Развод. Я календарь переверну

Он подплывает к бортику, ловко подтягивается на руках. Тело там такое, что низ живота предательски ноет.

Когда я последний раз занималась сексом? Боже, как давно! Тот раз в машине вообще не в счёт! Это не по-настоящему...

Решено, вернусь в Москву и сразу поеду к Герману. В конце концов хотя бы попробую. Это же не значит сразу замуж выходить?

Телефон пиликает, сообщая о новом входящем.

Открываю.

«И долго вы еще будете хохотать там?»

Что?

Пристально вглядываюсь в фигуру, стоящую внизу. Ноги, шикарный пресс, грудная клетка, руки. Я не вижу лица.

– Ты чего, Ада? Привидение увидела?

– Почти... Вика... мне нужно спуститься.

– Ты... ты серьёзно?

– Более чем. Не переживай, на ночь я вернусь, ребёнка одного не оставлю, но...

– Погоди, ты сейчас пойдешь к этому мужику? Ты его знаешь?

– Я думала, что знаю, но что-то мне подсказывает, что там еще до хрена сюрпризов.

– Адвокат?

– Великий комбинатор, блина-малина!

51.

– Крестовский, ты...

Резкий рывок и я оказываюсь в его объятиях.

Он в одних плавках, мокрых плавках, чёрт, а я... я в купальнике, поверх которого, накинуто вязаное тонкой золотой нитью платье, наряд на грани фола, да, слегка просвечивает, да весьма эротично, да, можно и на пляж и вечером в баре посидеть, если хочешь найти на Жозефину приключения.

Я, правда, не собиралась искать, но...

Он в плавках. И у него в плавках всё просто дымится. По стойке смирно, ориентир на двенадцать.

Фу, Ада, где ты набралась таких пошлостей!?

Боже, дайте огнетушитель.

Меня прижимают к стене, моё платье, которое мало что скрывает ползёт вверх. Его. руки уже под ним, нагло, очень нагло. Он что же собирается...

– Герм...
– ладонь закрывает мой рот, глаза его как черная дыра, Гаргантюа из фильма Нолана*, она затягивает, засасывает.

Боже!

Вторая рука стягивает вниз трусики от купальника...Ну, как трусики, верёвочки... Я просто хотела, чтобы попа ровно загорела, и...

– Нашла же такой блядский купальник, а... Ох, Ада, Ада... правильно твой муж говорит — сучка ты...

О, нет, он говорит сука. И он прав. Но вообще, по какому праву?

Мой рот всё еще закрыт, говорить не могу, но думаю громко и матом.

А этому гаду хоть бы хны.

О... боже...

Как он его сразу находит... самое сокровенное. Мамочки. Гладит... Теребит легонько... Господи...

У меня дочь в отеле с чужой, по сути, тёткой. Нет я Викуле доверяю, как ни странно, и...Но...

Да, да, ещё, вот так, еще... мамочки...

Он по глазам моим читает, да?

Господи, я не могу... или...

Боже... ну полчасика то у нас есть?

Пожалуйста, очень хо... о...о...

Боже... А-а-а! Ноги дрожат, вся дрожу. Что это было? Дышу еле-еле, такого быстрого оргазма у меня еще не было.

– Голодная, да, Ад?
– усмехается, подлец, подонок... Негодяй. сволочь... какой же он... охрененно большой! — Я тоже. Голодный.

Мама!

Он въезжает в меня одним движением. Как это получается я не знаю. Просто поднимает, ноги раздвигает к стене прижимая и...

О май гад...

Губу закусываю, его ладонь укусить пытаюсь. Ну, убери, убери! Не буду я орать!

Улыбаюсь.

Хорошо.

Господи, как же мне хо-ро-шо!

Ладонь опускается на шею, гладит. Задушит же не задумываясь если я начну протестовать! Он адвокат, отмажется.

Шучу, конечно, но желание придушить считываю. Определённо.

Ухмыляется так... как будто сожрать хочет. И наклоняясь, вгоняя член до упора нагло впивается в рот.

Хорошо... как же мне... кайфово! Да... Боже...

Как он целуется!

Как он трахается!

Как он танцует танго!

Мой мужчина.

Вот сто процентов мой! Никуда не отпущу. Никому не отдам! Мой!

'Обвиваю его руками и ногами, оплетаю как лиана. Не хочу отпускать.

А он ласкает мой рот, облизывает, всасывает губу, прикусывая, играет.

Боже...

И эти размашистые хамские толчки в моё тело. Удары. Острые. Жаркие, выбивающие из сознания всю дурь.

Мой мужчина. Мой... мой.

Глаза в глаза. Омуты в омуты.

Смотрит. Считывает.

– Приняла?

Понимаю вопрос его сразу. Губы дергаются, дрожат. Приняла, да... Приручилась.

Прилепилась. Присвоилась.

Только с ним теперь. Только его.

Да. Хочу так.

Хочу.

Не буду думать, как надолго — плевать.

Не буду думать, что дальше - плевать.

Здесь и сейчас. Ну, может быть еще завтра. И послезавтра. И десять лет. Может и больше.

Не выпущу.

Буду наслаждаться, а там... а там будь что будет.

Да, хорошо будет, я уверена, хорошо. Мы самодостаточные, мы зрелые, мы взрослые - ну, это под вопросом конечно, но всё-таки.

Мы выбрали друг друга.

Он выбрал меня. Не молоденькую целку, не невинную овечку, не дурочку с переулочка.

Меня выбрал! Меня!

И меня сейчас так страстно любит.

Мой. Меня. Мы...

Мы. Теперь только так.

Сильнее, да, глубже, еще... Сжимаю. Опаляет, не дышу. Господи, хорошо-то как!

Хорошо. Да, вот так, на пороге тайской виллы, впопыхах, быстро, даже в душ не сходив, ахах мы признаёмся друг другу в любви и верности телами.

Это важно. Именно телами. С головой потом подружимся.

Чёрт, еще! Как его много! Какой он хороший.

Боже, бабы все вокруг слепые? Дурные? Почему такой экземпляр один, не охваченный? Он ведь точно из тех, кого щенками разбирают, разве нет?

Или он сам искал? Ждал меня?

Ждал...

Мой хороший.

Мой подлец...

Господи, еще, пожалуйста, еще, еще.

Не соображаю, что повторяю вслух. Прошу, уговариваю, умоляю. Рот его хочу, на груди, губы на сосках, потом на шее, еще, и губы к губам.

Остро. Как же это остро и по-настоящему!