Развод: Новая жизнь в 50!
Шрифт:
— Когда? — спросила, в голосе уже не скрывая раздражения, которое нарастало с каждым его словом. — Когда ты снова уйдёшь в свой кабинет и меня не будет существовать?
— Не начинай, — резко отрезал он, как всегда, когда не хотел разговаривать. — Я устал, и не хочу ссор.
В его голосе была какая-то странная холодность. Раньше он так не говорил, не обращался ко мне. Чувствовала, как мне тяжело стоять на месте, как всё внутри закипает, но я ничего не сказала. Просто отошла на шаг. В его глазах не было ни малейшего намёка на сожаление, ни малейшего желания понять меня.
Он
В голове снова крутился вопрос, который не давал покоя: почему он так странно себя ведёт? Почему избегает разговоров? Что произошло? Почему мне кажется, что я теряю его?
С минуту сидела в темноте, потом решила снова проверить его пиджак. Может, там будет что-то, что объяснит всё. Нащупала в кармане какой-то предмет, а когда вытащила — в руке оказался билет на самолёт. На двоих. До Парижа.
Сердце остановилось, я замерла. Почему до Парижа? Почему двоим? Это был тот момент, когда вся реальность вдруг перевернулась. Внутри всё сжалось, а потом… как будто всё разом рухнуло.
Глава 3
Утро началось привычно. Всё шло, как всегда: серый рассвет лениво пробивался сквозь тяжёлые шторы, воздух пах свежесваренным кофе, а за окном кто-то заводил машину, мерзко скребя по льду стекла. Всё было обыкновенным, предсказуемым, почти уютным.
Он застёгивал манжеты рубашки — механически, бездумно, как человек, который тысячу раз повторял одно и то же движение. И вдруг, между делом, словно это вообще не стоило внимания, сказал:
— Завтра улетаю в Париж. Командировка.
Голос ровный, спокойный. Ни капли сомнения. Даже не посмотрел в мою сторону. Как будто речь шла о чём-то совершенно пустяковом — о прогнозе погоды или том, где лежат ключи.
Париж.
Тот самый. Наш. Город, который мы столько раз рисовали в мечтах, куда собирались поехать вместе, но вечно откладывали. Он покупал путеводители, читал статьи о лучших кофейнях, придумывал маршрут прогулок... А теперь просто уезжает. Без меня.
Где-то внутри что-то хрустнуло, сломалось, но снаружи — тишина. Не сказано ни слова. Только воздух вдруг стал гуще, как перед грозой.
Сердце колотилось так сильно, что, казалось, еще немного — и выскочит из груди. Дышать стало тяжело, воздух словно застревал в горле, а внутри разливалось холодное опустошение. Будто что-то сломалось, разорвалось на куски, и собрать обратно уже невозможно.
Руки замерзли, пальцы свело судорогой, но старалась держать себя в руках. Сделать вид, что всё в порядке, что ничего не случилось. Но голос всё-таки дрогнул, сорвался прежде, чем удалось себя остановить.
— В Париж? — слова прозвучали глухо, даже чуждо. — Я думала... Ты здесь, с проектами...
Голос предательски дрожал, и сердце тоже. Словно до последнего не верила, что это правда. Что он действительно уезжает.
Он посмотрел на меня, и во взгляде
мелькнуло раздражение. Едва заметное, но острое, как нож. Будто я говорю что-то глупое, что-то ненужное. И это кольнуло так больно, что захотелось отвернуться, спрятаться, исчезнуть.— Это срочно, — его пальцы сжали ворот рубашки. Нервный жест, привычный. — Клиент настоял на личной встрече.
Клиент. Опять этот клиент. За этим словом скрывалось слишком многое — недосказанность, обрывки фраз, поздние звонки. Ложь, если смотреть глубже. Или просто нежелание говорить правду? В голове тут же всплывает его образ — размытой тенью, заслоняющей собой всё.
Пальцы сжались, ногти врезались в ладонь, но улыбка всё-таки появилась на лице. Натянутая, ненастоящая. Внутри бушевал ураган, но нельзя было показывать, что он разносит меня на куски.
— Хорошо, — кивнула, стараясь не выдать дрожь в голосе. — Когда вернёшься?
Ответ последовал сразу, без малейшего раздумья.
— Через неделю.
Коротко. Холодно. Как выстрел.
И даже не взглянул мне в глаза.
После этого он ушёл в кабинет, закрыв за собой дверь так, будто ничего не произошло. А я осталась одна. В комнате, где вдруг стало так тихо, что даже собственное дыхание казалось слишком громким. Взгляд невольно упёрся в телефон, пальцы сжались вокруг холодного корпуса, а мысли... Мысли метались, как разъярённый рой ос. Всё внутри кричало: «Разберись! Узнай правду!»
И я сделала единственное, что могла в этот момент.
Набрала его офисный номер.
Гудок. Второй. В голове уже звучал её голос, этот ровный, выученный тон, которым она отвечала всегда.
— Добрый день! — голос секретаря был, как обычно, приветлив, но что-то в нём резануло меня. — Чем могу помочь?
Глубокий вдох. Собраться. Не показать, как дрожат руки.
— Подскажите, пожалуйста, Геннадий Петрович действительно улетает завтра в командировку?
Пауза. Тянулась, словно вечность. Не просто молчание — напряжённая, тягучая тишина, от которой вдруг стало холодно.
— Простите, а кто говорит? — осторожный, слегка настороженный голос.
— Это его жена, — слова застряли в горле, будто я произнесла что-то чужое, неловкое, неправильное. Жена. Вдруг это слово показалось пустым, как будто уже не имело смысла.
— Жена… — повторила секретарь медленно, будто пробуя это слово на вкус. — Извините, но никакой командировки не планировалось. У него отпуск. Со следующей недели.
Отпуск.
Мир покачнулся. Телефон едва не выпал из рук, пальцы сжались судорожно, чтобы удержать его. Отпуск? Какой отпуск? Он же сам сказал… Он мне лгал.
Лгал.
Мысль была, как удар в живот. Острая, болезненная.
В груди сжалось что-то тяжёлое, словно внутри всё рухнуло, как карточный домик. Хотелось вскочить, кинуться к нему, требовать объяснений, закричать прямо в лицо: «Как ты мог? Почему?» Но вместо этого ноги подкосились, и я просто села.
Просто села, потому что стоять было невыносимо. Потому что сердце колотилось так, что воздух вдруг стал вязким и тяжёлым. Потому что в один миг всё, что казалось прочным, разлетелось в пыль.