Разыскивается живым или мертвым

— Шестьдесят долларов, — произнёс я. — Это эксклюзив. Таких больше ни у кого нет.

И не будет ближайшие лет сто. Или сто пятьдесят.

— Вы шутите, мистер Шульц, — усмехнулся торговец.

— Нисколько, — произнёс я. — Уверен, такой ловкий бизнесмен как вы сумеет продать их ещё дороже.

Лесть, кажется, сработала. Томпсон прищурился, глядя на мои ботинки. Я снял их, благодаря всех богов за то, что на автопилоте скинул обувь перед сном, и дух грязных носков выветрился за ночь.

— Просто потрогайте, какая тут подошва, ей сносу нет, — сказал я.

Он потрогал, удивлённо цокая языком.

— Да и наличные деньги мне не нужны, мистер Томпсон, меня интересуют ваши же товары, — сказал я. — Мы оба останемся в выигрыше.

— Вам бы выступать в Конгрессе с вашими сладкими речами, мистер Шульц, — пробормотал Томпсон.

— Я стараюсь держаться подальше от политики, мистер Томпсон, я честный гражданин, — сказал я.

— Вы упоминали товары… Что именно вас интересует? — спросил он.

Список получился почти бесконечным, и в шестьдесят долларов я точно не уложусь. И в сотню бы не уложился.

— Первым делом, патроны для моего кольта. Хороший нож, крепкая верёвка, — начал перечислять я. — Сапоги, взамен ботинок, разумеется. Желательно, какая-нибудь шляпа. Огниво или спички. Котелок. Мешок или сумка, чтобы можно было всё это сложить туда. Съестные припасы. Фляжка или бурдюк…. Наверное, на этом всё, хотя я уверен, что что-то забыл.

— Звучит так, будто вы собрались пройти и вторую половину пустыни Чиуауа, — усмехнулся Томпсон. — Разве не лучше было бы остаться в городе? У нас тут есть вакансия…

— Помощником шерифа? — перебил его я. — Нет, благодарю. Я намерен отправиться по следу кое-каких негодяев. Только и всего.

Ничего не имею против службы в полиции, но сейчас мне попросту некогда заниматься поеданием пончиков. Надо отправляться за головой Мартинеса и нашим оружием.

— Вы храбрый человек, мистер Шульц. И совершенно безрассудный. Мне это нравится! — рассмеялся торговец. — Думаю, мы сумеем придти к соглашению. Вы же не возражаете, если я подберу вам… Гм… Бывшие в употреблении вещи. Но ещё крепкие!

— Разве я в том положении, чтобы выбирать? — усмехнулся я.

Надеюсь, он не решит сплавить мне всяческий неликвид. Я и правда не в том положении, чтобы морщить нос и что-то требовать, мне и так делают великое одолжение. Томпсон мог бы запросто выгнать меня из магазина, законов по защите прав потребителей тут ещё не было.

К чести мистера Томпсона, он выдал мне всё, что я попросил. Да, старое, потёртое, со следами активной эксплуатации, но всё ещё пригодное к службе. Раньше вещи делали на совесть, а не так, как у нас, когда маркетологи требуют от инженеров, чтобы вещь гарантированно сломалась после какого-то времени.

Так что из «Припасов Томпсона» я вышел счастливый и довольный, расстались мы с ним по-дружески, каждый пребывая в полной уверенности, что сумел облапошить другого. Ботинки, конечно, было немного жаль, поудобнее сапог будут, но эти говнодавы развалятся через сезон-другой, так что я считал эту сделку выгодной.

Теперь можно было и офис шерифа навестить. Временно исполняющий обязанности должен быть на месте.

Мои новые сапоги новыми вовсе не были, и разношены оказались под чужую, менее широкую ногу, отчего пока что немного натирали, но более удобных из тех, что предложил мне Томпсон, я не нашёл, все остальные оказались ещё хуже. Наверняка сняты с трупа, с мёртвой холодной ноги.

Шляпа тоже хранила в себе запах чужого пота, и по-хорошему её следовало бы постирать, но я постарался смириться. Я мужик, я должен быть угрюм, волосат и вонюч. Сапоги, шляпа и щетина у меня теперь были, осталось только сунуть сигаретку в зубы, и можно было сниматься в рекламе «Мальборо», но, к моему удивлению, сигарет у Томпсона не оказалось. Только жевательный табак, трубочный и для самокруток. И он намекнул, что за табак придётся выложить ещё что-нибудь, помимо ботинок и кепки, так что я решил, что пока перебьюсь.

Офис шерифа оказался одним из немногих кирпичных зданий в городе, и, пожалуй, самым маленьким из них. Зато у коновязи переступала с ноги на ногу пегая лошадь, и это значило, что внутри кто-то есть. Я толкнул дверь и вошёл внутрь.

— Бах! Ты убит, — раздался радостный возглас, едва я шагнул в приёмную.

За столом, развалившись в кресле, сидел молодой парень с длинными сальными волосами. Напротив него находился обезьянник, в данный момент пустой, а за его спиной находилась какая-то закрытая дверь.

— Чтобы меня убить, надо чего-нибудь посерьёзнее, чем просто об этом объявить, — усмехнулся я.

— Чё, крутой, да? — фыркнул парень, и я разглядел на его мятой жилетке потёртую латунную звёздочку. — Ладно, крутой. Видел я вчера, как ты стреляешь. Метко. Олдмен с утра уже в новой шляпе щеголял.

Я промолчал, обходя офис по кругу и осматривая его убранство. Заглянул в обезьянник, где не было ничего, кроме пустой лавки, поглядел на какие-то грамоты и документы, висящие на стенах. Обыкновенный участок, если говорить по-простому.

— Шульц, да? Ты, наверное, это… Помощником заделаться хочешь? — спросил парень.

— К тебе, что ли? — хмыкнул я.

— Ну а чё? Шерифа кокнули. Я за него теперь, — ухмыльнулся парень. — Одному несподручно. Помощник нужен.

Уверен, до того, как шерифа кокнули, этот парнишка служил тут максимум для того, чтобы сбегать за пончиками или что у них тут вместо пончиков. Принеси-подай, не более. Но помощник есть помощник, оформлен согласно закону, значит, он тут теперь и исполняет обязанности.

— Тебя-то хоть как звать? — спросил я.

— Амброз Ларсен, можно просто, Ларсен, — представился парень.

— Скажи-ка, Ларсен, есть у тебя тут плакаты, за кого награда назначена? — спросил я.

Парень почесал в своих сальных патлах, вытер пальцы о штанину, заглянул в ящик стола, затем в другой.

— Где-то было, — пробормотал он. — У нас тут охотники нечасто бывают…

— Зато небось бандиты как к себе домой заходят? — спросил я.

— Сплюнь. Мартинес вот заехал, почту обнёс, и всё, у нас городок спокойный! — возразил парень.