когда я, бывший его ученик, на стрельбище в тире при всей группе утер ему нос. Стреляя из немецкого пулемета МГ-34, я выписал пулями на щите свое имя — «Вова». Когда это дошло до начальства, меня заставили повторить это, но уже в бумажную мишень, наклеенную на щит, и дали мне в руки пулемет Дегтярева. Начальство стояло сзади, я конечно нервничал. Но по команде «пли» короткими очередями уничтожил весь черный круг мишени. После этого мне объявили благодарность и освободили от дальнейших занятий по стрелковой подготовке.

Так проходил день за днем. Время бежало быстро и удивительно незаметно. Ноябрь перевалил на вторую половину.

Тем временем обстановка на южном участке советско-германского фронта с каждым днем все больше осложнялась. Еще в середине сентября танковая армия генерал-полковника Германа Гота подошла к Сталинграду на 40 километров. В конце сентября 1942 года командующим Сталинградским фронтом был назначен генерал-лейтенант Константин Константинович Рокоссовский (1896–1968).

В середине ноября 11-я армия генерал-фельдмаршала. Эриха фон Манштейна (1887–1973) была переброшена с Волховского участка Ленинградского фронта под Сталинград. Гитлер приказал ему принять на себя участок фронта по обе стороны Сталинграда. На базе Штаба его 11-й армии была создана группа армий «Дон», которая должна была спасти окруженную армию Паулюса. Ожесточенные бои под Сталинградом происходили с 19 по 23 ноября. К 24 ноября кольцо окружения было настолько тонким, что прорвать его не стоило большого труда.

В ответ советское командование бросило свою подвижную армию вдоль нижнего течения Дона к Ростову-на-Дону и отрезало группу армий «А».

Генералу Готу было поручено деблокировать окруженную 6-ю армию генерала Паулюса. Танковой группе Гота удалось продвинуться вглубь кольца окружения и выйти к речке Мышкова у деревни Громославка. Но здесь, всего в 40 километрах от внутреннего обвода кольца окружения, ее остановила 2-я гвардейская армия генерала Р.Я. Малиновского (1898–1967).

Подробности об этом эпизоде я расскажу ниже.

В середине ноября генерал-полковник Эвальд фон Клейст был назначен командующим группой «А» вместо фельдмаршала фон Бока и его войска подошли к Ростову-на-Дону. 20 ноября в наступательную операцию включился Сталинградский фронт. В ходе его наступления армия генерал-полковника Гота вместе с остатками 4-й румынской армии были отброшены от Сталинграда и оказались южнее внешнего кольца окружения.

В это же время части 28-й армии, за полосой обороны которой нам предстояло действовать, атаковали противника и прорвали линию обороны немцев, начавших отход. Но на рубеже Чилгир — Яшкуль им удалось остановить наступление советских войск. В середине декабря Манштейн начал операцию по освобождению окруженной армии Паулюса. План этой операции получил название «Зимняя гроза».

Ставка немецкого Главнокомандования включила в армейскую группу «Дон» свыше 30 дивизий, которые развернулись по фронту от станицы Вешенской до станицы Пролетарская. Ей было поручено спасти окруженную в Сталинграде армию генерал-полковника Паулюса.

Как я сказал выше, в армейскую группу «Дон» была включена и танковая армия генерал-полковника Гота, в голове которой находилась мотострелковая дивизия СС «Викинг». Танковой армии Гота было поручено пробить коридор в «котел» окружения армии Паулюса.

Я считаю, что без этой исторической справки читателю трудно будет понять обстановку на южном фланге советско-германского фронта, в которой приходилось действовать бойцам диверсионно-разведывательных групп и партизанских отрядов южного отдела ЦШПД, в том числе выпускникам нашей спецшколы.

В один из дней конца ноября, когда мы после завтрака построились во дворе школы, из штаба вдруг выскочил взволнованный Алексей Михайлович и, подозвав к себе дежурного, спросил, где болтается его помощник. Тот ответил: «вы сами отправили его в штаб 28-й армии с пакетом». Тогда Добросердов, оглянувшись, увидел меня и крикнул: «старший сержант Пятницкий, ко мне». Я вышел из строя и вытянулся перед ним. Он коротко бросил: «за мной». Я спросил его: «оружие взять?». Он махнул рукой и побежал к воротам, я за ним.

На улице у ворот школы стояли два грузовика, крытые брезентом. Мы разместились в кабинах и сразу же тронулись. Проехав через город, остановились у гражданского причала. Там в окружении отряда комендантской роты находились около 50 вооруженных людей. Они представляли собой весьма колоритную группу — все в старых обгоревших ватниках, в рваных ботинках, у многих подметки были подвязаны веревками или телефонным проводом. Среди них были раненые и, как оказалось, больные.

Алексей Михайлович, выскочив из машины, бросился к этим людям. Они обнимались, жали друг другу руки, некоторые плакали от радости встречи. Это были две разведгруппы, заброшенные в тыл к немцам в начале октября. Им первым из всех заброшенных в тыл противника удалось вернуться из немецкого тыла на свою территорию. Связь с ними была утрачена, мы считали их погибшими.

Добросердов подозвал к себе командира комендантского наряда, который окружил причал, объяснил ему, что это разведгруппы, вернувшиеся с задания, попросил снять оцепление. Затем, накричав на меня за то, что стою без дела, приказал раненых и больных грузить в первую машину, остальных во вторую. А сам пошел к коменданту гавани, чтобы связаться с разведотделом 28-й армии. Переговорив с руководством штаба армии, он подошел к машинам, сел в ту, где были раненые и больные, приказав мне вторую машину вести в «расположение» — в спецшколу — всех накормить, помыть и переодеть. А сам повез больных и раненых в ближайший госпиталь. Там их уже ждали.

Группы В.Н. Кравченко и И.Н. Чернышева, всего 39 человек, были отправлены в тыл немцам 12 октября. Задания им дали идентичные — дезорганизация перевозок противника в соседних улусах и разведка. Обе группы должны были вместе дойти до реки Маныч, а там разойтись по отведенным им районам.

Линию фронта обе группы пересекли в районе 10-го разъезда Астрахано-Кизлярской железной дороги. Двигались по ночам, пешком, ориентируясь по компасу и звездам. Днем в светлое время отлеживались где-нибудь в низине, спрятавшись в невысокой, высушенной солнцем, траве. Двигались почти месяц, без отдыха, преодолев более 350 километров по плоской, как столешница, степи, уничтожая по пути следования небольшие группы и посты противника. Они потеряли связь со штабом, село питание для рации, кончилось продовольствие. А в калмыцких степях разжиться едой негде. Очень трудно было с водой, чтобы напиться и наполнить запасы воды приходилось в буквальном смысле драться за доступ к колодцам.