Реальная жизнь

Подтолкнув замешкавшегося Мингуса к машине, Хосе помог ему забраться на переднее сиденье, а Даниеле – поставить переноску с Алекс назад. Сделав шаг к вышедшему, чтобы попрощаться, Шону, Хосе подал ему руку, намереваясь поздороваться. Флэнери, стиснув челюсть и не произнеся ни слова, пожал протянутую ладонь, испепеляя взглядом округлившего глаза Кантилльо.

Появившаяся вовремя Даниела успела как нельзя кстати, отвлекая поцелуем в щеку Шона, уже открывшего рот, чтобы высказать Хосе все, что он о нем думает. Пока часто заморгавший Флэнери не пришел в себя, Дани развернула Хосе к машине и толкнула его в ее сторону.

– Подумай над тем, что я сказал. И запомни, здесь тебе и детям всегда рады, что бы ни случилось, – обнял Дани на прощанье Шон, шепча ей все это на ухо.

– Спасибо.

Вся эта встреча сопровождалась вспышками фотоаппаратов. Ребята словно намеревались запечатлеть каждую секунду чужой жизни, в которую их не приглашали, хотя чего-то сверх привлекающего внимания не происходило. Хосе не лез к Даниеле с поцелуями, как бы ему этого не хотелось. Дани мило улыбалась нацеленным на нее объективам, показывая, что у нее все в порядке, и она вполне довольна жизнью. Ведь выносить все проблемы семьи на обозрение общественности было не в ее принципах, а то, что суетящимся парням была сегодня интересна именно она и ее связь с Ридусом, Дани поняла почти сразу же. Поэтому, приняв спокойный вид и сделав над собой усилие, Дани не прикоснулась лишний раз к ждущему ее Хосе и, попрощавшись с Шоном, быстро спряталась в автомобиле. Устроившись рядом с дочкой на заднем сиденье, Дани вздохнула, облегченно скрывшись за темными окнами. Хосе не стал больше задерживаться и, вдавив педаль газа, рванул с места, оставляя позади разочарованных отсутствием сенсации папарацци.

***

Подъехав к собственному дому, Хосе тоже позволил себе расслабиться и расправить плечи, перестав ощущать на себе грозный взгляд Флэнери. Выгружаясь всей маленькой толпой из машины, они немного помедлили из-за застрявшей в багажнике сумки с детскими вещами Алекс.

Мингус, увлеченно слушающий музыку в телефоне от нечего делать, стал осматривать машину, заехавшую к соседям во двор. Из серебристого седана вышла очень симпатичная девчонка и, оглянувшись на Хосе, приветственно помахала ему. Привезший ее мужчина сделал то же самое, здороваясь с Хосе и желая ему отличного дня.

– Кто это? – поторопился уточнить зачарованно провожающий взглядом девушку Мингус, вынув наушники и посмотрев на улыбнувшегося ему Хосе.

– Мои соседи, – не собираясь сразу же выдавать все секреты, ухмыльнулся Кантилльо.

– Угу. Это я понял. А она кто? – кивнув головой в сторону уже удалившейся в дом девчонки, повторил свой вопрос нетерпеливый Мингус.

– Их дочка, – откровенно потешающийся над подростком мужчина не спешил с раскрытием ее имени. Хосе покосился на Даниелу, покачавшую головой из-за того, что он сейчас вытворял, но все равно продолжал вести себя, как ребенок.

– Хосе! – топнул ногой слегка рассерженный Мингус и, подхватив сумку, направился в дом.

– Ладно, – спустя десять минут обиженных взглядов, смилостивился Кантилльо, уже успев разуться и упасть на диван. – Ее зовут Кейти.

– Еще что-нибудь? – приступил к допросу Мингус, пользуясь тем, что Дани была занята раскапризничавшейся Алексис и не могла отогнать его от уставшего после съемок Хосе, вряд ли отлично выспавшегося, но старающегося держаться.

– Спроси у нее сам, – посоветовал Хосе, изгибая бровь и складывая руки на груди.

– Мне нужно больше сведений, чтобы знать, есть ли у меня шансы или нет, – Мингус присел рядом с Хосе, толкая его в бок.

– Я тебя уверяю, именно у тебя есть шансы, – обрадовал мальчишку веселящийся Хосе, наконец-то почувствовавший себя в своей тарелке. Даниела и ее дети, ворвавшиеся вместе с ней в его жизнь, вносили радужное многообразие в его серые будни, вынуждая его чаще испытывать настоящие эмоции.

Мингус расплылся в довольной улыбке, уже предвкушая момент знакомства, хотя пока понятия не имел, как именно ему подойти к миленькой соседке. Звонок телефона прервал его мысли о приятном времяпрепровождении в компании очаровательной Кейти. Одно короткое слово – отец, и Мингус, не глядя ни на кого, поднялся и ушел наверх. Он обещал Даниеле, что поговорит с ним, значит, он сделает это.

========== Часть 38 ==========

– У тебя все так просто получается.

– Трудно только то, что ты делаешь трудным.

Лорел Гамильтон «Обсидиановая бабочка»

Норман не ожидал уже услышать родного сына, намереваясь вновь сбросить вызов после пятого гудка, но тихо раздавшееся «Да» изменило его планы. Он слишком соскучился по Мингусу, чтобы начинать разговор с ругани и выяснения так запутавшихся отношений, поэтому, коротко кашлянув, еле слышно пробормотал:

– Привет.

– Привет, – спустя почти минуту вновь донесся из трубки голос Мингуса. Мальчишка уединился в своей комнате, чтобы не смущать находящуюся внизу Даниелу и не доводить ее опять до лишних слез. Ведь она лишь недавно начала улыбаться, освещая светом своей улыбки, пусть и не дошедшей до глаз, все вокруг.

– Как дела? – начал с простого вопроса Ридус-старший, позволив себе немного расслабиться и выдохнуть. Успехом можно уже было считать то, что Мингус поднял трубку, а значит, и повод для расслабления был, пусть и небольшой.

– Нормально. Ты как? – Мингус не особо желал сейчас разговаривать с отцом, все еще злясь на него из-за оказавшейся в его постели Сесилии, но он обещал Даниеле…

– Соскучился, – оповестил Норман сына, надеясь дать ему понять, что это действительно так, и никакая Сесилия ни за что не встанет между ними.

– Пап, – задержал дыхание Мингус, проговаривая в уме то, какими словами стоило поведать отцу о том, что и Шон, и тем более Даниела теперь знают о задержавшейся в Джорджии Сингли. О том, что ей удалось, наконец, залезть к Норману в штаны, и что, судя по поведению отца, он не особо и сопротивлялся этому.

– Что? Говори, – подтолкнул сына к полному откровению Ридус, уже предчувствуя то, что он может услышать.

– Шон спросил, и мне пришлось рассказать ему про тебя и Сесилию, а Дани услышала это… – сбиваясь и глотая окончания, выдал Мингус, кусая губы и сильнее прижимая к уху телефон.

– И что Дани? – желая, чтобы его голос прозвучал твердо, спросил Норман.

– Плакала, очень сильно, – сдал девушку Мингус. Ему было вчера так стыдно за то, что его отец разрушил их семью и снова заставил свою любимую девушку ронять слезы, но он не знал, что с этим делать.

– Плакала? – удивился Норман, уверенный в том, что теперь, в объятиях Хосе, у Дани не было причин реветь из-за него и какой-то там Сингли. Значит, все же любит? Или просто прикидывается, чтобы Мингус оставался на ее стороне? Быстро отметая глупую идею о том, что Дани лишь изображала боль, надеясь вызвать в его сыне жалость, Норман, не подумав, задал очередной вопрос: – А как же Кантилльо?

– Чего? – кажется, не расслышал его Мингус.

– Ничего, – быстро придя в себя, поспешил отказаться от нечаянно поднятой темы старший Ридус. Ему просто не хотелось посвящать сына во все подробности разлада в их семье, где большую роль сыграло их общее недоверие и так легко оказавшаяся в чужих руках его любимая Даниела. Не нужно, чтобы мальчишка еще и ее возненавидел.