Развод в 45. Любовь генерала

А я почему-то вспоминаю и вспоминаю.

У меня дежавю.

Это было.

Уже было.

Этот его затравленный взгляд, как у побитой собаки. Это стремление как-то выкрутиться, переключить мое внимание на что-то другое.

— Эва, ты бледная, может, всё-таки “скорую”.

— Не нужно. Я… я хочу полежать.

— Может, еще кофе? Или чай? Черный с сахаром, помнишь, тебе помогал?

— Андрей, пожалуйста.

— Что?

— Я устала, хочу отдохнуть.

— Я тебе мешаю? Прости. Хотел как лучше.

— Андрей…

— Ты… Черт, ты понимаешь, как унижаешь меня своими подозрениями?

— Я ни в чем тебя не подозреваю.

— Я понял. Этому сопляку что-то показалось, а ты…

— Этот сопляк — твой сын, который, между прочим, никогда нам не врал!

— Значит… Я не знаю, откуда он это взял, значит, соврали ему! Может, эта Лялечка его и соврала.

— Зачем это ей?

— Мне откуда знать? Может, у нее какой-то план? Рассорить нас?

— Нас? Кого нас? И зачем?

— Не знаю… Нас с сыном. Или нас с тобой.

— Зачем? У них свадьба на носу, и деньги на свадьбу даем именно мы.

Я действительно не понимаю логики. Наверное, по-хорошему, мне нужно было бы позвонить Ольге и спросить прямо.

Но разве бы она ответила?

Она ведь не идиотка совсем?

Знает, что свадьбу почти целиком оплачиваем мы. Да, у Демида есть кое-какие сбережения, но этого хватит разве что на обед в студенческом кафе.

Сын вообще изначально был против празднования свадьбы. Сказал, что объяснил любимой девушке — финансово потянуть большой банкет он не может, он еще учится, параллельно работает, но сбережений нет, так как потратился на ремонт в квартире. Ольга была согласна просто расписаться, а праздник устроить позже, например, через год, когда Демид соберет достаточно средств.

Они сидели у нас дома, на диване, такие влюбленные. За руки трогательно держались…

Я не могу сказать, что Ольга мне сильно понравилась, что-то в ней было… Не знаю. Бывает так, ты смотришь на человека, не зная его, и вроде он приятный, опрятный, красивый, но что-то есть такое — от него прямо с души воротит. Вот и у меня было так.

Нет, Оля очень хотела произвести впечатление. Помогла мне накрыть на стол, расставить чашки для чаепития. И пирог она принесла, который сама приготовила.

А я вспомнила, сколько мне в свое время крови попила мать Андрея, и решила — поганой свекровкой я точно быть не хочу, хочу быть любимой мамой для них обоих.

Уговаривала себя полюбить эту девочку, раз ее полюбил мой сын.

Это было мое решение — предложить им сделать свадьбу за наш счет.

— Мам, нет, это не по-мужски, это же моя будущая семья, и я должен…

— Твоя семья, а ты — наша семья, и твоя семья станет частью нашей, поэтому не спорь! Деньги у нас с отцом есть.

Деньги на самом деле были. Андрей руководил отделом в престижной компании, я после той болезни обратно в офис не вышла, но вспомнила первое образование — учитель русского языка, прошла курс переподготовки и начала заниматься репетиторством, очень быстро набрала учеников и стала зарабатывать нормальные деньги.

В общем, что-что, а отметить свадьбу единственного сына мы могли себе позволить.

Единственный сын — это у нас домашняя шутка, потому что у нас с Андреем есть еще и дочь, Дарина, ей девятнадцать, совсем скоро будет двадцать. Тоже учится в вузе, будет педагогом-психологом.

Когда я ждала Дарину, Демиду было уже почти четыре, он хорошо разговаривал и вообще был очень разумным. Его бабушка — любимая свекровь, кто ж еще — узнав о моей беременности, была в шоке, она всё надеялась нас с Андреем развести. И вот она, ничтоже сумняшеся, заявила нашему ребенку, что он больше не будет единственным и его не будут любить. Не знаю, что было в голове у этой женщины, честно, сейчас думаю, почему я ее тогда не порвала как Тузик грелку? Наверное, просто была молодая и глупая. И вот наш крохотный сын каждый день стал спрашивать, правда ли он не будет единственным и мы его не будем любить?

Когда родилась Дарина, первое, что я сказала своему любимому мальчику — ты всё равно единственный сын, не переживай.

Да, для единственного сына закатить шикарную свадьбу — не проблема. Андрей меня поддержал.

Вспоминаю наш разговор. Я тогда спросила, понравилась ли ему Ольга.

— Какая разница? Демиду с ней жить.

— Это понятно, но… Она будет матерью наших внуков. Будет их воспитывать.

— По крайней мере, генетика у нее вроде неплохая.

— В смысле?

— Ну, красивая девка, видная, яркая.

Это меня и пугало. Яркая девочка, красивая, такие всегда вызывают интерес у мужчин. Нет, конечно, мне хотелось, чтобы рядом с сыном была красивая женщина, просто… Я сама себя ругала за эти мысли. А вот подруга Оксана считала, что я права.

— Девочка его старше, образование среднее, провинциалка, естественно, ей хочется зацепиться в столице, я бы на вашем с Андреем месте десять раз подумала, прежде чем вообще давать Демиду разрешение жениться.

— Ксюш, ну какое разрешение? Ему двадцать три, и он живет отдельно!

— Во-от! Видный парень, красавец, с квартирой! Естественно, эта звезда тут же ноги раздвинула.

— Фу, ты говоришь как моя свекровь.

— И где я не права?

Я не знала, где она была не права. Я хотела бы думать иначе. Но мысли постоянно возвращались к разговору с подругой.

Что, если для Ольги наш Демид просто удобный вариант?

Нет, он у нас тоже красивый парень, видный, умный. И умеет зарабатывать. И рукастый. Сам сделал ремонт в квартире, в которой раньше жила моя бабушка и которую она ему оставила. Сам в гаражах ремонтировал старенький отцовский “Форд”.

Выгодный жених. Да…

Что ж, получается, Ольга решила, что отец Демида — более выгодная партия?

— Мамочка, что случилось, ты уже знаешь, да?

Глава 3

— Знаю что?

Думать о том, что дочь в курсе вероятной измены мужа, очень больно. Больно, если она знала и молчала.

— Мне папа сказал… ну… Демид Оле изменил, да? Получается, что… свадьбы не будет?

Выдыхаю. По крайней мере пока. Дочь ничего не знала? Или говорит так, просто чтобы не делать мне больно?