Реальность фантастики №01-02 (65-66) 2009

Священник, не вставая, подался вперед.

– Разумеете ли вы, мастер, что своими показаниями обрекаете этого… это существо на смерть?

– Разумею, – сказала Кидж-Кайя, и Алькад то ли с восторгом, то ли с тревогой ткнул Джера локтем в бок – так явственно прозвучала издевка в ее хрипловатом голосе. Услышал издевку и священник, потому что, хму-рясь, откинулся на спинку высокого стула. – Еще как разумею, святой отец. Только я всегда считала, что казнь этого… человека – лишь очищение его бессмертной души от грешной телесной оболочки. Если есть у оборот-ня душа. Что об этом говорит святая церковь?

Священник открыл было рот, закрыл и жестом приказал что-то старшине.

– Итак, вы подтверждаете все ранее данные вами показания, мастер?- вступил тот.

– Подтверждаю и клянусь, – сказала женщина. По знаку старшины вер-нулась обратно.

– Что с ним будет? – спросил Алькад.

Сожгут на рассвете, пробормотал Бено. Если он раскается в сго-воре с врагом рода человеческого, палач подарит ему легкую смерть – даст яд, когда огонь разгорится.

– Легкую… – ворчал Алькад. – Они что, сами яд когда-нибудь пробовали? После оглашения приговора речитативом старшины, (горожанин так и промолчал все время, втянув голову в плечи), священник пообещал бывшему господину аптекарю последнее причастие на рассвете. Оборотень, продол-жавший рыскать взглядом по лицам – казалось, он не понимал до конца, что происходит вдруг завопил, кидаясь на решетку, покрытую серебром.

– Сука! – кричал он. – Сука! Проклятая, подлая сука!

Кидж-Кайя окинула его косым взглядом, словно прикидывая, как будет с ним справляться, если он таки вырвется из клетки. Мотнула стражникам головой.

На выход!

– Все дело в Северном ветре! – раскрасневшийся Бено размахивал кружкой с пивом. Он уже пару раз плеснул на Алькада, и теперь тот с недо-вольным видом оттирал рукав своей яркой бархатной куртки – уж очень Бен-Али любил принарядиться.

– В сезон Северного ветра оборотни просто с ума сходят, теряют осто-рожность, идут на побережье…

– А почему сюда-то? – спросил Алькад.

– Говорят, на севере, за Проливом Туманов, откуда еще никто не возвра-щался, лежит их земля – Земля Оборотней. Вот их на родину и тянет.

Если никто не возвращался, откуда кто знает, что там лежит? – резон-но возразил Алькад. – А интересно было бы на эту землю взглянуть. Толь-ко там, наверное, просто-людей тоже на костре сжигают?

Ш-ш-ш, зашипел Бено, оглядываясь. Никто их не слушал. Кабак вовсю обсуждал новость о господине аптекаре. Толковали о трех благород-ных дамах на сносях, которых он пользовал, и которые скинули от ужаса, узнав о сущности его скрытой. О том, что наверняка он подмешивал отраву лучшим людям города в пилюли от кашля или головной боли а что от них еще ожидать, нелюдей этих?

Кидж-Кайя взглянула на Алькада с любопытством и щелчком пальцев заказала пива еще. Сказала Бено:

– Много знаешь.

Приняв ее слова как похвалу, Бено довольно блеснул белыми плотными зубами.

Да уж, насмотрелись мы на оборотней при Карате! Ваши-то рядом с тамошними демонами – просто овечки невинные!

– И ты что, мстить им собираешься? – подал голос молчавший, по обык-новению, Джер.

– Не только, – Бено широко улыбнулся. – Слава и деньги тоже не помешают! Кидж-Кайя отставила кружку.

– Да, заработать ты сможешь немало! Родные-друзья будут тебе совать выкуп, а враги взятки, чтобы ты обвинил кого по ложному доносу… Го-товь большой кошелек, парень! Ладно, я пошла!

Солдаты смотрели ей вслед. Двигалась Кидж-Кайя хоть и слегка нетвер-до, но целеустремленно.

Куда это наш мастер подалась на ночь глядя? широко зевнул Аль-кад. – Ну, кто с утречка пойдет казнь смотреть?

– К оборотню она пошла, – сообщил Бено. Алькад подавился неокон-ченным зевком:

К к-какому еще оборотшо?

Тому самому. По разрешению суда Ловец проводит с оборотнем его последнюю ночь.

Зачем?

Бено пожал плечами.

– Спроси у нее. Кто пива еще будет?

Башня Песен?

Задрав голову, Джер рассматривал стены полуразрушенной башни. Вместо крыши – серые дыры, в которые сочится мелкий нудный холод-ный дождь. Вдоль закругленной облупившейся внутренней стены идет лестница, напоминающая челюсть с искрошившимися, а кое-где и вы-битыми зубами. Кидж-Кайя с привычной небрежностью начала по ней подниматься.

– Ветры, – говорила она. – Здесь поют ветры. Каждый ветер приходит со своей песней. Хочешь – слушай. Не хочешь – убирайся. Я взяла тебя, потому что ты не болтаешь без умолку, как южанин, и не пристаешь с воп-росами об оборотнях, как Бено…

У Джера екнуло сердце ее нога сорвалась в пустоту. Но Кидж-Кайя выровнялась с почти презрительной небрежностью, пошла дальше, скользя пальцами по обшарпанной стене. Похоже, она совсем не боялась высоты и пустоты, все больше отдалявших от такой надежной земли…

Кидж-Кайя остановилась на последней площадке дальше идти было просто некуда. Ветер толчком ударил в грудь, заставив попятиться. Кидж-Кайя, раскинув руки, балансировала на самом краю. Джер слышал, как она смеется. Он решил, что не в силах смотреть на крошечную фигуру, точно летящую в изъеденной временем паутине башни… Опустил голову – и не-медленно обернулся на звук, раздавшийся за спиной – то ли возглас, то ли оклик. Никого не было. Снова звук – выше, снова. И снова… Звуки налета-ли с каждым порывом ветра, с ним же и стихали.

Пока не превратились в почти непрерывную музыку – или песню.

Песню Северного ветра.

– Зачем ты ходишь к оборотням перед казнью?

Джер сидел, прислонившись спиной к стене – для надежности. Он все же поднялся следом, бранясь и оскальзываясь, давя сапогами свой собственный страх. Кидж-Кайя подала ему кусок хлеба. Джер подержал в руке, есть не стал. Ловец глотнула из фляжки.

– Даю им возможность исповедаться.

Джер хмыкнул.

– То ли ты священник?

Кидж-Кайя криво усмехнулась.

– Я больше, чем священник – я ведь прихожу до него.

Она выпрямила ноги в воздухе, балансируя на заду на самом краешке ба-шенной площадки. Любовалась сапогами – новенькими, только что на за-каз сшитыми.

Сначала они проклинают или умоляют меня. А я задаю один-един-ственный вопрос и жду ответа. Все отвечают – рано или поздно…

– И каков же вопрос?

Что такое быть оборотнем?

Кидж-Кайя глядела на клубящиеся над городом серые облака – или ту-ман. Видно было, в каком районе идет дождь, секущий косыми линиями воздух. На лице ее остывала улыбка.