Реализация

– Ну... Можно начать с чего-нибудь невинного, детского.
– Предложил Бутончик.

– Но классического!
– Напомнил Бормотун.
– Энергетика, заложенная в произведения классиками родной литературы, впитанная читателем в детстве, непременно выйдет из области свёрнутых воспоминаний и вызовет резонанс!

– Ну-ну!
– Ехидно откликнулся демон.
– Работку себе облегчаешь?!

– Муму.
– Задумчиво откликнулся писатель Золотов.

– Муму?! Нет!
– Взвыл оборотень.
– Звери! Я же буду рыдать вместе с Бутончиком!

– Да... с Муму сложновато.
– Развивал идею Талик.
– Допустим, помещица будет злой ведьмой. Нет... ведьмы - это мелковато. Но Муму вполне может быть собакой-оборотнем.

– Только не дворнягой!
– Зарычал оборотень.
– На крайний случай: помесь волка с ризеншнауцером, не меньше!

– Какие шнауцеры?!
– Фыркнул Талик.
– Никакой достоверности. Чита... Слушатель нас не поймёт!

Бормотун поддержал:

– Да-да! Это слишком. Такое даже я не протащу никакой магией! Не пойдёт!

– Соглашайся на овчарку, пока пекинеса не подсунули!
– Внес свою лепту Витольд, и оборотень притих.

– Та-ак. Ладно...
– Талик задумчиво размазал по груди комара.
– Допустим, что - с овчаркой. Не маленькая такая Мумень получится. И не колдунья в сюжете будет, а повелительница Тёмных эльфов из Мензоберонзана. Во! А самым главным героем будет...

– Угу, демон Герасим!
– Опошлил творческий процесс Бормотун.
– Ну, и что осталось от классики? Одни имена? И персонажей маловато. Три. И всё. А где героизм? Конечно, утопить такую зверюгу - геройский поступок. А жуть где?

– А Муму станет умертвием после утопления!
– Вмешался не жаловавший оборотня Бутончик.
– Псом-вампиром и будет по ночам...

– Цветами прелые груши закусывать!
– Вбил осиновый кол в аргументацию маг.

– Ага-а!
– Радостно отозвался демон.
– Кажется, у нас уже есть критик!
– Щас мы его "ррраз!" и...

– Цыц!
– Прервал спор Талик.
– Муму не подходит. Персонажей, действительно, маловато, а если совсем всё переделать, то и до острова недалеко. Надо что-то такое взять, чтобы и сюжет был подходящий, с дракой и с любовью, и чтобы не менять всё до неузнаваемости. Думаем все! Кто из классиков нормальные боёвки писал, а?

С боёвками у классиков оказалось хуже некуда. Все дуэли отмели сразу. Это разве бой? Один пиф-паф и "погиб поэт невольник чести". Болконский с бомбой тоже не подошёл - фаербол в приличном произведении взрывается сразу и жертва не успевает ни свою жизнь как в кино посмотреть, ни выжить. Хотя Талик был не против долгострадающего обожженного фаерболом светлого эльфа, которого везут к родне на телеге... равно как не против невесты этого погорельца, которая сбежала с тёмным, пока жених поджаривался. Но уж больно нудно. Хотя, сцена с дубом для светлых ельфей - самое то. Разговор с деревом, практически. Но весь обожаемый Баськой сюжет летел в тартарары без сопутствующих психологических соплей. А магия вычурный психологизм и вовсе убивала. Конечно, проработать и доработать было можно.... Но только не для одной посиделки у костра, а для серийного чтения, вечеров на шесть. Размерчик великоват. В общем, из всех динамичных боёвок лучшей была признана Бородино. "Звучал булат, картечь визжала, рука бойцов колоть устала, и ядрам пролетать мешала гора кровавых тел...." Демон чуть его рукой не схватился за сердце от восторга!

Но, опять-таки, сложность с текстом заключалась в размере, только теперь уже поэтическом. Конечно же, стихи Талик помнил куда лучше, чем прозу. Но такие длинные помнил кусками, а допридумать сходу остальное и переделать в том же стиле было никак невозможно. С самого начала не задалось. "Скажи-ка, дядя...." И никто кроме дяди, ну, ладно. "Ведь не даром... и что-то там спаленное пожаром..." Единственное, что хорошо вписывалось в тему: "Да-а, были эльфы в наше время... Не то, что нынешнее племя. Богатыри! Не - Вы!". Правда, после такого заявления Бормотун гарантировал потерю аудитории. Хорошо, что у Талика ассоциативный ряд был богатым, а школьные годы прошли не зря:

– Песнь про царя Ивана... то есть, про Тёмного Властелина, Младшего назгула и удалого хоббита Фродо Бэггинса"!

– А сможешь?
– Усомнился Витольд.

– Вполне.
– Заверил Талик.
– Там же вольный стиль, без рифмы, главное в ритм уложиться. Где не помню текст - там придумаю. Про то как "начали мы на старинный лад" можно пропустить и сразу перейти к пирушке в хоромах Ивана Грозного... То есть, Тёмного Властелина. Дальше пока придумывать не буду. А то всё будет слишком гладко и складно, как у писателя. Поэтому подсказывать по ходу дела должны все. Шероховатости для конспирации не помешают.

– А эльфы где?
– Не унимался Бормотун.

– Да вон, костер разжигают... Ого, задумался совсем. Пора возвращаться!

– Да не ельфы, а эльфы! В тексте?!

– Маг и впрямь взял на себя роль критика.

– Засуну куда-нибудь.
– Текст у Талика уже сам собой начал складываться, не расплескать бы. А то, бывает, родится что-нибудь удачное, а потом сразу забывается.
– Пусть молодая жена Калашникова... тьфу, Сумкинса-Бэггинса и будет эльфийкой. Светлой. Тёмным понравится!

– Да-а... Порнографию для зоофилов писать не пробовал?
– Не удержался Бормотун.
– Ну, ладно, писателю виднее. А ничего, что персонажей опять три: купец, его жена и опричник?

– Назгул, а не опричник!
– Поправил демон.
– Идея замечательная! Так этим ельфям и надо! Ха-ха, жена хоббита!
– Радовался коварный.
– Берем дрова и идём к костру.

– Ага, а то всё без нас съедят!
– Подтвердил вечно-голодный оборотень.

К костру Талик пришёл с целой березой, которую он просто выломал, чтобы не возвращаться с пустыми руками. Его конь уже стоял на четырёх ногах. С конем опять не разобрался - откуда у него зубы? Но это успеется. Главное, чтобы публика преждевременно спать не отправилась.

Публика уважительно посмотрела на березу. А то! Демоническая мощь, это - страшно! Ободрав ветки и свалив дрова рядом с костром, Талик поинтересовался, как у них дела с ужином. Но поскольку "граф Зольников" был в их компании главным кормильцем, без него мешки не развязывали. Хорошо, что Силь уже вошел в роль верного оруженосца и обеспечил лошадей овсом. Выделив на общество окорок и по паре картофелин в мундире каждому, кроме эльфа с Баськой - эти сами справятся, будущий граф-бард занялся антуражем. Выбрав себе местечко повыше лужи, Талик пристроил седло на дерновую кочку, накрыл импровизированный трон попоной и привёл себя в порядок: прочесал пальцами ирокез, чтобы топорщился, протер рога и поправил гламурный ошейник. Взяв вместо посоха свой почти-двуручник в ножнах, он воссел на трон и задумался. Публика, конечно же, долго не вытерпела и задала ожидаемый вопрос: а что это уважаемый граф сидит далеко от костра и кушать не идёт?

Объяснять, что в такой замечательный тихий вечер дым с туманом очень удачно стелется у него под ногами, Талик не стал. Публике не обязательно знать о воздействии спецэффектов на психику. Он и так выглядел эффектней некуда - с его рогами и гребнем, да с учётом мускулатуры и огромного меча, Конан Варвар, чью позу Талик скопировал, был по сравнению с ним студентом ботанического факультета, а не варваром. Но по основной теме ответил:

– Да вот, думаю о пище духовной... Песни надоели, почитать нечего, театра нет... кино не предвидится. А в такой интеллигентной компании хотелось бы провести вечер культурно.
– "Публика" согласно кивнула. Силь даже два раза. Ну, и Баська за компанию. Только остроухий конвоир нехорошо прищурился. Но Талик решил на него не отвлекаться, несмотря на то, что недавний шовинист и ретроград пристроился рядом с Силем, да еще и подкармливал его из своих запасов!
– Но есть же поэзия!
– Огорошил Талик аудиторию голосом ведущего научно-популярной программы. Бормотун постарался.
– Я понимаю, что наши великие классики всем еще в школе надоели, а на здешней почве и вовсе не актуальны. Однако...
– Последовала театральная пауза.
– Можно, я полагаю, совместить прошлое с настоящим! То есть, из хорошо забытого старого сделать нечто остросовременное, злободневное! Взять хотя бы песнь о купце Калашникове...
– Публика как ни старалась, но переменилась в лице. В лицах. Ельфов перекосило, как будто они ели не картошку, а лимоны с кожурой. Силь захлопал своими пушистыми ресницами, Баська тут же отложил куриную ножку, вытер руки и навострил уши - культурный, Наль хмуро-задумчиво кивнул, как бы дозволяя классику, но не в злободневном виде.
– Я, конечно, не поэт, - нисколько не солгал Талик, - да и целиком наизусть всё не помню, - что опять было чистой правдой, - так что если не понравится, вы скажите... Но я рискну попробовать!
– Осчастливил он ельфей, которые приготовились терпеть пытку "Песней о купце..." в качестве расплаты за ужин.
– А чтобы никому не было обидно, пусть главным героем будет... хоббит.
– Тёмные заинтересованно переглянулись, Баська ойкнул, Силь открыл рот от удивления, а Наль вздохнул так, как будто его приговорили к расстрелу через утопление.
– Э-э... примерно вот так!
– Завершил вступительную речь писатель Золотов, не давая публике очухаться и возразить: