Развод. Будьте моим бывшим, доктор

— Понятно, — смотрю на Даню, который сочувственно мне улыбается. — Я… спасибо вам большое.

— Мы были бы благодарны, если бы вы взялись за это дело, — подхватывает хирург. — Разумеется, ваши услуги будут оплачены.

На это Славин неожиданно… качает головой. По-моему, даже Ксения Владимировна смотрит на него удивлённо.

— Я бы, если это возможно, лучше попросил вас об услуге, — адвокат переводит взгляд с меня на Игнатьева. — Вы оба врачи, это связано с вашей профессиональной деятельностью и, разумеется, полностью законно.

— Конечно, — немного растерянно кивает Даня. — Вам или вашим родственникам нужна медицинская помощь?

— Не совсем родственникам… — уклончиво отвечает Славин. — И не совсем помощь, я… сообщу вам подробности позже, если позволите, — плотно сжимает губы, и мне почему-то кажется, что он чем-то недоволен.

Хотя по лицу у него не поймёшь совершенно.

— Договорились, — хирург протягивает адвокату руку, и тот её пожимает.

— Мы остаёмся на связи, — Славин встаёт, — вы в надёжных руках, — кидает взгляд на Ксению Владимировну, та улыбается ему и кивает.

Мужчина, явно поколебавшись, всё же достаёт из своего дипломата папку с несколькими обычными листами А4, кладёт её на стол.

— Надеюсь, Ксения Владимировна, вы меня извините… Нисколько не сомневаюсь в вашей компетентности, но полагаю, что этот вариант мирового соглашения будет максимально оптимальным в вашей ситуации.

Я успеваю заметить краем глаза, как наша адвокат слегка закатывает глаза и одними губами произносит «зануда». Видимо, они и впрямь хорошо знакомы, так можно себя вести только с другом. Славин же, кивнув всем, выходит из кабинета.

— Ну что ж, — Ксения Владимировна явно довольна и чуть ли не потирает руки, — скрины, которые вам удалось получить, полностью меняют дело! Контакты нового адвоката Свиридова мне Андрей Андреич дал, так что давайте сейчас быстро обсудим, как будем дальше действовать, и, полагаю, ваше второе судебное заседание станет последним!

Глава 27

В тот вечер мы с Даней вместе с адвокатом по косточкам разбираем возможные варианты, включая тот, который оставил нам Славин. И приходим к выводу, что «зануда» таки был абсолютно прав — его вариант самый лучший. Впрочем, наша адвокат не позволяет себе по отношению к нему никаких некорректных или шутливых высказываний, в общем, ведёт себя очень коллегиально и тактично. Если бы я не видела её гримаску тогда, то мне бы и в голову ничего подобного не пришло.

— Если уж Андрей Андреич пообещал, то сделает, — единственное, что говорит нам Ксения Владимировна, когда мы затрагиваем тему акций.

Вздыхаю, потому что очень на это надеюсь. Даня настаивает, что заплатит Игорю долю за квартиру — мы никак не сможем отсудить её полностью. А мне это не нравится. В глубине души я надеюсь, что Славин действительно вернёт деньги, которые мать вложила в акции, и оттуда можно будет взять недостающее. Особого чувства вины по этому поводу я не испытываю. Она, в конце концов, взрослый человек. Жильё у неё останется, и кое-какие средства тоже. Плюс пенсию никто у неё не отбирал. А в остальном… пусть дальше живёт, как знает.

Скрины, переданные Костей, делают своё дело. Мы с Даней между собой решаем, что окончательную роль тут всё равно скорее всего сыграет отец Игоря. Не захочет нового скандала. И так репутация у них теперь изрядно подмочена. И это ещё иностранные коллеги пока не объявили публично о плагиате и краже интеллектуальной собственности. Может, они и не будут делать это в виде громких заявлений, но все так или иначе об этом узнают. Медицинский мир тесен.

Прогнозы Ксении Владимировны оказываются верными.

Она выходит на связь с адвокатом Игоря, и тот сообщает, что его клиент готов обсуждать мировое соглашение.

Счастье, что нам не приходится делать это лицом к лицу. Все обсуждения идут через адвокатов, и на следующем судебном заседании мы отдаём судье вполне приемлемое мировое.

Я всё-таки решаю прийти в суд, хотя Даня с Ксенией Владимировной отговаривают меня оба. Но там должна появиться мать. И у меня есть какое-то болезненное желание ещё раз посмотреть ей в глаза.

Наверное, потому, что я сама понимаю, что морально готова к детям… И знаю, что ни за что и никогда не обойдусь со своим ребёнком так, как моя мама обходилась со мной.

Славин держит слово. Связывается с Игнатьевым буквально за час до суда и сообщает, что деньги удалось вывести на счёт, оформленный на моё имя. Естественно, не все. Но примерно две трети. В итоге получается даже больше, чем мы рассчитывали.

— Ну вот, теперь у тебя есть что сообщить матери, — Даня кладёт трубку и приобнимает меня за талию.

Хирург в этот раз наотрез отказался ждать меня где-то. Сказал, что либо я иду вместе с ним, либо он меня никуда не отпустит. Я могла бы и возмутиться такими командирскими замашками… но не стала. С ним мне легче.

Игорь на заседание не является, его представляет адвокат. Судья внимательно просматривает все предоставленные нами бумаги и выносит решение о разводе.

Всё!

Господи, неужели всё?!

Мы выходим в коридор суда, и Даня крепко меня обнимает. Я обхватываю его руками за талию. Поверить не могу… Такое ощущение, что с плеч у меня свалилась огромная глыба весом в тонну, не меньше.

— Сейчас, Данечка, — шепчу ему. — Отпусти меня и подожди минутку, хорошо?

— Конечно! — хирург отвлекается на Ксению Владимировну, а я ищу глазами мать.

Она стоит в стороне и что-то пытается возмущённо говорить адвокату Игоря, но тот практически отмахивается от неё. А потом мы с ней сталкиваемся взглядами.

— Довольна? — она делает несколько шагов в мою сторону. — Оставила мать без крыши над головой и радуешься?!

— Тебе осталась квартира, — отвечаю спокойно.

— За которую мне огромный долг Свиридовым надо погасить?! Спасибо большое, удружила, дочь! — мама зло сжимает губы, так, что они превращаются в ниточку. — Откуда у меня такие деньги?!

— То, что было вложено в акции, тебе вернут, — пожимаю плечами. — Не всё, но это лучше, чем ничего. Тебе хватит, чтобы отдать долю за квартиру, даже ещё останется.

— Так я и знала, что в итоге на меня всё скинешь, — она окидывает меня знакомым уничижительным взглядом. — Ничего не можешь доделать до конца, а ведь сама заварила эту кашу! Я же говорила тебе…

— Нет, мама, — перебиваю её. — Хватит. Я не собираюсь больше слушать твои нотации.

— Да кто тебе ещё правду-то скажет, кроме матери?! — ахает она. — Своим умом не научилась жить, так послушай, что умные люди…