Реал?

Спрайт, выхватывающая узкую полосу, не справлялась с мельтешащей толпой и только сбивала лоскутами искрящихся поверхностей, всё больше и больше доводя до растерянности. Окружение превратилось в пугающий хаос шума, толчков и мешанины искр. Будь у меня возможность, я закрыл бы глаза, чтобы хоть на миг найти стабильность, но то, чем я воспринимал мир, не имело век, и мне оставалось только крепче взяться за тонкую девичью руку и не позволить себе споткнуться и упасть.

Триста метров превратились для меня в пересечённую местность, где на каждом шаге могла оказаться чья-нибудь нога или плечо. Никому по большому счёту не было дела до какого-то слепца, что пытался пройти в сутолоке рабочего дня. Остро, как в детстве, захотелось заплакать и, обняв себя за плечи руками, забиться в угол.

Насколько же по-новому, в тот момент, я воспринял услышанную ранее информацию, что инвалиды, особенно слепые и глухие, боятся покидать свои квартиры и дома. Раньше-то как? Ну боятся и боятся. Мало ли кто чего боится? У кого-то есть фобия пауков, у кого-то тьмы. Ну а инвалиды, видимо, тоже такие, испытывающие необоснованный ужас. И только примерив на себя эту роль, начинаешь понимать, что мир зрячих и слепых - это два разных мира. То, что обладателю глаз всего лишь квартал не очень-то нагруженной толпой улицы, то для инвалида героическое противостояние с хаосом, страхом и личными демонами, что кроются в сознании и порождают резкие скрипы и вой сирен снаружи.

– Вить?
– Уловив мою растерянность, Валерия оттеснила меня чуть в сторону, видимо, уводя из основного потока пешеходов, и остановилась.

– Да, извини. Что-то отвык я от шума улицы. Выбили из колеи.
– Беря свои чувства и страхи в узду, я кончиками пальцев коснулся искрящейся пыльцой щеки подруги.
– Идём.

Валерия подвела меня к какому-то пятачку, где было поменьше людей, и мы остановились. Само собой никакого фонтана я не видел, как не видел снующих ремонтников и стражей порядка, разгоняющих толпу, с любопытством наблюдающую аварией на теплотрассе. Спрайт, подчиняясь моему приказу, рванула к самой струе и стала описывать разрастающуюся спираль, осыпая мир искрами, давая систему координат мне.

Само собой, ни за час, ни за два стояния на морозной улице мы не нашли никаких россыпей магических жемчужин. Да, собственно, мы не нашли ни одного кристалла. Зато я смог немного прийти в себя, и лишь больше убедился, что нихрена фея не заменит нормальных чувств. Уж точно её пыльца не способна дать сколь-нибудь уверенной системы координат в изменяющемся мире. Максимум, это поможет выжить в замкнутом пространстве. Вот только это не столь уж полезнее простого знания, что и где находится. Если верить доступной мне информации, лишённые зрения люди и без всякой потусторонней мути прекрасно ориентируются в своих квартирах, ну а в остальном мы с ними в одинаковом состоянии.

Всё, что мне оставалось, стоять и ждать неизвестно чего. Можно было бы и свалить, но моя левая пятка настойчиво шептала мне, что этого делать ПОКА не стоит. Но вот только почему?

"Найду ли я жемчужину воды на месте прекратившегося пробоя?" - Можно было бы спросить самого себя.

"Нет!" - поступил бы ответ, имей моя чуйка хоть какое-то воплощение, кроме предчувствия.

"Тогда я пойду?" - Не видя смысла морозить свои кости далее, обязан был бы спросить я.

"Нет, погоди." - Вновь остановил меня зачаток шизофрении.

– Чего ждём? Я и так замёрз.
– Себе под нос буркнул я, смотря, как Спрайт описывает круг метров в триста радиусом.

"Не знаю." - Ответило раздвоение личности.

– Не знаю.
– Поддержала внутренний диалог Валерия.
– Идём?

– А? Нет. Погоди.
– Сглотнув ставшую вдруг густой слюну, я с оторопью наблюдал, как мой разведчик прекратил свой маршрут и стал осуществлять непонятные манипуляции к северу от нас.

Впрочем, телодвижения оставались непонятными всего пару мгновений, вплоть до того, как мой перегруженный шумом мозг не соизволил соотнести реальность с воспоминаниями. Уж простите, но как-то мне не доводилось видеть Спрайта кружащимся над Жемчужинами магии где-либо, помимо сна.

– Что там?
– Кивнув головой в сторону мельтешащей искры, спросил я.

– Люди выходят из театра.
– Неуверенно сказала спутница, подхватывая меня под локоть.

– Перекрёсток "Девятого мая" и "Пушкинской", "Малый театр при Лицее имени Чехова".
– Соотнеся свои знания родного города с реальностью, произнёс растерянно я.
– Я идиот. Поспешим.

Двигаться против толпы было бы неудобно, и, если верить моему предчувствию,глупо. Никуда спешить толку не было. То, что привлекло мой призыв, никуда не денется ещё примерно сутки. Так что мы отошли в сторону, дожидаясь просвета в человеческом потоке.

– Вот скажи мне, милая. Если я нахожу кристаллы огня на пепелищах пожарища, смерти - на месте гибели людей, воды - в штормах и потопах, где мне искать астрал?
– Склонившись к уху девушки, говорил я с лёгкой улыбкой.

– В театре?
– Не уловила нюанса Лера.

– Ну почти. Скорее всего не просто в театре. Ты видишь афишу? Что за спектакль только что закончился?
– Полюбопытствовал я.

– Слишком женатый таксист, Куни.
– Прочитала она.
– Премьера.

– Вот значит как?

– Что?
– Лера возмущённо ударила меня кулачком.

– Да, собственно, ничего. Просто я чувствую себя немного неловко.
– Признание далось легко.
– Вот смотри, магические камешки, в моём понимании, это всего лишь воплощение стихии, даже не так. Я не знаю, что такое магия, потому это и магия, собственно говоря. Но вот то, что эта самая неопределенная стихия может взаимодействовать с миром, это факт. Теперь что получается? Магия взаимодействует с реальностью и оставляет на нём следы. В нашем случае, это некие объекты воплощения, с крохами первостихии. Что приходит в голову следующим же вопросом после этого вывода?

– Когда?
– Достаточно точно определила суть рыжик.

– Умница, хотя я скорее сказал бы, "при каких условиях происходит проявление и воплощение?" - Не стесняясь, похвалил я девушку.
– Допустим, простые события нашего мира истончают перегородку, что разделяет одну систему координат с другой, реальность и магию, тогда и происходит прорыв. Но что мы найдём в театре? Пожара там не было, полиции, скорой или пожарных не видно, значит не огонь, вода, шторм или смерть. Что остаётся?

– Астрал?
– Вновь приятно удивила догадливостью Валерия.

– Вот и я так думаю. Что такое астрал? Не знаю, кто что думает, но для меня это иллюзия, ментальный хаос. Грёзы, фантазии, чудеса, впрочем кошмары, безумие и нереальность тоже там же. И что мы получаем? Театр, как храм иллюзии, премьера с сотней синхронно воображающих в одном ключе субъектов, как воплощение стихии, и Жемчужина астрала, как результат.
– Делился идеями я.
– Идём. Поток схлынул.

В театр мы попали при попустительстве вахтёра, если так можно назвать честно проплаченную двумя бумажками помощь пожилой женщины у входа. Нас проводили в зал, где только что закончился спектакль и уборщицы не спеша наводили порядок за схлынувшей ордой поросят. По крайней мере, следы грязи и фантики с огрызками больше напоминали заведение общепита, чем цитадель искусства.