Развод

– Прости, я не хотел, я не знаю, что меня дернуло, - поспешил затараторить Донун, отводя глаза. – Прости, мне так плохо на душе, что я не владею собой. Забудем, да?

– Да, разумеется. – я прикрыла веки. Что же делать? Это было столь незначительно, что и говорить не о чем, но если не сказать Йесону, я что же, скрываю от него и делаю из этого греховную тайну? Накладывая мерные гирьки решения на одну из чаш весов, я саму себя стала оправдывать вслух: – Я не скажу об этом Йесону только по одной причине: он и так сейчас достаточно обозленный, и я не отвечаю за его поступки, если он узнает. Как бы то ни было, ты мне дорог, как друг, и я буду за тебя переживать, если Йесона надоумит с тобой поквитаться.

– Как знаешь. Я уж точно ничего ни с кем обсуждать не собираюсь. Соре, видимо, и вовсе уже всё равно, что я тут делаю. – Донун попинал установленное колесо, проверяя его годность или просто так. – Но, поверь, я не собираюсь, едва услышав слово «развод» бросаться во все тяжкие. Я не представляю, как смог бы изменить Соре и вообще, что у меня может быть другая женщина, просто ты… ну, ты это ты. И хотя всё в прошлом, прошлое иногда ставит подножки.

– Это я уже поняла, после того, как всплыло отцовство Джесоба… - покачала я головой.

– Да, это, скорее всего, тоже на меня подействовало. В какой-то миг я подумал, а что, если бы я узнал всё тогда, если бы мы с тобой и Джесобом… и всё было бы по-другому…

– Ничего по-другому бы не было. – опустила я его на землю из ненужных мечтаний. – Я же говорила тебе, Донун. Без Йесона у меня бы, возможно, никогда уже не было мужчины. А если бы и был, то не ты. Не обижайся, но если сначала, узнав о том, от кого я родила Джесоба, я видела в сыне тебя, то теперь, окончательно и бесповоротно, я вижу в тебе сына. – я подошла и, под утихающими слезами небес, провела парню по щеке. – Ты для меня как близкий родственник, кровный родственник, с которым никогда и ничего быть не может.

Понимающе кивнув, он взял мою руку, поцеловал её в ладонь и пожал, так нежно, что напряженность улетела прочь.

– Даже не знаю теперь, приглашать тебя на вечерние посиделки или нет?

– Что за посиделки? Впрочем, что это я – не приду точно, потому что мне уже хватило всяких неприятностей и нахождения с тобой наедине. – тихо посмеялась я.

– Да я позвонил лучшему другу, когда мне Сора всё это выдала, захотелось выговориться по-мужски. Он обещал прилететь. Так что к ночи будет здесь.

– Лучшему другу? – с опаской начала уточнять я.

– Да, Чунсу. Ты знаешь у меня других лучших друзей? – широко улыбнувшись, Донун посмотрел наверх, убеждаясь, что тучи рассеиваются. – Так что, если будет желание повидаться со старым знакомым, звони. Я на связи. Пока не напьёмся до невменяемости.

И тут я поняла, куда точно не суну сегодня свой нос. В эту замечательную компанию. Хорошо бы, чтоб Йесон не узнал, кто сюда прилетит. Его ревность к Донуну цветочки, по сравнению с ягодками, спеющими от той ревности, которая могла возникнуть при упоминании моего первого мужчины, к которому он ревновал ещё когда я даже не была его женой. Странно, что сегодня не пятница тринадцатое, потому что и для трудного понедельника был бы перебор!

Тандемом мы доехали до гостиницы. Наш скромный эскорт из двух машин припарковался перед боковым входом, где можно было отдать ключи служащим для отгона автомобилей, и мы, ступая по мраморному глянцево-бежевому полу вестибюля, отражаясь в нем матовыми аляповатыми тенями, дошли до лифта, я ступая с шершавым звуком шлепанец, а Донун с эхом стуча каблуками запачканных белых ботинок. В пути мы пообсохли, не без помощи климат-контроля салонов и их вентиляции, но всё равно выглядели, как два потерпевших крушение. Пока я была за рулем, мне позвонил Йесон и сказал, что освободился раньше и уже направляется в номер, желая поужинать вместе, поэтому я летела буквально на крыльях любви, алкая примирения или хотя бы просто нахождения рядом с супругом. Самые вредные ссоры и непоборимые споры с ним мне предпочтительнее безмятежного одиночества в его отсутствие. Но и усугублять ничего не хотелось, поэтому я отпустила Донуна подниматься отдельно, делая вид, что мне кому-то надо позвонить. Не нужно, чтоб Йесон увидел нас ещё и возвратившихся вместе неизвестно откуда в таком состоянии. Одомашненных львов не дразнят сырым мясом.

Ожидая, когда спустится очередной лифт, я развернулась к стоявшей рядом стойке, рекламирующей анимацию и досуг на все возрасты и вкусы. Поглядывая на их проспекты, я оперлась локтем, поставив в ноги сумку. Ежевечерне тут проходила масса шоу, танцевальных представлений, выступлений вокальных исполнителей, работали дискотеки с профессиональными ди-джеями, приезжали знаменитости.

– Так-так-так, кто-то всё-таки нашёл пляж, но на нем был шторм? – реагируя на обращение, я обернулась и увидела, что из лифта вышел тот самый невежливый водитель, с которым нас почти соединила авария. Он что, ещё и в этом же отеле остановился?! О нет. – Либо я ничего не понимаю в гремлинах, либо они ничем не отличаются от людей. Где обещанный мокрый монстрик?

– Какая внезапная и скорая встреча… - не очень радостно пробормотала я.

– Это не может быть простым совпадением. – как начинающий испытывать жажду, прочистил он горло, оглядывая меня второй раз. Подняв глаза, он прочел стенд за мной и вернулся к разговору. – Так мы аниматоры? И кого и чем развлекаем?

– Я не… - начала я, но мимо прошла шумная компания европейских туристов, сбивших меня с мысли. Да мой собеседник и не слушал меня особенно, относясь к женщинам как к чисто визуальным объектам, чьим звуковым способностям пошла бы кнопка «включить-выключить». Следовало признать, что имея на данный момент фасад растрепанной бродяжки, я и не тянула на кого-то солиднее человека из сферы услуг. Из украшений я надела только обручальное кольцо, а вещи на мне никогда не были брендовыми. Не любила я их и ничего в них не понимала.

– Ты работаешь на пляже? – он даже забыл, что именно я ему говорила про поиск места, не учитывая, что я хотела быть подальше от народа. – Фотографии с удавами, танцы в кабаре, детишек развлекаешь?

– Да, детишек развлекаю. – не стала я сопротивляться. – Троих сразу.

– А четвертого возьмешь? – расплылся он, облокотившись рядом со мной. Мне захотелось сбежать. – Сколько стоит час за мной приглядеть? Я не заплываю за буйки, не дерусь и не посыпаю песком из лопатки других.

– Дорого, очень дорого.

– Не вопрос. Когда и куда приходить? – не сдался он.

– Прямо сейчас. Пошли, с мужем познакомлю. – натянуто улыбнулась я.

– Он тоже аниматор? – без интереса полюбопытствовал незнакомец.

– Ре-аниматор. – кивнула я. – Без труда отправит в реанимацию. Идём?

– Ой-ой-ой. Я испугался. – у него зазвонил мобильный и он отстранился от стойки, посмотрев на вызов и приготовившись меня покинуть. Наконец-то! – Ладно, крошка, если ты тут работаешь, то мы ещё пересечемся, а сейчас вынужден тебя покинуть. Пока!

Приложив трубку к уху, он заговорил деловым и приказным тоном, что подтверждало его статус большого человека. Если тут плавают такие опасные аллигаторы, то мне лучше без Йесона далеко не высовываться. За свою стойкость я не переживала, но быть жертвой чужой навязчивости не было никакого желания.

POV Сон Сора

Моё занудство, моя дотошность, привели меня в клинику для стопроцентного подтверждения, и теперь я лежала на кушетке в кабинете Юби, разглядывая белый потолок из пластиковых панельных полос, уже вдоволь наглядевшись на положительные результаты экспресс-анализов всех видов. Больше сомнений быть не могло. Я окончательно беременна. В голове была такая неразбериха, что я не могла ни то что поверить в это, а даже понять, была я рада или нет. Я не ощущала себя, через одинаковые короткие промежутки времени крутя в голове присланную Донуном в ответ смс-ку «Я тебя тоже люблю. Но ты невыносимая зараза». Разве можно после такого передумать с разводом? Он не собирался извиняться и пытаться исправить ситуацию. Обвинил меня в любви к деньгам, и я же ещё невыносима! Каков наглец!