Реалити-шоу «Властелин мира» (сборник)
Шрифт:
С уважением, Женя Скворушкин
Глава пятая
Багровое, налитое кровью лицо олигарха исказилось нечеловеческой яростью, его глаза метали громы и молнии, огромным бычьим кулаком он грохнул по дубовому, обитому
– Позвольте намекнуть вам, дражайший мой работник, что я принял вас на работу только из глубочайшего уважения к вашей покойной матушке, и если бы не её светлая память, то вы бы сей же час вылетели отсюда в мгновение ока. Смею вас заверить, только такой безнадёжный и беспросветный болван, как вы, мог упустить драгоценный артефакт, за которым я гонялся с самого своего рождения, а возможно, и с самого сотворения мира, если учитывать все мои предыдущие реинкарнации. Исключительно из глубочайшего почтения к вашей покойной матушке я даю вам ещё один самый последний шанс выловить эту мерзкую девчонку и отобрать у неё камень, который делает своего владельца властелином мира, и если в течение двадцати четырёх часов сей драгоценнейший артефакт не будет лежать на моём столе, обитом
ОСТАВИТЬ СВОЙ КОММЕНТАРИЙ
Многа букафф, ниасилил
Бычьим кулаком – это как?
Его глаза метали громы и молнии. Мая рыдаед паццталом.
Не глава и не пятая…
– Десять минут у вас, – сказал человек, имени которого я не знал. Он даже сесть нам не предложил, мы так и стояли посреди кабинета. Может, у этого аффтара было так задумано, чтобы мы стояли. Чёрт бы драл этого аффтара. Хотя нет, я ему благодарен. Если бы не он, чёрта с два бы мы к олигарху в дом попали, нас бы и на порог не пустили.
Первым делом я отдал ему камень, булыжник, который подарили мне пришельцы в море.
– Это что?
– Камень. Э-э… артефакт.
– И что он может?
– Э-э… ничего.
– Тогда на хрена?
– Ну… так надо.
– Кому это надо, никому это не надо… уберите это… – он снова посмотрел на нас, – чего надо-то?
– Ну… тут целый народ вымирает.
– Ну это его, русского народа, дело. У меня лично четверо детей… чего и вам желаю.
– Да нет… я про другой народ говорю, про этих… которые на дне морском…
– А-а, про этих… Как они там бишь называются-то?
– Никак. Я вот что думаю, заповедник для них построить.
– Хорошее дело.
– Так я думаю, вы бы деньжат подкинули…
– Ещё вам чего?
– Ну вы же понимаете, целый вид вымирает…
– Мне-то что до того… нет, нет, – олигарх, не знаю его имени, снова ныряет в свои расчёты, бумаги, бумажки, бумажонки, бумажоночки.
Понимаю, что проиграл. Что мы все проиграли. Всё ещё стою на пороге, всё ещё жду чего-то…
– Чего? – олигарх поднимает голову.
– Да… ничего.
Выходим. Выметаемся. Не умею я уговаривать людей, не умею. Чего ради я вообще взялся его уламывать, почему я, вон, попросил бы главного героя, как его там зовут, или девушку, как её там зовут. Хотя нет, главный герой двух слов
связать не может, до сих пор думает, что у него что-то с памятью…Глава шестая (краткое содержание)
Злодей похищает девушку, главный герой не успевает её спасти. Главный герой узнаёт, что в мозгу у злодея живёт один из пришельцев, управляет его действиями.
Не глава и не шестая
– Где учился?
– Где, где, в школе.
– Ну это понятно, что не бане. А в какой?
– Это… в семьдесят седьмой. С углублённым изучением английского языка.
– Это хорошо. Работал где?
– Э-э… переводчиком.
– Тоже дело. Женат?
– Не-е.
– Дети есть?
– Тоже нет.
Мы сидели где-то за городом, выдумывали друг другу имена, фамилии, элементы биографии, – всё то, чего лишил нас автор. Девушку мы назвали Викой, решили, что она будет зоологом, а в свободное время пусть пишет картины. Злодея назвали Олегом, как-то пристало к нему это имя, даже фамилию придумали, Димченко. Решили, что Олег у нас будет программистом, пусть увлекается подводной охотой. Я не мог выдумать ничего лучше должности переводчика. Английская культура, английский язык, и всё такое. Пусть я два раза был в Лондоне. Мне понравилось. Уже подумываю, как бы перебраться в туманный Альбион насовсем.
Надо было ещё придумать много. Очень много. Имена и биографии наших родителей. Дедушек-бабушек. Братья, сёстры. Самые яркие воспоминания детства. Кого боялись, когда оставались в детстве одни в тёмной комнате. О чём мечтали. Первая любовь. Первый поцелуй. Подростковые обиды, до слёз, до отчаяния, до вот-умру-вот-вы-все-пожалеете. Вырезали аппендикс или нет, и если вырезали, то как.
– Олежка, какую музыку слушаешь? – спросил я.
– Готику всякую. Арию…
– Да ну тебя, лучше бы доброе что, душевное, – возмутилась Вика.
– Вот ты душевное и слушай. А ты чего… чёрт, мы тебя даже и не назвали никак…
– Митя.
– Что за Митя, тебе же не три годика, тогда уж Дмитрий…
– А мне Митя нравится.
Олег хотел ответить что-то вроде нравится – не нравится, не успел, схватился за голову, сжался в комок, будто от невыносимой боли.
– Ты чего?
– Да ничего… сейчас… пройдёт…
– Врача? – спросила Вика.
– Нет, нет… – Олег кое-как поднялся с травы, – поехали…
– Куда?
– Да скорее же… поехали… Димон, ты машину поведёшь, не могу я…
Ага, всё-таки Димоном, окрестил меня Олежка… понять бы ещё, что с Олежкой нашим делается…
– Куда ехать-то?
– К морю… к морю давай, – прохрипел Олег. Ему трудно было даже говорить.
Я погнал машину к морю, я не понимал, зачем нужно ехать к морю, я вообще ничего не понимал с самого момента своего сотворения. И вообще, чего ради нужно ехать к морю, если Олегу плохо, это по-хорошему в больницу ехать надо, и…
– К морю… к морю давай, в какую, на хрен, больницу… – прохрипел Олег, будто читал мои мысли.
Я затормозил возле пляжа, долго искал, куда приткнуть машину, приткнуть машину было некуда, до пляжа было ещё как до Парижа пешком. Олег попытался выйти из машины, не смог, мы с Викой подхватили его, поволокли к берегу. Я не спрашивал, что происходит, что мы делаем, я уже понял: тут некогда спрашивать, делай, что тебе говорят, и всё.
Что-то осклизлое шлёпнулось на мою руку, еле успел отдёрнуться. Оторопело смотрел, как изо рта Олега выбирается нечто, синее, слизистое, мерцающее, ковыляет к морю, вязнет в песке.