Развод в 45. От любви до ненависти

– Я ошибся. Оступился. Время не вернуть. Но... если бы сейчас была возможность отмотать эти месяцы назад, я бы отказал Карине, не задумываясь.

– Не ври! У тебя было море шансов закончить омерзительный роман. Как минимум, когда вас застукала Кристина. Наша дочь мне все рассказала, до мельчайших подробностей. И я возненавидела вас с Кариной еще больше. Обоих. Мне все равно, что скажут люди, они могут судить, бросать камни в спину, но я не прощу. Вернее... для себя отпущу эту боль, забуду. Не стану носить её грузом в сердце, но дальнейшее общение исключено. Я не желала и не желаю вам зла, не проклинаю, не пытаюсь мстить. Я просто хочу одного — чтобы оставили меня в покое!

– Тая… Меня съедает стыд. Сам себя сожрал за то, что проявил малодушие, повелся на тело, на заигрывания, на удовольствия, которые сулила твоя дочь. Разве люди не ошибаются? Хочется провалиться сквозь землю. Перевернуть весь мир, если это поможет хоть как-то вымолить прощение. Я люблю тебя, всегда любил. Защищал, оберегал, старался обеспечить…

Его слова не находят отклика в моей душе, потому что она для него закрыта.

– И ударил ножом в спину!
– перебиваю.

Ни одному слову не верю. Ни одному.

И почему вообще должна принимать пустые оправдания и ложные сожаления?

Мужчина, которого я любила, подло меня обманул. Разрушил до основания.

Костя действительно думает, что спустя такой короткий промежуток времени, я готова улыбнуться и забыть о его чудовищном предательстве?

Невозможно.

Каждый, кто пережил боль измены, знает, что на восстановление внутреннего мира потребуются месяцы, а может быть, годы. И я уже не верю, что когда-нибудь получится стать той, кем была до этого кошмара.

Благодаря супругу, я вообще не могу смотреть в сторону противоположного пола.

Понимаю, что в данный период это естественно, но все же…

– Что мне сделать? Просто скажи. Исполню любое желание. Хочешь? Перепишу дом. Он станет твоим. Куплю новый автомобиль. Отправлю в кругосветное путешествие. Заведу счет, на который брошу весомую сумму, чтобы была защищена и не пришлось работать, - его голос суетлив, звучит отчаянно.
– Неужели ты не видишь, я готов на всё! На всё, Таисия. Пусть сейчас не способна простить, не дурак, осознаю, что слишком рано, но хотя бы отложи развод. Разве я многого прошу?

– Спасибо, но мне ничего не нужно. Вообще. Когда в душе черная дыра, а сердце разорвано на куски, знаешь ли, не до путешествий и не до радости от новенького авто. Я хочу спокойствия, тишины, чтобы ты и Карина отвязались. Исполни это желание, ладно?

Открываю дверь и сажусь за руль. Костя не отпускает, резко хватаясь за ручку, пытаясь удержать.

– Я не считаю себя правым, не думай. Поступил, как гондон. Всё понимаю. Да, как обычный мужик, повелся на красивую жопу и секс, думал, что развлекусь, и никто ничего не узнает. Меня самого изматывало вечно вариться во лжи, - голос становится тихим.

– Костя, - осекаю, не давая продолжить.
– Ты даже в присутствии гостей не постеснялся снять штаны и заниматься тем, чтобы ублажить именинницу. Не пудри мозги. Хватает и без того проблем, включая со здоровьем. Если не забыл, у нас подрастает дочь, с которой тоже куча вопросов из-за вашего с Кариной романа.

– Поговори с ней, Кристина не идет на контакт. Я пытался забрать её со школы, но она послала к черту, - раздражается.

– Ты взрослый человек, ключи к общению с собственной дочерью подбирай сам. Когда было выгодно, нашел ниточки, за которые можно было дергать, а теперь просишь помочь? Мне бы самой разобраться. Дочь мы запустили, и смело скажу, по твоей вине! Потому что я не раз и не два просила быть строже, не потакать, но ты затыкал меня, выставляя в глазах Крис матерью-Горгоной. Пожинай плоды, Костя, впрочем, я тоже это делаю. Здесь не одинок.

– Неужели это всё? Оставишь меня одного? Вот так... просто? Моя жизнь летит в тартарары, проблем навалилось, словно снежный ком. Тая... Я люблю тебя, - протягивает руку, но я не позволяю себя коснуться.
– Просто дай мне шанс. Один. Ты никогда не пожалеешь...

– Только вот я тебя — не люблю, - закрываю дверь и нажимаю на газ.

– Ты справишься, справишься, справишься, - повторяю, как мантру, сквозь слезы, выезжая с парковки...

Глава 32. Карина

В прихожей кто-то возится с замком, будто никак не может попасть ключом в скважину, но, в конце концов, справляется.

Ясно. Костя снова пьяный.

Слышу, как хлопает дверь, шарканье ботинок по коридору.

Здорово выпивший, он вваливается в гостиную с бутылкой виски. Несет перегаром и его любимым дорогим парфюмом.

Константин садится на диван, разминает лицо ладонями, будто хочет стереть усталость, но она словно въелась намертво. Третий день он "на бровях".

Затем Костя вздыхает и запускает свою любимую шарманку:

– Тая… С ней невозможно договориться. Совсем. Понимаешь? Как будто я пустое место… - голос сиплый, с потухшей обречённостью.

Присаживаюсь рядом:

– Тебя она хотя бы слушает. Меня и вовсе видеть не желает.

Отчим криво ухмыляется, делая глубокий глоток алкоголя.

Пытаюсь выхватить из его рук бутылку:

– Костя, хватит. Ты себя убиваешь. Здоровье и так на грани, с работой страшные проблемы. Топить беды в бухле — не выход.

Он рывком отдёргивает ладонь, слегка расплёскивая янтарную жидкость.

– Да не алкоголик я!
– рычит.
– Просто стресс снимаю.

– Так его снимаешь, что в квартиру уже не можешь попасть! Очнись!

Снова проводит рукой по лицу. Кряхтит.

– Для тебя всё ерунда, хихоньки да хахоньки, а я потерял любовь всей своей жизни, Карина. Я люблю Таисию. Без жены мне ничего не нужно. Будто бы вмиг прозрел и понял, какое же я, блядь, дерьмо.

Я молчу, а он продолжает, глядя на меня с болью:

– Ты — моя самая главная ошибка. Наказание. Соблазн, перед которым не смог устоять. Грех, за который придётся расплачиваться всю оставшуюся жизнь. Как раз у тебя, Карина, всё сложится охуенно. Разыщешь престарелого мужика, сядешь к нему на шею и будешь наслаждаться безбедным существованием. А я… хрен найду такую же жену, как твоя мать. Вряд ли ещё обзаведусь ребёнком. Возраст к закату, и итог печален.

Вижу, как крупные слёзы катятся по его щекам. Отчим плачет, впервые за всё время, которое я его знаю. И мне становится по-настоящему страшно.