Развод. Будьте моим бывшим, доктор

Он посылает в мою сторону страдальческий взгляд, но тут же встряхивается и выпрямляется, сосредотачиваясь на работе.

— Ладно, Агния Станиславна, что я хотел тебе сказать по поводу подходящего случая, — роется на столе в бумагах, вытаскивает папку. — Возьми историю болезни. Пациент мой, так что за уточнениями ко мне. Данные я тебе все дам — для статистики, понятное дело, операцию же не ты выполняла. И ещё… — задумывается ненадолго, затем решительно кивает, — пойдёшь в архив, возьмёшь там истории и протоколы нескольких опять же моих пациентов за… последние три года. Я скажу фамилии. Они тебе тоже понадобятся.

— Ты помнишь диагнозы? — смотрю на него немного ошарашенно. — За три года?!

— Я интересовался твоей проблемой, — Игнатьев не смотрит на меня, щёлкая мышкой и выбирая что-то в ноутбуке. — И, кстати, читал твои опубликованные статьи. Или ты думаешь, что я только по доброте душевной взялся за научное руководство?

— Ну вообще-то не по доброте… — я с трудом успеваю прикусить язык, чтобы не напомнить ему про…

Судя по его хитрому взгляду, хирург понимает, что именно я только что не ляпнула.

— Осторожнее, ягнёночек, — тянет довольно, — у тебя последний раз в запасе остался. Топай лучше в архив! В принтере список фамилий, — кивает на жужжащий агрегат сбоку, который как раз выплёвывает лист бумаги.

Вздыхаю и решаю, что он прав. Лучше я потопаю в архив.

— Как закончишь, приходи за сегодняшним протоколом, — напоминает мне.

Киваю и, подхватив листок, выхожу из кабинета, чуть не столкнувшись с Инной в дверях.

— Уже уходите? — сладко спрашивает меня ординатор.

— Агния идёт в архив, — за моим плечом вырастает Игнатьев. — Инна Дмитриевна, у вас ещё какой-то вопрос? Мы уже всё решили! — тон немного недовольный.

Решаю не дослушивать и сбегаю. Пусть разбираются сами. Хотя успеваю разобрать, что девица начинает оправдываться, судя по тону. Почему-то это немного поднимает мне настроение, и в архив я спускаюсь довольная и настроенная на работу.

Спустя несколько часов потягиваюсь за столом, распрямляя затёкшую спину и плечи, собираю папки, возвращаю их пожилой женщине-архивариусу и выхожу на крыльцо подышать воздухом. Уже вечер, хирург, наверное, скоро освободится или уже освободился, можно будет ехать домой.

Спохватываюсь, ловя себя на мысли, что называю его дом своим. Этого ещё не хватало! Нужно побыстрее разобраться, как отсюда добираться самостоятельно! Решаю сделать это прямо сейчас, достаю мобильный, но тут вижу приближающиеся проблесковые маячки. Скорая.

Внутри разливается нехорошее предчувствие.

Глава 10

Из подъехавшей машины пациента, похоже, молодого парня, на носилках вытаскивают два фельдшера, с одним из которых я уже работала. Быстро иду навстречу коллегам.

— О, Агния, ты чего здесь? — вытаращивается на меня знакомый.

— Что у вас? — игнорируя вопрос, спрашиваю.

— Открытая черепно-мозговая, — сухо отвечает второй, — перелом костей черепа, сопор, кровоизлияние не могу исключить. Идиоты, — цедит в сторону.

Кидаю на него взгляд, пока мы торопливо заносимся в приёмное. Пациентом тут же начинают заниматься врачи стационара.

— Что там с идиотами? — спрашиваю у фельдшера, пока они отдают на подпись сопроводиловку и подписывают нужные бумаги.

— Да придурки малолетние, — мужчина явно зол. — Собственноручно поубивал бы всех этих самокатчиков нахрен!

Терпеливо выслушиваю матерную тираду, хорошо хоть, он быстро переходит к делу.

— Аж трое дебилов на эту дьявольскую машину влезли, — говорит мне. — Естественно, все под градусом. Ну и не справились с управлением. Врезались в парня, — кивает на пациента. — И, главное, идиотам по паре царапин, естественно, какое там сотрясение мозга, там сотрясать нечего, сплошная кость и две извилины, одна из которых уши держит, мать их!.. А этому вот, пожалуйста…

— Агния Станиславна! — зовёт меня со стороны другой голос.

Кивнув расстроенному уставшему фельдшеру, разворачиваюсь к Игнатьеву.

— Даниил Антонович! — с другой стороны тут же подбегает Инна. — У пациента прогрессирующее ухудшение, симптомы сдавления, костные фрагменты в полости черепа. Готовим к операции! Я пошла мыться!

— Инна Дмитриевна, не торопитесь, лучше дайте указания насчёт обзорной рентгенограммы и КТ, — спокойно говорит Даниил. — Я возьму с собой Агнию Станиславну.

— Но… — врач кидает на меня злой взгляд.

— Не надо мне в ране лишних рук, — качает головой нейрохирург. — Агния Станиславна, идите мойтесь.

Киваю, не споря, но вижу, с какой ненавистью на меня смотрит Инна, и вздыхаю, не удержавшись. Ещё работать толком не начала, а уже заполучила личного врага.

Операция проходит вполне успешно. Пациент остаётся в реанимации, а мы, размывшись, естественно, не едем домой — я ещё чуть не два часа пишу протокол, а Игнатьев раздаёт указания. Ну и бумажки тоже заполняет, куда ж без них в нашей работе.

— Я закончила, — отваливаюсь от стола в кабинете хирурга, откладывая ручку и потряхивая затёкшей рукой.

— М-угу, — мычит мужчина и тоже откидывается на спинку кресла, протирая глаза. — Я нет, но у меня работа и не заканчивается. Потом продолжу. У тебя завтра смена? — кидает на меня уставший взгляд.

— Ага, — киваю вяло. — Но, если ты не против, я сюда с тобой приеду на днях, мне до конца медкнижку оформить надо. Обновить, то есть.

— Да я понял, — отмахивается Даниил. — Ладно, поехали. Выспаться надо. И ещё дело есть.

Какое дело, я не спрашиваю, полагая, что меня это не касается. Но ошибаюсь.

Потому что когда Игнатьев подъезжает к дому и отпирает ворота, я вижу на внутренней стоянке ещё одну машину. Небольшую Киа, небесно-голубого цвета.

— Ты спрашивала, как будешь ездить на работу, — спокойно говорит хирург, следя за тем, как у меня отваливается челюсть.

— Т-ты… Т-ты… — начинаю заикаться, потому что то, что я вижу — это невозможно. Ну просто невозможно, потому что… потому что невозможно — и всё тут! — Т-ты с ума сошёл?! — выдавливаю из себя.