Развод. Я календарь переверну

Слишком резко? Зато правда. И не нужно пытаться реально привить мне чувство, вины. Я сама знаю где и в чём я виновата.

– Позволите?

Дворжецкий. Интересно.

Улыбаюсь и освобождаюсь от рук бывшего мужа, оказываюсь в объятиях ресторатора. Хорошо.

Хорошо, когда человек знает себе цену и умеет признать поражение.

– Вы великолепны, Аделаида.

– Спасибо.

– Свадьба в моём ресторане, естественно.

– Если сделаете скидку.

– Это будет свадебным подарком. Банкет за мой счёт.

– Неужели?

– Могу себе это позволить.

– Боюсь, этого себе не сможет позволить мой будущий муж.

– Но с ним же вы договоритесь?

– Не хочу начинать семейную жизнь со лжи, так что сами. Если вы хотите играть в эти игры.

Мальчики, договаривайтесь.

– Отныне никаких игр. Я рад за вас, Ада. Адовая женщина.

– Вам нужна другая. Райская. — улыбаюсь, вспоминая его стычку с Раей.

– Я подумаю над вашим предложением. Вообще, у меня уже была женщина, которую я любил, но так и не смог завоевать. Возможно, пришло время для другого.

– Что, вас должны завоёвывать?

– Нет. Не совсем. Я всё-таки надеюсь сам завоевать. Окончательно.

– Я завидую этой счастливице.

– На её месте, могли быть вы, Аделаида.

– Нет, Денис Александрович, увы... не могла. И хорошо, что я не давала вам ложных надежд.

– Вы потрясающая женщина. Могу только пожелать вам счастья и ретироваться, потому что ваш Отелло уже в зале и смотрит весьма устрашающе.

Поворачиваю голову. И тут же попадаю в объятия моего мужчины.

Это не танго.

Это любовь.

Мы просто стоим обнявшись, пока вокруг нас двигаются в страстном танце пары.

Медленно, медленно, быстро-быстро, медленно.

Скрипка, аккорды фортепиано, бас, ударные.

Напряженно, форте, остро.

Отточенные движения.

Знакомые па: качели, крест, энроске, парада, калесито, ганчо, коррида, и снова качели, калесита, лапис, каменада.

Нет, они не исполняют всё это, я просто снова повторяю названия, наслаждаясь тем, что обнимаю мужчину, знающего толк в танго.

И в любви.

Пьяццолла плачет.

Я вспоминаю.

– Вы прекрасно двигаетесь, Ада.

– Возвращаю комплимент, у кого занимались?

– Всегда учился у самых лучших.

– Это заметно.

Мы просто стоим, смотрим друг другу в глаза. Это еще сильнее, чем танцевать танго.

Любить.

Как и когда это случилось? Кто же теперь поймёт?

Тогда? Когда мы в первый раз встали в позицию?

Или позже, когда он пообещал развести меня быстро и грамотно? И ведь развёл же!

Развёл, чтобы снова выдать замуж.

Хитрый лис, этот адов адвокат.

Мы не танцуем, музыка проникает в нас, окутывает воспоминаниями.

Как горячо и остро было танцевать танго втроём.

И я чувствовала себя роковой красавицей.

Но я, наверное, всё-таки не она.

Не роковая я.

Земная.

Просто женщина.

Просто та, которой хочется любить и быть любимой.

Чтобы был рядом мужчина, для которого хочется быть женщиной, хочется рожать детей, создавать уют, вдохновлять его на подвиги.

Мы стоим обнявшись в центре зала, на паркете, стоим, а потом не выдерживаем всё-таки. Этот ритм, это напряжение.

Та-та, та-та, та-та-рам... Та-ра, та-ра, та-ра-рам...

«Либертанго», мелодия нашей страсти. И мы в ней живём. Так органично, так правильно.

Поворот, поворот, шаг, шаг, ноги кружат, описывая чувства на грани.

Я кожей ощущая взгляды.

Поворот — Макар, бывший, моя прошлая любовь, любовь всей жизни, как я думала, предатель, трус, который сейчас горько жалеет о содеянном, я в этом уверена.

Поворот — Дворжецкий. Настоящий, сильный, правильный — чужой. Не мой мужчина, я вовремя это поняла, не успела зайти слишком далеко.

Поворот — Герман. Рядом. Близко. Кожа к коже, сердце к сердцу. Завоевал.

Захватил. Присвоил.

Не отпускай меня, любимый. Не отпускай!

И снова тут должно быть сальтадес — разрыв объятий — и снова мы заставаем намертво прижавшись друг к другу.

Танго милонгеро.

Конец.

Но каждый конец одной истории - это просто начало другой, не так ли?

Эпилог

Аделаида

Рожать в сорок? Бегите, глупцы!

Никогда и ни за что!

А если серьёзно...

Не всё так плохо.

Да, бывают моменты отчаяния. Особенно, когда ты пытаешься воспитывать ребёнка, но приходит папа и всё воспитание идёт по одному месту!

В общем, жестокий адвокат Герман Крестовский, который размазывал конкурентов, тех, против кого выступал в суде, даже клиентов, если они вели себя неподобающе, этот грозный человек становится «няш-мяшем» когда дело касается его детей.

Да, детей!

У нас двое. Мальчик и девочка — всё как заказывал господин адвокат. И как это у него всё получается?

Мне сорок пять, и я мать пятерых детей. Понимаете, почему пятерых, да? Потому что Крестовский часто ведёт себя совсем как ребёнок.

Например сейчас, когда его любимое чадо не хочет есть кашу.

– Адушка, ну если ей не нравится каша?

– А мне не нравится твоя новая стажёрка, и то, что ты не ответил мне по поводу проекта с Игнатовым.

– Никаких проектов с Игнатовым!

– Никаких двадцатипятилетних стажёрок!

– Аделаида!

– Герман!

– Ма, не вугайся, а то бабайка пидёт!

– Вот! Это твоё воспитание! Зачем ты приучил Анюту к этой бабайке?

– Не ругайся, фемина моя, а то бабайка реально придёт ночью и так тебя забабаит!

– Хватит заговаривать мне зубы. Проект с Игнатовым выгодный и мы получаем еще и коттедж в Сочи.

– Зачем тебе коттедж в Сочи? Хочешь быть поближе к своему крашу?

– Господи, где ты этого набрался, Крестовский?