Разыскивается миллионер без вредных привычек

* * *

Следующим утром я встала первая. Егор снова в трусах пришёл, правда, уже к готовому завтраку. Зевнул, потянулся. Высокий такой… Я скользнула взглядом по голой груди и сглотнула. С этим надо что-то делать. Я думала весь день. Сходила с Никитой, Таней и Тотошкой на речку, сидела на берегу, рассеянно гладила тёплый бок козленка и думала. В конце концов, додумалась. Мой ноутбук был безнадёжно залит водой, так как я спасла козла, а спасать свое имущество не додумалась, но ребёнок одолжил мне свой компьютер. Я поковырялась в сети — там чего только не было — и распечатала два образца договора. С ними и пришла к Егору в кабинет ночью. Положила ему на стол.

— Это что? — удивился он.

— Наши отношения… — робко начала я, — ничем не разграничены. Я вот нашла образец. Здесь расписаны все мои обязанности. И права тоже…

— Я если нарушишь?

— Там написано, что две недели испытательный срок. Отправишь меня восвояси.

Он взял мои бумажки и внимательно изучил каждую, словно они, распечатанные с одного образца, могли разниться. Потом подумал. Достаточно долго думал, я даже занервничала. Скажет сейчас, что я обнаглела, и прощай идиллия, а я уже привыкла, прощаться не готова. Егор постукивал карандашом по столу. Потом на меня посмотрел. Я едва не попятилась.

— Это достаточно строгое соглашение, — сказал он. — Ты отдаёшь себе в этом отчёт?

— Д-да… — я ума не могла приложить, что там такого строгого, но если он говорит…

— Понимаешь, Настя. Договор — это не шутки. Это, можно сказать, вещественное доказательство, — он отложил карандаш и смотрел мне прямо в глаза. — Если я буду к тебе приставать после заключения этого договора, меня могут посадить в тюрьму!

— Можно не приставать, — решилась предложить я.

— Нет, нельзя, — отрезал Егор. — Я не наприставался. Если подпишу договор и пристану — в тюрьму сяду. Ты в полной мере это осознаешь?

Я пыталась понять, издевается он надо мной или говорит на полном серьёзе. Не смогла. Его глаза, такие глубокие сейчас, в свете лампы почти чёрные, были серьёзными донельзя.

— И что теперь делать? — растерялась я.

— Что-что… Нужен последний раз. Чтобы я окончательно наприставался. Тогда я смогу подписать твой договор с чистой совестью, ничего не нарушая.

Я пододвинула стул и села. Как он так все вывернул вообще? И что, если я сейчас откажусь, то на самом деле так все и получится? Да он просто издевается! Если бы ещё не был таким серьёзным…

— Даю тебе час, — с нажимом продолжил он. — Я как раз закончу тут и в душ схожу. А ты… подумай пока. И о правовой ответственности сторон, и о последствиях нарушений…

Поднял меня со стула, не очень, кстати, деликатно, и выпроводил в коридор. И дверь закрыл! Я душ уже приняла, в этот раз даже дверь не запирала. Шла наверх и думала. В словах Егора есть рациональное зерно! Я, похоже, и сама… того. Нужно просто закрыть гештальт. Объявить официальный последний раз. Нагрешить от души и перелистнуть эту страницу. Периодически я выходила на лестницу и слушала — Егор в душ пошёл. Значит, скоро поднимется. Проверила Никиту — спит. Звукоизоляция в комнатах хорошая, но я дверь в детскую прикрыла плотнее. Вот в этот момент и поняла, что решилась, просто сама не знала. Вздохнула. Пошла надевать свое сексуальное белье, которое прихватила, вероятно, в состоянии аффекта.

Егор пришёл ровно через час. В халате длинном полосатом и тапочках. Забавно. В руках бутылка вина и два бокала. Улыбнулся.

— Ты так сидишь, словно кол проглотила. Расслабься. Мы уже несколько раз этим занимались, и весьма успешно.

Налил мне вина, я благодарно приняла бокал. Сделала два глотка и отставила в сторону — последний раз нужно принимать с трезвой головой. Егор вовсе пить не стал. Опустился на колени, потянул наверх мою футболку — я не осмелилась ждать его в одном белье. Увидел кружевные чашечки, через которые белую кожу видно, и соски тоже, шумно втянул в себя воздух. Я стеснялась. Мы и правда занимались сексом не раз, и всегда это было великолепно. Но… так официально в первый раз. В сарае с рожающей козой я так не нервничала. А потом он притянул меня к себе, и я поняла — бояться нечего. Наши тела друг дружку помнили прекрасно и стеснение сами отбросили в сторону.

— Лифчик стоил кучу денег, — спохватилась я, когда Егор не очень деликатно принялся его с меня снимать.

— Я тебе зарплату подниму, — обещал он.

А дальше разговаривать стало некогда. И это хорошо — я вечно несу всякие глупости. А рот можно занять более приятными вещами…

Уже потом, когда мы лежали нагишом, открыв окно — стало очень жарко, Егор повернул меня к себе. Свет мы так и не выключили, и теперь я с удовольствием рассматривала тело своего в последний раз любовника. И сама стесняться уже перестала, в конце концов, если он меня хочет, значит, все ему нравится.

— Я тут подумал, — сказал Егор. — В нашем соглашении не фигурировало, последний раз или последняя ночь. Это же может быть последней ночью, неправда ли?

— Может, — согласилась я.

— Тогда ты полежи чуть-чуть… Я малость отдохну, потом ещё раз закреплю наше соглашение.

Притянул меня к себе, уткнулся носом в шею и засопел. Потом сказал — нет, так невозможно! И бросил тапком в выключатель света. Со второго раза попал, и стало темно. Соглашение мы закрепили ещё два раза. Егор решил не терять ни единой возможности последней ночи, поэтому завёл будильник на сорок минут раньше обычного. И с утра закрепили ещё раз. Признаюсь, от такого многократного закрепления я даже чувствовала определённый дискомфорт в интимной зоне, но улыбка с лица все равно не слазила. Этой улыбки я стыдилась и пыталась её прятать. А потом поймала себя на том, что готовлю завтрак и напеваю. Егор пел из ванной.

— Какие-то то вы весёлые, — подозрительно протянул проснувшийся от утренней кутерьмы Никита.

— Солнышко же светит, — отозвалась я, покраснев.

Из коридора раздался грохот и рев.

— Я споткнулся о ваше животное! — закричал Егор. — Почему оно дома?

— Ты его не убил? — всполошилась я и понеслась спасать козла.

— Вот и кончилось веселье, — протянул Никита и полез в холодильник.

А ночью Егор поскребся в мою дверь. Я сделала строгое лицо и пошла открывать. Он усиленно пытался скопировать выражение лица кота из Шрека. На мой взгляд, Егор вообще всех котов в мире симпатичнее, но говорить ему это я бы не стала — возгордится ещё.

— Договор ещё не подписали, — шёпотом напомнил он.

Не знаю, зачем шёпотом, если ребёнок спит, а моя комната от детской далеко. Я выглянула в коридор, утонувший в полумраке, убедилась, что дверь в спальню Никиты закрыта. А потом… впустила Егора. В конце концов, и правда, не подписали же ещё.

Глава 24. Тем временем…

Никитка был далеко не таким маленьким, каким его воображали взрослые, и понимал многое. Порой даже больше, чем ему самому бы хотелось. Раньше он вообще на тему нужна ли ему постоянная мама, не задумывался. Если только на утренниках, когда все с мамой, а он нет. Послушать одноклассников, так всех мамы мучают нещадно. А с папой красота. Главное, уроки вовремя делать. В жизнь не лезет, особо не воспитывает. Если, конечно, не начудить. Вот спускать Славку с балкона на верёвке точно не стоило.

А теперь началась Настя. Вела она себя легко, на мамское место не претендуя. Не давила на него, как Наташа. Наташа вроде улыбается, а сама смотрит так, словно сделал что-то не то. Напрягает. С Настей было… весело, пожалуй. У неё даже козёл был. Ночью через несколько дней после приобретения няни Никита проснулся. Дома было тихо. Комнату едва освещал ночник. Нет, темноты Никита не боялся, скорее, ему в ней было некомфортно. Зачем проснулся — непонятно. В туалет не хочется. А вот попить бы не помешало.