Развод. Бабушка в интересном положении

Я киваю и заворачиваюсь в простыню, стараясь не смотреть ему в глаза. Артём ловит её за другой край и тянет на себя, коварно улыбаясь, но ничего не говоря.

Я вцепляюсь в простыню сильнее, чувствуя, как тепло разливается по телу.

— Артём! — почти шиплю, стараясь сохранить хоть какую-то серьёзность.

Он хмыкает, но отпускает край, делая вид, что это была шутка.

— Ладно-ладно, — говорит он, подняв руки в притворной сдаче. — Но поторопись, Вера, мы, правда, опаздываем.

Он поворачивается и выходит из комнаты, а я остаюсь сидеть, всё ещё сжимая простыню в руках. Сердце стучит так, будто я только что пробежала марафон. Артём слишком уверен в себе, слишком спокоен, и это пугает меня больше, чем вчерашний вечер и всё то что произошло между нами.

Через несколько минут я поднимаюсь с кровати, натягиваю свою одежду, которую, кажется, заботливо сложили на стул, и подхожу к зеркалу. На щеках всё ещё лёгкий румянец, а в глазах отражается тихая радость.

Может лимон пойти объесть? Чтобы на работе так не улыбаться.

Когда выхожу на кухню, Артём уже заканчивает накрывать на стол. Кофе, омлет, тосты — всё выглядит так уютно, что мне даже становится немного неловко.

— Присаживайся, — говорит он, жестом приглашая к столу.

— Спасибо, — отвечаю я, осторожно садясь.

Мы едим в молчании, но оно совсем не кажется тяжёлым. Артём изредка бросает на меня взгляды, словно изучает, и каждый раз, когда наши глаза встречаются, я торопливо отвожу взгляд.

— Вера, — произносит он, когда я допиваю кофе. — Хочешь, поедем вечером, после работы в торговый центр?

— Зачем? — спрашиваю я, немного быстрее, чем собиралась.

— Одежду тебе купим.

— Спасибо, но не нужно. Я сегодня попрошу сына, чтобы он забрал мои вещи.

Я совершенно теряюсь и не знаю, как мне теперь себя с ним вести. Всё кажется каким-то неправильным, но при этом таким естественным. Вчерашний вечер был как будто из другой жизни, где я могла позволить себе расслабиться, позволить чувствам говорить за меня.

Но теперь утро, реальность. И эта реальность давит своей неопределённостью. Как мы должны вести себя дальше? Как вообще можно оставаться на работе в рамках формальностей, когда за этими рамками всё уже так изменилось

Когда мы выходим из дома, он снова открывает передо мной дверь своей машины, и я чувствую, как его рука едва касается моей талии, когда я сажусь. Это мелочь, но от этого прикосновения внутри всё переворачивается.

Мы трогаемся, и я стараюсь сосредоточиться на дороге за окном, но чувствую, как он время от времени бросает на меня короткие взгляды.

— Что-то не так? — наконец спрашиваю я, не выдержав.

— Всё в порядке, — отвечает он, но уголки его губ снова коварно приподнимаются.

Когда мы подъезжаем к первому светофору, Артём вдруг наклоняется ко мне, его губы растягиваются в знакомой, чуть дерзкой улыбке.

— Что? — спрашиваю я, чувствуя, как внутри всё напрягается.

— Ничего, — отвечает он, но его рука уже скользит к моему лицу.

— Артём, не надо… — начинаю я, но он уже наклоняется, прижимая меня к сиденью лёгким поцелуем.

— Надо, — шепчет он, едва отстранившись, и в его голосе звучит решимость.

— Артём, нас могут увидеть! — шепчу я, чувствуя, как сердце бешено стучит.

— Кто? Водитель сзади? — усмехается он, бросив взгляд в зеркало.

— Ну мало ли! — я отстраняюсь, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, но он лишь улыбается, наслаждаясь ситуацией.

На следующем светофоре он снова тянется ко мне. Я возмущённо машу руками.

— Артём! Ты специально?!

— Конечно, — спокойно отвечает он. — Вера, ты слишком милая, когда злишься.

— Пожалуйста, остановись, — выдыхаю я, закрывая лицо руками.

— Хорошо, — соглашается он, но его взгляд слишком хитрый, чтобы ему верить.

Подъезжаем к офису, и я разворачиваюсь к нему, стараясь выглядеть максимально серьёзной.

— Слушай, Артём, — начинаю я, — давай договоримся: на работе ты ведёшь себя… как будто ничего не было.

— Ничего не было? — его брови поднимаются, а на лице снова появляется эта коварная улыбка.

— Да, ничего, — говорю твёрдо. — Никаких знаков внимания, никаких… поцелуев, ничего.

— Вера, — говорит он мягко, но я тут же перебиваю:

— Артём, я серьёзно. Если ты хотя бы намекнёшь…

Он поднимает руки, словно сдаваясь.

— Хорошо, обещаю быть паинькой.

Я киваю, чувствуя некоторое облегчение, но его взгляд всё равно остаётся слишком многообещающим.

15

Вера

На работе я стараюсь не выделяться. Захожу в бухгалтерию, киваю коллегам, сажусь за стол, машинально просматриваю отчёты.

Так, Вера, соберись, — говорю я себе и делаю глубокий вдох. Но стоит мне открыть очередной файл, как дверь в кабинет резко открывается, и внутрь влетает Галка.

— Всем, доброе утро! — её голос звучит как всегда громко, она широким жестом захлопывает за собой дверь.

— Доброе, — отвечаю я, стараясь не поднимать на неё глаза.

Но Галка не была бы Галкой, если бы не заметила что-то необычное. Она внимательно оглядывает меня, её взгляд задерживается на моей блузке, юбке, а потом на волосах, которые я попыталась уложить в спешке.

— Верка, — тянет она подозрительно, наклоняясь ближе, — а ты что, во вчерашнем?

Я замираю, рука с мышкой зависает в воздухе.

— Нет, — быстро отвечаю, но мой тон выдаёт меня.

— Рассказывай! — Галина садится на стул рядом с моим столом, сложив руки на груди. — Если ты мне не ответишь, я сама всё выведаю. Ты что, ночевала не дома?

Я пытаюсь сосредоточиться на экране, но чувствую, как её взгляд сверлит меня.

— В гостинице, — произношу я как можно спокойнее, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— В гостинице? — приподнимает брови.

Я молчу, чувствуя, как под её взглядом начинаю краснеть.