Реальное зло

Не для того ли, чтобы защитить, в случае появления Послушников?

Моя догадка требовала проверки, и я тут же настрочила Сэму:

«Ты поехал к Нику?»

Метельский должен был знать об обстановке в городе.

«Да. Сиди в квартире»

Ха! Естественно не буду! Но… Мне что, приятно, что он за меня переживает?..

Эта мысль почему-то согревает меня. Странное чувство. Опасное.

Встряхиваю головой и набираю номер. Длинные гудки мне становятся ответом. Я была уверена, что он возьмёт… Этот человек был единственным, кто знал о том, что я сделала – и то, лишь потому, что моя татуировка набита его рукой. Алексею было около тридцати пяти, когда я пришла к нему в тот день: пришла, помня наказ от матери «связаться с этим человеком, если что-то пойдёт не так». Всё пошло хуже, чем «не так». Маму убили. А я, по заранее составленному плану действий на случай неудачи – скрылась от глаз ведьм, спряталась и просидела в убежище три дня, пока город обыскивали Послушники. А когда три дня истекли, я позвонила по заученному наизусть номеру и сказала, где меня можно забрать; однако, у Алексея было своё мнение на этот счёт: он продиктовал мне адрес и сказал прийти днём, когда на улицах полно народу, и когда мне будет проще всего затеряться в толпе…

Длинные гудки…

Набираю номер вновь.

Длинные гудки…

Он не спрашивал «как я», когда я завалилась в его мастерскую, мокрая от дождя, голодная и напуганная до смерти. Он спросил лишь, успела ли мать обучить меня. И, дождавшись моего кивка, предложил горячей еды, тёплый плед на раскладном диване и… книгу с рисунками татуировок. Для "развлечения". По крайней мере, так думала я. Когда спустя неделю почти треть моего тела была покрыта черными и красными причудливыми узорами, Алексей заставил меня призвать дух матери, чтобы я знала путь и была более неуязвима, чем она, когда решу встать на него… К слову, этот странный русоволосый мужчина не сомневался, что я пойду той же дорогой, что и мама. И в тот момент, когда по его команде я вселила её дух в своё тело, Алексей закончил тату, а я отключилась от дикой боли во всём теле.

– Так кем же ты был для неё?.. Другом? Союзником? – бормочу, глядя на экран смартфона.

Затем стремительно пересекаю расстояние до шкафа и переодеваюсь в свою обычную одежду. Лёгкая свободная майка и черные рваные джинсы быстро сменяют форменные блузочку и юбочку. На ноги надеваю кеды – так будет удобнее сбегать в случае необходимости. Волосы забираю в высокий хвост, а глаза скрываю за большими солнцезащитными очками.

Хорошо, что я прекрасно помню адрес его мастерской. Решаю добраться до него на автобусе – так будет проще затеряться в случае слежки. Хотя… какая слежка? Послушники не знают о моём присутствии в городе, а Сэм отправился к Нику выяснять, как идут поиски напавшей на меня ведьмы.

Пока еду в душном транспорте, думаю о событиях пятилетней давности. Пытаюсь анализировать поведение взрослого мужчины, заселившего демона в тело тринадцатилетней девочки… и не могу. Не могу понять, как такое вообще возможно?! И, раз он сделал это, значит, мама дала ему подобные указания. В тот момент, когда всё происходило, я мало что понимала: знала лишь о том, что маму предали, и что я должна отомстить за её смерть. Но сейчас, рассуждая над событиями тех лет, я реально захожу в тупик… Как я не подумала над тем, что мужчина – мужчина! – проводит колдовской ритуал?! Всем известно, что ведьмами становятся только особи женского пола. А Послушниками – особи мужского.

Проще говоря: ведьмаков не существует.

– Зато бывают такие, как Сэм, – бормочу, прикрывая глаза; поворачиваю голову к окну, игнорируя настороженный взгляд старушки на соседнем сидении.

Да, разговариваю вслух! Вот только это меньшее, что должно вас волновать, когда вы сидите рядом со мной!

Прислоняюсь лбом к стеклу. Конечно, я лукавлю. Алексей дал мне выбор. Уйти из мира ведьм навсегда, забыть о своих способностях, о том, что моя мать была убита, о том, что моё имя больше мне не принадлежит, и жить «счастливо» где-нибудь на окраине страны в какой-нибудь приёмной семье или интернате… или отомстить. Что говорить? Для меня никогда не существовало первого варианта. Даже тогда, испуганная, растерянная и обозлённая на весь мир, я выбрала путь мести, не задумываясь. Но почему взрослый умный мужчина не остановил меня? Не «направил на путь истинный»? И почему, чёрт возьми, я сейчас об этом задумываюсь?! Неужели всё дело в том, что заглушенные Сэмом силы больше не туманят мой разум? Вновь встряхиваю головой и тихонько выдыхаю. Быть простой смертной намного сложнее, чем я думала. Лишних мыслей в голове на порядок больше, а собранности и сосредоточенности на цели – на порядок меньше.

Когда я вызвала дух мамы… то, что пришло, уже не было ею. Я навсегда запомнила выражение лица Алексея, когда ЭТО явилось нам в центре пентаграммы…

Я так и не смогла понять, что это была за эмоция…

Но уже в следующее мгновение услышала приказ о продолжении ритуала и отправила всю эту тьму внутрь своего тела. С тех пор я знала, что нужно сделать, чтобы добиться маминой цели, а заодно – как отомстить тем, кому ни одна ведьма никогда мстить не пыталась.

Страх сковывал нас веками.

Пришло время изменить поросшие мхом устои.

– Девушка, конечная, – кричит мне со своего места кондукторша; я поднимаюсь на ноги и выхожу из автобуса.

Мастерская Алексея – в пяти ста метрах от остановки. Я неосознанно прибавляю шаг и едва не перехожу на бег. Перед вывеской тату-салона вновь набираю номер и вновь слушаю длинные гудки. Вхожу в помещение, продолжая их слушать, обхожу прилавок, открываю дверь в подсобку, где мастер проводил время в отсутствие клиентов, и демонстративно опускаю вниз руку с телефоном, продолжающим издавать длинные гудки… в параллель с телефоном на столе.

– Воспитанные люди периодически отвечают на звонки старых знакомых. А не воспитанные – хотя бы их сбрасывают. Ты же нашёл третий вариант.

Мужчина средних лет поднял на меня взгляд, спрятанный за очками хамелеонами и почесал заросший подбородок.

– Эта вибрация успокаивает меня, – произносит он, отставляя на столешницу стакан с крепким чёрным чаем и отодвигая от себя планшет.

– Объяснишь? – поднимаю бровь, снимаю очки, стараясь за показным хладнокровием скрыть легкий озноб от воспоминаний об этом помещении. Чёрт, он даже диван в углу не заменил….

Мужчина долго смотрит на меня, разглядывая лицо, цвет волос, одежду, и, наконец, произносит:

– Она говорит о том, что ты жива, – спокойно произносит Алексей, разворачиваясь ко мне на вращающемся кресле.

Сажусь на табурет напротив и одариваю его не менее внимательным взглядом.

– Или о том, что кто-то звонит с моего телефона, – замечаю; затем не выдерживаю и констатирую, – ты ничуть не изменился.

– А ты изменилась. И сильно, – резюмировал Алексей, – сумела скрыть силу, даже мне почти не видно. Ещё и выставила напоказ чужой накопитель. Шифруешься от Послушников, разыскивающих тебя?

– А ты знаешь, что они разыскивают именно меня? – склоняю голову набок.

– Только ты ходишь по улицам с демоном внутри. – он откидывается на спинку кресла, – С возвращением в город.

– Приятно вернуться, – растягиваю на губах подобие улыбки.

– Раз ты здесь, значит готова к действию, – замечает Алексей.

– А ты хочешь подбодрить меня парой напутственных фраз? – фыркаю, глядя на него с холодом.

– Тебе они нужны? – без особого интереса спрашивает Алексей.

– Сними очки.

Тишина, наступившая после моих слов, начинает звенеть. Буквально.

– Мара?.. – он не удивляется, но я чувствую, как в воздухе зависло напряжение.

Как чувствую предостережение в этом мирном обращении по имени.

– Сними. Свои. Очки, – мягко произношу, всем своим видом давая понять, что мягкость у меня только в голосе.

Мужчина чуть наклоняет голову вниз, поднимает руку, прикасаясь к лёгкой металлический душке… и снимает очки, поднимая на меня взгляд.

– Вот. Чёрт.