Развод. Его вторая семья

Выгребаю вообще всё. Откладываю бумаги в сторону и переворачиваю дипломат вверх дном. К моим ногам падает пара хорошо заточенных карандашей, дорогая именная ручка и…

Телефон.

Ну конечно, у него есть второй телефон!

Можно было сразу догадаться, что у Глеба есть способы поддержания постоянной связи со своей любовницей. Или определение «вторая жена» здесь будет уместней?

Жму кнопку на боковой панели, но на экране лишь загорается красный значок пустой батареи.

Собираю бумаги в аккуратную стопку, подбивая их ребром о пол. Складываю обратно в дипломат.

Вновь сажусь за стол на кухне, подключаю телефон к зарядному устройству и терпеливо жду, когда злосчастный гаджет подаст признаки жизни.

Наконец, он включается, приветственно моргая экраном, и даже не требует пароль.

Надо же, Глеб так уверен в безупречности своей актёрской игры, что даже не удосужился защитить приватные переписки.

Ныряю в телефон.

Сердце замирает.

В галерее всё забито их общими фото.

С отстранённой завистью рассматриваю Марину, которая младше меня лет на десять. Она вся такая тонкая, ладная. Кожа упругая, целлюлита нет. Светлая блестящая коса до поясницы.

Здесь куча фотографий и видео счастливой молодой семьи. Здесь и совместные поездки на загородные базы, и даже снимки с заграничных пляжей. Всё, чего лишены мы с Аришей.

Мальдивы… Надо же, Мальдивы!

А я весь прошлый год уговаривала Глеба в Геленджик съездить. Но у нас же вечно нет денег!

Теперь понятно, почему.

У меня волосы на голове шевелятся. Или это рога стремятся к потолку? Не могу разобрать…

Масштаб вранья просто невероятен!

Боже!

От ужаса, накрывающего меня волной, по телу пробегает дрожь.

Это словно какая-то параллельная вселенная, в которую я случайно попала через дыру в пространстве и времени. И с экрана на меня смотрит мой муж, но в то же время – не он.

Это другой человек с лицом Глеба, его улыбкой, его мимикой. Он в его одежде. Он двигается, как Глеб. Он морщит нос и хмурит брови точно так же, как мой муж.

Но этого человека я не знаю…

В коридоре внезапно включается свет.

Я так увлеклась, что даже не заметила, как Глеб проснулся.

– Вер, ты чё не спишь? – Муж щурится от яркого света, скребёт ногтями щетинистый подбородок.

Замираю, сжимая телефон в одеревеневших пальцах.

– С Аришей переписываюсь, – мой голос глохнет от напряжения.

– А она чего не спит?

– Вот как раз ложится…

– Аа. Ты тоже давай, нечего полуночничать.

Глеб, даже не обратив внимания на телефон, уходит в туалет. Через минуту проходит мимо кухни в обратном направлении, ещё раз напоминая мне о том, что давно пора спать.

Я ещё пару минут сижу не двигаясь и прислушиваюсь к каждому шороху, доносящемуся из зала, а затем лезу в мессенджеры.

Там переписка длинной в несколько лет. Очень личная, откровенная, такая, какой не могу похвастаться даже я, законная жена. Наша переписка с Глебом сводится к списку продуктов и вопросам о том, что мы будем есть сегодня на ужин.

А здесь…

Надо же, какая экспрессия!

Мои глаза жадно вбирают в себя текст. И от зашкаливающей приторности их общения мне хочется выблевать нутро!

Глушу отчаянные порывы написать этой Марине всё, что я думаю о ней и тех отношениях, которые они с Глебом строят на разлагающемся трупе нашего брака.

Но нельзя, нет.

Я просто выставлю себя идиоткой в их глазах, не более.

А в худшем случае ещё и дам Глебу повод подсуетиться и спрятать наши накопления, если они вообще, конечно, всё ещё на счёте.

Нет, действовать открыто я начну лишь после того, как получу отмашку от адвоката. Он уже сообщил мне, что наше ходатайство о выяснении состояния счетов удовлетворено, и осталось лишь дождаться ареста. Как только это случится, я соберу вещи Глеба и выселю его нахрен из этой квартиры.

Открываю переписку сегодняшнего дня и пробегаюсь глазами.

Марина: Мы Сеньке обещали вместе в парк сходить, на аттракционы, помнишь?

Глеб: Помню, сходим.

Марина: В воскресенье. Я уже с работы отпросилась.

Глеб: В воскресенье не могу, мы едем Арину из лагеря забирать.

Марина: Мм. Ясно…

Глеб: Малыш, не дуйся. Я дочь месяц не видел. Можем встретиться в субботу. Ок?

Марина: Не ок! В субботу меня уже не отпустят. Ты же знаешь, с какой неохотой мне дают отгулы на выходные дни. Ты Сеньке обещал!

Глеб: Марин, солнце, давай без истерик. Обещал, значит, сходим.

Марина: Надоело быть на вторых ролях. Ты мне вообще много чего другого обещал, но пока это всё – лишь слова. Я уже начинаю чувствовать себя идиоткой, которая так и останется на скамейке запасных. А что? Удобно ты устроился!

Глеб: Марин, всё! Я понял тебя. Понял.

Глеб: В воскресенье.

Глеб: В десять часов с Сенькой у входа в парк будьте.

Марина: А как же Ариша?

Глеб: Ничего, Вера сама заберёт. Скажу, как обычно, что на работу срочно вызвали. Всё, прячу телефон. До встречи. Люблю.

Марина: До встречи. Люблю.

Ох, как мило!

Что-то мне вдруг тоже очень захотелось в парк…

Глава 9

Вера.

Просыпаюсь я рано и почему-то в подозрительно прекрасном настроении.

Солнце светит. Тёплый ветер колышет лёгкий тюль, а через приоткрытое окно доносится пение птиц и шум автомобилей в отдалении.

Принимаю душ, делаю укладку и макияж. Надеваю простое, но симпатичное платье и кручусь у зеркала, подмигивая своему отражению.

Я сегодня очень даже ничего!

На кухне перетираю через сито творог на сырники.

Пока я готовлю, Глеб просыпается. Умывается, а затем надолго зависает в коридоре, перебирая бумаги в своём дипломате.

Громко вздыхает.

Снова роется в дипломате, однако уже с двойным усердием.

Задумавшись, постукивает пальцами по подбородку. Подрывается. Куда-то бежит.

Возвращается.

Ух, как засуетился!

Тихо посмеиваясь, наблюдаю за тем, как Глеб, словно ищейка, суёт свой нос в каждый угол квартиры.