Разыскания истины

Мы узнаем, что причина брожения есть движение невидимой материи, передающееся частицами той материи, которая находится в движении. Ибо нам достаточно известно, что огонь и различные брожения тел состоят в движении тел, а по законам природы тела получают свое движение непосредственно лишь при встрече с какими-нибудь другими телами, находящимися в более быстром движении. Стало быть, мы могли бы открыть, что существует невидимая материя, движение которой вследствие брожения передается телам видимым. Но путем предположений было бы совершенно невозможно открыть, как это происходит; зато это далеко не так трудно узнать, если рассматривать образование элементов или тел, из которых многие однородны, как это можно отчасти видеть в системе г-на Декарта.

Третья часть вопроса, касающаяся движений конвульсивных, не представляет большой трудности при решении, если мы предположим, что в телах есть жизненные духи, способные к некоторому брожению, и жидкость, способная проникать в поры нервов, по которым жизненные духи разливаются в мускулах; при этом мы не будем задаваться определением, каково действительное устройство невидимых частиц, содействующих этим конвульсивным движениям.

Если мы отделим мускул от остального тела и будем держать его за концы, мы почувствуем, что он сокращается, если мы уколем

569

его во внутреннюю полость. По-видимому, это зависит от строения неприметных частиц, составляющих мускул; эти частицы, наподобие пружин, приходят в движение от укола. Но кто может быть уверен, что открыл действительное устройство частиц, служащих для совершения этого движения, и кто мог бы дать тому неоспоримое доказательство? Разумеется, это представляется для нас невозможным; хотя, пожалуй, если много размышлять, мы и могли бы вообразить такое строение мускулов, которое могло бы производить все движения, наблюдаемые нами. Итак, не следует стремиться определять, каково истинное строение мускулов. Впрочем, у нас нет основания сомневаться в том, что существуют жизненные духи, которым присуще некоторое брожение вследствие смешения их с какою-то тонкою материею, а также, что кислые и острые жидкости могут проникать в нервы, а потому мы и можем допустить подобное предположение.

Итак, для решения предложенного вопроса надо прежде всего рассмотреть, сколько есть видов конвульсивных движений; а так как число их представляется неопределенным, то следует остановиться на главных, причины которых, по-видимому, различны. Нужно рассмотреть части тела, в которых они происходят; болезни, которые предшествуют им или следуют за ними; происходят ли они вызывая страдание или без боли; а главное, какова их быстрота и сила; ибо есть конвульсивные движения, совершающиеся с силою и быстротою; другие, совершающиеся с быстротою, но не сильные; третьи, напротив, сильные, но не быстрые, и, наконец, такие, что совершаются и без силы и без быстроты; есть конвульсивные движения, беспрестанно прекращающиеся и возобновляющиеся; есть конвульсивные движения, делающие части тела негибкими и неподвижными на некоторое время, и есть такие, которые совершенно лишают нас употребления членов и обезображивают их.

Когда все это будет рассмотрено, мы можем уже без труда объяснить вообще, каким образом происходят эти конвульсивные движения, особенно после всего сказанного выше о естественных движениях и движениях произвольных; ибо нам понятно, что если к жизненным духам, находящимся в мускуле, примешается некоторая материя, способная привести их в брожение, то этот мускул расширится и вызовет в данной части тела конвульсивное движение.

Если человек легко может противостоять конвульсивному движению, то это служит указанием на то, что нервы не засорены какою-нибудь жидкостью, человек может очистить мускул от жизненных духов, вошедших в него, направить их в противодействующий мускул и наполнить его. Если же человек не может противостоять конвульсивному движению, то мы должны заключить, что острые и легкопроникающие жидкости принимают, по крайней мере, некоторое участие в этом движении. Иногда может даже случиться, что эти жидкости суть единственная причина конвульсивных движений; ибо они могут направить течение жизненных духов к известным

570

мускулам, открывая им туда свободный доступ и преграждая доступ в другие мускулы; кроме того, они могут сокращать сухожилия и фибры мускулов, проникая в их поры.

Повесим довольно большую тяжесть на конце веревки; мы значительно поднимем эту тяжесть, если смочим веревку: это происходит оттого, что частицы воды, наполнив все небольшие промежутки между волокнами, составляющими веревку, укорачивают ее, расширяя ее. Точно так же острые и легкопроникающие жидкости, проникая в поры нервов, сокращают их, растягивают части, связанные с этими нервами, и вызывают во всем теле конвульсивные движения, которые бывают в высшей степени медленны, сильны и мучительны, и часто в продолжение значительного времени вызывают в этой части тела необычайную судорогу.

Что же касается конвульсивных движений, совершающихся быстро, то они причиняются жизненными духами; но этим жизненным духам нет необходимости приходить для того в некоторое брожение;

достаточно, если пути, по которым они проходят, будут более открыты с одной стороны.

Когда все части тела находятся в естественном положении, то жизненные духи разливаются в них ровно и быстро, соответственно нуждам машины, и верно исполняют повеления воли. Когда же жидкости нарушают обычное состояние мозга и изменяют или различным образом перемещают отверстия нервов, или же, проникая в мускулы, возбуждают пружины их, тогда жизненные духи разливаются в членах совершенно новым образом и вызывают необычай-1| ные движения, в которых воля не участвует. ! |

Однако можно иногда, благодаря сильному сопротивлению, вос-Ц препятствовать некоторым из этих движений и даже постепенно'! уменьшить отпечатки, служащие к возникновению их, хотя бйЦ привычка к ним вполне установилась. Люди, следящие за собок>»1| довольно легко воздерживаются от гримас, от известного выражения.^ лица или от непристойной позы, хотя бы тело было расположено»! к тому; они преодолевают их, хотя и с большим трудом, даже тогда»,! когда те вошли в привычку, ибо с ними нужно бороться при самому зарождении их, прежде чем течение жизненных духов проложит себв1| путь, который слишком трудно закрыть. 'I

Иногда причина конвульсивных движений зависит от раздраженй»! мускула, которое может быть вызвано или какою-нибудь жидкостью^ или какими-нибудь жизненными духами, находящимися в брожений.! Главным же образом конвульсивные движения зависят от мозг особенно если конвульсии охватывают не одну или две части тег в отдельности, а распространяются почти на все; а также от многн болезней, изменяющих естественный состав крови и жизненны духов.

Правда, так как иногда один и тот же нерв разветвляется в частя тела, довольно удаленных одна от другой, как например в лице во внутренностях, то довольно часто бывает, что конвульсия, пр

571

чина которой лежит в части тела, в которой проходят некоторые разветвления данного нерва, сообщается тем частям, в которых проходят другие разветвления его; так что причиною подобных конвульсий не является ни мозг, ни порча жизненных духов.

Но если конвульсивные движения распространяются почти на все части тела, то мы необходимо должны утверждать, или что жизненные духи находятся в совершенно необычайном брожении, или что нарушился порядок и расположение частей мозга, или что произошло и то и другое. Я не останавливаюсь более на этом вопросе, ибо, когда входишь в детали, он становится столь сложным и зависит от стольких вещей, что не особенно удобен для отчетливого объяснения данных мною правил.

Нет иной науки, которая давала бы столько примеров, пригодных для подтверждения пользы этих правил, как геометрия, а особенно алгебра; ибо они в обеих этих науках постоянно применяются. Геометрия ясно показывает необходимость того, что следует начинать всегда с вещей простейших и содержащих наименьшее число отношений. Она исследует всегда эти отношения с помощью хорошо известных мер; она отбрасывает все, что бесполезно для нахождения их; она разделяет на части сложные вопросы; она устанавливает и рассматривает эти части по порядку; словом, единственный недостаток, присущий этой науке, заключается, как я уже говорил в другом месте, в том, что она не располагает средством для сокращения идей и найденных отношений. Так что, хотя она и управляет воображением и сообщает уму правильность, она не особенно увеличивает широту ума и не дает ему возможности открыть весьма сложные истины.