Реальность

Собеседник перебил его:

– Слушай, Филипп, прекращай эту самодеятельность. Ты даже толком не знаешь куда топать. И блокнот твой мне совсем не нужен. В мае снег в тайге сойдёт, и мы вместе пойдём. Чего пугаешь-то? Что, так зацепило?

Филипп докурил сигарету, бросил окурок на землю, и растёр его подошвой. После заговорил:

– Серёга, знаешь, такая странная фигня в последнее время происходит – я будто проваливаюсь в полусон, и переношусь в незнакомое место. Но при этом никакой самоидентификации не происходит. Это я про то, что в любом сне происходящее вокруг всегда воспринимается с точки зрения себя – я вижу то, вижу это, я встречаю кого-то. Ну, то есть происходят какие-то события вокруг, и ты их во сне, естественно, не контролируешь совсем, но – всегда есть понимание своего «я». Всё равно при любой абсурдности событий есть уверенное осознание, что это происходит с тобой. А в этих новых снах я себя совсем не знаю. Хотя сны примерно помню.

– А о чём эти сны?

– Я даже не знаю, о чём они. Там много чего происходит, и я объяснить это не могу. Вопросов накопилось очень много. Так вот после того, как эти листы ко мне попали, появилось уверенное знание, что в этом походе я найду ответы на них. Понимаешь?

Сергей покачал головой:

– Нет, не понимаю. Ты так путано рассказал, что я даже не знаю, что надо понять. Может ещё раз попробуешь?

Филипп рассмеялся, и махнул рукой:

– Да ладно, забудь, так это я – сбуровил, сам не знаю что. Всё, давай, пока. Ехай осторожнее, не гони.

– Само собой. Позвоню. И ты, если что решишь, обязательно сообщи.

Хорошо.

*****

Сергей сел в машину, тронулся. А Селин зашагал в сторону своего дома, на ходу достав ещё сигарету, но не закуривал, а просто держал между пальцами. Вечер уже окончательно обратился в ночь, дорогу освещали конусы фонарей, а пешеходов, кроме Филиппа, на улице не было. До дома оставалось идти не больше пары минут, как вдруг, совершенно неожиданно, перед Филиппом возник старый знакомый:

– Филипп Аркадьевич, привет, я уж тебя весь вечер дожидаюсь, пойдём быстрее!

Это был старый знакомый – юный копарь по прозвищу Глист. Совершенно не ожидавший этого появления Филипп, рефлекторно повернулся к нему левым плечом, и сжал кулак правой руки:

– Глист, я тебя сейчас пришибу прямо здесь! Ты чего, совсем охренел? Кидаешься под ноги из засады, как партизан. Что случилось опять?

«Партизан» поднял вверх обе руки:

– Я не виноват! Опять этот специальный агент появился! Тебя искал.

– Какой ещё агент?

– Да какой-какой – тот, что документы приносил!

– И что ему нужно?

– Мне он не говорит. Сказал только, что надо тебя увидеть.

Филипп покачал головой:

– Решил ещё денег рубануть? Где он сейчас?

– Да во дворе на лавочке сидит. Сказал, что не уйдёт, будет ждать. Я уже тебя в «Точку» искать отправился, достал он меня. Пойдём уже.

– Идём, идём. Да я и так домой шёл. Зря ты меня пугал.

– И не пугал совсем. В кусты отошёл ненадолго. Глянул, а тут и ты идёшь!

Селин вдруг решил уточнить:

– Слушай, Глист, а имя-то у тебя какое? А то как-то неудобно тебя Глистом называть. И откуда такое прозвище?

Шагая рядом, парень еле заметно развёл руками:

– Зовут Лёха. А прозвали давным-давно. Ещё в первом классе. У меня фотодерматоз, мне на солнце нельзя раздетым быть. Короче, был в школе медосмотр, я разделся, а кожа цветом почти как молоко. Да ещё и худой. Пацаны как увидели, загалдели: «Гляньте, человек-глист!» Ну, сразу и приклеилось. Так до сих пор и обзывают. Но я привык, не обижаюсь, – Тут он протянул руку вперёд, показывая на сутулую фигуру, – Вон, видите – сидит, курит? Это как раз он ждёт, – определил Лёха-Глист, они как раз заходили внутрь квартала, где жил Филипп.

Пришедший заметил Глиста с Филиппом издалека – ожидая, постоянно крутил головой из стороны в сторону. Приблизившись, Селин сразу заметил, что таинственный «спец-оперативник», как он сам назвал себя при первой встрече, сильно чем-то напуган – часто оглядывается, но не смотрит в их сторону. Когда подошли, он сразу сунул руку во внутрь куртки, и Филипп тут же отшагнул назад, выставив вперёд открытую ладонь:

– Эй дядя, ну-ка давай потише, резких движений не делай, на улице и без тебя страшно, ночь на дворе. С чем пожаловал, что хотел?

Человек медленно вытащил руку из-за пазухи, и протянул ему пластиковую папку:

– Возьми. Это тебе.

Не сделав ни одного движения, Филипп задал вопрос:

– А что это?

– Недостающий лист. К тем, что вчера тебе передал.

– Откуда он у тебя?

Человек медленно застегнул замок на куртке, и вполголоса ещё раз настоятельно попросил:

– Возьми, прошу тебя. Денег не нужно. Меня попросили тебе отдать, в руки. Вот возьми.

Филипп покачал головой:

– У меня все листы на месте, больше не нужны.

Стоявший рядом Лёха-Глист испуганно переводил взгляд с Филиппа на незнакомца, и обратно. Ситуация становилась напряжённой. «Оперативник» уже умоляющим голосом прохрипел:

– Прошу тебя, возьми. Я устал от этих чертей. Сказали: «С бумагой не возвращайся, ноги отгрызём. Отдай как хочешь». Забери, от них не отвяжешься. Они всё видят. Не могу выбросить. Забери.

Селин с улыбкой переспросил:

– А про кого ты говоришь? Что за черти?

Вдруг человек рухнул перед ним на колени, и уже выкрикивая надрывным голосом, буквально запричитал:

– Пожалуйста, возьми из моих рук! Пожалей меня! Они мне мозг выедают каждый день. А могут и целиком сожрать! Забери, или мне придётся умереть!

Опешивший от этой неожиданной эскапады Филипп, протянул наконец руку, и взял у него папку:

– Ладно, ладно – беру. Ты так не расстраивайся, это всего лишь папка. Поднимись, не стой так.

Не поднимаясь с колен, и не произнеся ни одного слова, незнакомец упёрся руками в землю, и побежал не поднимаясь, как собака – на четвереньках, в сторону проёма между домами. Филипп и его приятель ошеломлённо наблюдали за ним. Через несколько метров спец-оперативник поднялся, и уже на двух ногах быстро рванул из квартала.

– Как он резко дёрнул! – заметил Глист, и повернулся к Селину, – Ну, что там в конверте? Чего он перепугался?

– Сейчас посмотрим, раз забрал, – ответил Филипп, и вытащил из папки потемневший лист бумаги. Повернувшись спиной к фонарю, который освещал ночной двор возле его дома, и начал читать. Лёха-Глист, вытянув шею, выглядывал из-за его плеча, тоже пытаясь рассмотреть рукопись:

«Путь начертанъ в?рный. Идти нужно одному. Мнаго дороги чер?зъ л?съ. Поклажи брать н?льзя. Тропа откроется только тому воину, у котораго есть сильное ж?ланiя познать с?бя. Путь въ Загорье н?простъ. М?сто стоитъ не въ этомъ мир?. Марана по утру ж?лаетъ скараулить и сгубить Яра, а мощь аго в?лика по сiю пору. От яго ужаса Мара отступаетъ. Знакъ ея – Аспидныя М?сяца, чер?па м?ртв?цовъ и с?рпъ. Царство Марана за Р?кой Смородиной, гд? есть Явь и Навь. И вся Волшеба. Гр?налинъ есть Калиновъ мостъ, и хранiтъ аго Зм?й. Мара в?с?ла от Ард?воса-водъ м?ртвой. Хочешь см?рти – найдёшь. Зд?сь напрямую дороги н?тъ совс?мъ. Должно найти поляну син?й Гр?налинъ. Б?зъ досадки зр?ятъ только одинъ разъ на Спожiнки. Въ другiя днi пути н?тъ. Дорогу укаж?тъ проводнiкъ. Его видно от св?та М?сяца. Трактъ ид?тъ мимо л?са. Пов?рнуться спиной. Шагать прямо. Проводнiкъ укаж?тъ поляну. Наш?дши ночную посадку, сл?дуетъ успокоиться, унять духъ. Брать ночью, усп?ть до рассв?та. Съ?дать одну горсть. Тогда расступится л?съ и просiяютъ указки. По нiмъ шагать до ворот».