Развод. Время платить по счетам

– Не из мести, а чтобы ты, наконец, поняла: твоё место здесь, рядом со мной, – он сделал глоток виски. Его самоуверенность вызвала во мне приступ тошноты. – Кстати, насчёт ужина для моих партнёров. Я уже сказал, что моя жена приготовит что-то особенное. Не заставляй меня выглядеть идиотом.

В этот момент что-то внутри меня окончательно оборвалось. Словно последняя нить, связывавшая меня с прошлым, лопнула с болезненным звоном. Двадцать лет я жила с человеком, который не видел во мне личность – только удобное приложение к его жизни. Осознание этого было как глоток ледяной воды.

– Нет, Алексей, – я покачала головой. Новое чувство – решимость, смешанная с горечью, – придавало мне силы. – Я не буду готовить ужин для твоих партнёров. И я больше не вернусь. Мы разводимся.

Его лицо исказилось от гнева. Эта гримаса была настолько уродливой, что на мгновение я почти не узнала его. Он шагнул ко мне, схватил за предплечье с такой силой, что я вскрикнула от боли. А страх вспыхнул во мне с новой силой.

– Ты… никуда… не уйдёшь, – процедил он сквозь зубы, чеканя каждое слово. – Я не позволю какой-то стареющей неудачнице разрушить мою репутацию.

Стареющая неудачница. Слова впились как шипы, вызывая острую боль где-то в центре груди. Я попыталась вырваться, но его хватка была железной. Паника нарастала внутри волнами.

– Отпусти меня, – потребовала я. – Ты делаешь мне больно.

– Боль? – он рассмеялся, и в этом смехе не было ничего человеческого. Пьяный блеск его глаз пугал. Я никогда не видела его таким. – Ты не знаешь, что такое боль. Но я могу показать.

– Алексей, пожалуйста… – Мой голос звучал жалко, беспомощно, я ненавидела себя за это, но не могла справиться с ужасом, сковавшим всё тело.

Он оттолкнул меня с такой силой, что я отлетела к стене, ударившись спиной о книжную полку. Боль пронзила позвоночник, выбивая воздух из легких, а в глазах на мгновение потемнело.

– Вот что, – он угрожающе навис надо мной, и я вжалась в стену, чувствуя себя загнанным зверьком. – Ты сейчас же возвращаешься домой. А я, так и быть, сделаю вид, что ничего не было. И забудем эту глупость с разводом.

Я смотрела на него не узнавая. Где был тот обаятельный мужчина, в которого я когда-то влюбилась? Передо мной стоял чужой человек с искажённым от злобы лицом. Внутри меня шла борьба между парализующим страхом и внезапно вспыхнувшей яростью.

– Я не вернусь, – тихо, но твёрдо сказала я. И в этих трех словах была вся моя решимость, весь мой протест против стольких лет унижений.

Его рука взметнулась так внезапно, что я не успела даже моргнуть. Удар был сильным, точным, расчётливым. Боль обожгла щеку, в глазах потемнело, во рту появился металлический привкус крови. Шок был настолько сильным, что на мгновение время словно остановилось. Я потеряла равновесие и упала, ударившись головой о край журнального столика. Острая боль вспыхнула в виске, перед глазами поплыли цветные пятна.

На мгновение в глазах Алексея мелькнуло что-то похожее на испуг. Не из-за жалости, нет. Из страха разоблачения, из боязни скандала, который мог бы навредить его репутации успешного бизнесмена и примерного семьянина. Это осознание было как ушат холодной воды – человек, с которым я прожила половину жизни, беспокоился не обо мне, а о своем имидже.

– Анна, – он наклонился ко мне, его голос внезапно стал заботливым, но эта забота звучала так фальшиво, что к горлу подступила тошнота, – ты в порядке? Давай я вызову врача. Ты упала и ударилась.

Этот контраст между его словами и холодным, расчётливым взглядом напугал меня больше, чем сам удар. Словно маска слетела, обнажив истинное лицо. В одну секунду я поняла, что передо мной не просто самовлюблённый эгоист, а человек, способный на настоящее зло. От этого осознания кровь заледенела в жилах.

– Не прикасайся ко мне, – прошептала я, отползая к стене, как испуганный ребенок. – Никогда больше не прикасайся.

Я с трудом поднялась на ноги, чувствуя, как по щеке стекает тёплая струйка крови. Голова кружилась, но страх придавал мне сил. Адреналин пульсировал в жилах, заставляя сердце колотится где-то в горле.

– Анна, ты неправильно поняла, – Алексей протянул руку, словно хотел помочь мне встать. Его фальшивая забота вызывала только отвращение. – Я не хотел… Ты сама виновата. Зачем ты меня злишь? Мы же можем всё решить по-хорошему.

Я молча прошла в ванную, заперла дверь и посмотрела на себя в зеркало. Разбитая губа, красный след от удара на щеке, в глазах – смесь боли и ужаса. Кто эта женщина? Неужели это я? Как я дошла до такого? Горячие слезы побежали по щекам, щипля рану на губе.

За дверью послышались шаги Алексея.

– Анна, послушай, я погорячился, – его голос звучал примирительно, но в каждой нотке я теперь слышала фальшь. – Давай забудем эту глупую ссору. Я закажу столик в ресторане, мы поужинаем вместе, поговорим спокойно…

Я включила воду, чтобы не слышать его голос, и прижала к губе холодное полотенце. Боль пульсировала в такт сердцебиению. Мысли в голове путались, но одно я знала точно: я должна уйти отсюда как можно скорее. Внутренний голос кричал о том, что следующий раз может быть последним.

Промыв рану и немного успокоившись, я вышла из ванной. Алексей ждал в коридоре, прислонившись к стене. Его поза была расслабленной, но в глазах читалась напряжённая настороженность. От его присутствия воздух казался тяжелым, затрудняя дыхание.

– Вот видишь, всё не так страшно, – он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой, как у сломанной куклы. – Просто небольшой синяк. Через пару дней всё пройдёт.

Я молча прошла в спальню и начала быстро собирать самые необходимые вещи в чемодан. Руки дрожали, в голове стучало, но я методично складывала одежду, документы, несколько личных мелочей. Каждое движение отдавалось болью, но решимость не покидала меня.

– Что ты делаешь? – Алексей следил за мной с нарастающим раздражением. Я физически ощущала, как его злость заполняет комнату. – Я же сказал, что извиняюсь. Чего тебе ещё надо?

Я застегнула чемодан и повернулась к нему. Что-то внутри меня изменилось бесповоротно. Там, где раньше был страх, теперь была ледяная решимость.

– Двадцать лет, – сказала я тихо. Каждое слово несло в себе боль и горечь двух десятилетий. – Двадцать лет я прожила с человеком, который на самом деле никогда меня не любил. Который медленно, день за днём убивал мою веру в себя. Который заставлял меня чувствовать себя бесполезной, некрасивой, никому не нужной.