Развод. Мы больше не твои

– Да? – растерянно поворачиваю лицо к нему. – Ладно, как скажешь, я верю. Тогда даже хорошо, что нас с детьми не было в этот момент дома.

– Очень хорошо, ты права, – серьезно кивает Глеб и забирает из моих рук рюкзак. – Я подержу, открывай.

Усилием воли заставляю себя унять дрожь в пальцах и решительно вставляю ключ в замочную скважину. А затем зажмуриваюсь и решительно шагаю на участок.

– Фух, действительно, не все так плохо, – рядом со мной раздается облегченный возглас Глеба. – Отец говорил, что занялся ремонтом в знак извинения, нанял людей, они проверили проводку и заменили, где надо было. А сам дом снаружи лишь слегка закопченный. Идем, посмотрим внутри, наверняка датчики пожаротушения сработали и спасли положение.

Открываю глаза и смотрю на практически целый дом. Мое сердце затапливает благодарность Михаилу Юрьевичу.

– Ничего себе, а почему ты меня пугал? По твоим словам дом чуть ли не весь сгорел, – упрекаю Глеба, – а тут все очень неплохо.

– Я от злости преувеличил масштабы, рука адвоката на твоей талии сорвала с меня предохранители. Извини.

– Извиняю, – догоняю Глеба и останавливаю его за руку. – Но дальше я сама. Иди, тебя ждет Алиса. Не нужно снова колебаться и раскачивать лодку.

Бывший муж замирает на секунду, а потом согласно кивает.

– Ладно, ты права. Лучше так, – он поворачивается к выходу, делает несколько шагов и останавливается. – А ты переезжать будешь? Или у тети останешься?

Теперь уже моя очередь задуматься. Ведь вот он, дом, спасибо свекру. А еще здесь климат теплее и комфортнее.

И Глеб со своей мамой, все наши общие знакомые и так далее.

– Нет, – качаю головой, – с тетей точно, но не в этом доме. Я не хочу снова входить в эту реку.

«Ничего личного», – хочу добавить, но эта формальная отговорка категорически не подходит случаю. В этом городе слишком много личного, а с Глебом и вовсе сплошное личное. Развод – это всегда личное.

– Ясно, – кивает мой бывший, и в глубине его глаз мелькает понимание, – я бы, может, тоже уехал куда–нибудь, но я так не сделаю. А ты позвони отцу, он хотел предложить тебе выкупить дом с участком. Я–то сейчас не в том положении, чтобы делать подобные приобретения, а он, как всегда, на высоте. Сын не в него, – Глеб горько усмехается.

Инстинктивно тянусь к нему, чтобы выразить поддержку, но сразу же одергиваю себя и выпрямляюсь, на всякий случай делая шаг назад. Пусть Алиса его поддерживает, для меня это пройденный этап.

– Я обязательно позвоню, – киваю, – спасибо, что сказал.

– Ладно, – Глеб нервно приглаживает свои волосы, – я пойду, наверное, да?

Сильный мужчина не может никак уйти? Ищет повод остаться? Выходит, не такой он и сильный?

– Давай, Алиса ждет, – стреляю глазами за пределы забора. – Прощай, Глеб. Ну, и ты знаешь, захочешь увидеться с детьми - сообщишь. А алименты я получу в любом случае.

– Конечно, твой адвокат, как я мог забыть, – качает головой мой бывший муж.

– Иди уже, Глеб, – упоминание Егора неприятно ранит сердце. – Ну, правда, сколько можно прощаться.

– Видимо, я настолько привык к тебе в моем паспорте, что никак не отлипну, – с грустной улыбкой отвечает мой бывший.

– Именно что привык к штампу в паспорте. Ничего, либо отвыкнешь, либо новую супругу себе найдешь, – снова киваю в сторону машины за оградой.

– Ой, нет, это так, для развлечения, отвлечения, и была надежда тебя позлить, если получится, но не получилось, – Глеб машет рукой.

– Я рада за тебя. Таксист за ожидание накрутит большую сумму, – решаю подойти с другой стороны.

– А это уже аргумент, – соглашается Глеб. – Ладно, бывай. Береги деток, и пусть Егор будет лучше меня.

«Да дался тебе этот Егор! Свали уже наконец! – думаю зло. – Никогда не был вежливым и тут вдруг решил им стать».

– Хорошо, обязательно, – подхожу к калитке в воротах с твердым намерением ее закрыть за Глебом.

И, о чудо, он выходит на улицу, хлопая меня по плечу и молча кивая. И правильно, хватит уже слов, наговорились.

Запираю калитку и забегаю в дом. Теперь нужно без лишних сантиментов осмотреть его и позвонить Михаилу Юрьевичу. Вот только что делать после?

71

71

Разговор со свекром радует, мы быстро обмениваемся дежурными фразами и приступаем к диалогу по существу. И я, и он знаем, что родственники из нас такие себе. С Михаилом Юрьевичем мы никогда не ругались, но и особой теплоты тоже не было. Так, вежливый, но холодный нейтралитет. Нечто из разряда: у них все хорошо, и славно.

Но так даже лучше. Нет чувства вины, сожаления и прочего. И что самое приятное и добавляющее очков моему теперь уже бывшему свекру - он не занижает стоимость дома.

А ведь мог бы начать давить на то, что такую махину мне будет непросто продать самой, как и содержать. Плюс он постарался, ремонтом занялся, заботу проявил, и так далее. Но нет, предложение соответствует тому, что я мельком глянула на сайте объявлений со схожими участками.

– А вы щедры, неожиданно, – произношу, искренне удивляясь. – Не буду скрывать, я думала, бизнесмен в вас победит условного родственника.

– Оленька, по деткам мы никогда не будем условными, так что бизнесмен остался на работе, – отвечает мягко Михаил Юрьевич.

Вот на этом моменте меня укоряет совесть.

– Я не буду препятствовать вашим встречам с двойняшками, если вы пожелаете! – спешу горячо уверить его. – И спасибо, ваше предложение очень ценно для меня и, конечно, я его принимаю.

– И тебе спасибо, деточка, за понимание, – в словах свекра слышится улыбка, – нужно нам всем закончить на положительной ноте, ты права. Чтобы при случае смогли друг с другом поздороваться.

Михаил Юрьевич любит иносказательные фразы, не договаривать, оставлять недосказанность. У него такой стиль общения, или, быть может, он считает, если собеседник его не поймет, значит, не стоит тратить время на объяснения. Но я его понимаю.

– Тогда как нам быть? Я бы хотела провести сделку через нотариуса. С их подтверждением дороже, но зато быстрее переоформление. И все проверки они вроде как берут на себя. Хотя, конечно, какие нам проверки, домом владели только мы с Глебом, – немного нервно перехожу к главному.