Ребенок (не) от бывшего

А в остальном я, конечно, дергаюсь в последующие дни. Решаю так, если его мать пойдет на откровенный конфликт, скажет что-то вроде «чего приперлась», только в светской манере, я просто уеду. Скандал не нужен будет ни мне с малышом, ни концерту. Но и прятаться дома изначально я не хочу. Хоть Богдан и несколько раз спрашивает, точно ли я решила идти.

Я стою на своем, хотя волнуюсь и даже не помню, как пролетает неделя. Но вот уже после похода в ближайшую парикмахерскую я сажусь в авто Полонского, и мы едем по нужному адресу. Концерт проходит в одном из обычных городских домов культуры. Бледно-оранжевое симпатичное здание без пафоса. Туда помаленьку входят люди.

— Один знакомый предоставил маме это помещение бесплатно, — объясняет Богдан, когда помогает мне выйти, — оплата только за электричество и уборку.

Киваю.

— Ясно. Твоя мама молодец, что всё организовала. И друзья у нее хорошие.

Богдан вздыхает.

— Кто-то и правда проникается, кто-то хочет показать социальную ответственность перед городом. Впрочем, цель отличная — сбор денег для нуждающихся детишек. Я рад, что мама пустила свою энергию именно в это русло. Она человек деятельный, а помощь папе в бизнесе сейчас не нужна. Работать самой ей тоже нет смысла.

Полонский еще что-то говорит о семье, пока мы заходим внутрь. С крыльца попадаем в просторное фойе. Здесь уже прилично народу, простые зрители и юные артисты. Стоит гвалт. Кажется, вдали работает какая-то выставка-продажа сувениров. Возле лестницы закуток буфета. Кажется, такой же на втором этаже. Но я уже плохо разбираю. Ох, как же всё повернется…

— Вика! Богдан!

К нам мчится Софи. Улыбается, обнимает. Эх, все бы Полонские так были мне рады. Только думаю об этом, как слышу стук каблуков.

— Здравствуй, сын.

Полонская как всегда безукоризненна. Русые волосы уложены в объемное каре, здоровый цвет лица, умелый макияж в натуральных оттенках. Лаконичное темно-коричневое платье, средней высоты шпильки. Как и говорил Богдан — скромное богатство. Если такое возможно, конечно.

— Мам, ты уже знакома с Викой.

Я натягиваю улыбку.

— Здравствуйте.

— Добрый день. Анна Матвеевна.

Женщина не подает мне руки, не обнимает. Только лишь сухо уточняет свое имя и отчество.

— Да, я знаю, — стараюсь улыбнуться теплее.

От старшей Полонской не исходит никакого дружелюбия. Она смотрит на меня, но не на прическу или как я одета. Ее взгляд направлен прямо в глаза. Как будто женщина хочет прочитать мои мысли. Ну что же, мне скрывать нечего. Я люблю ее сына и ко всей их семье отношусь с уважением.

— Мне нужно заниматься организацией, — Полонская переключает внимание с меня на Богдана, — если увидишь кого-то из знакомых, встреть. Многие будут здесь впервые, нужно показать, где можно присесть и выпить воды. До представления полчаса, зрителей оповестят звонком.

Мать разговаривает с сыном, как с администратором. Она не спрашивает, как мы добрались или, как я себя чувствую. Наверное, бред — ожидать это. Но женщина ведь в курсе беременности.

— Хорошо, мам, — обещает Богдан.

Анна щурится и как будто вспоминает о чем-то.

— Бардиных не будет, — сообщает она грустным тоном, — Василий Василич подхватил простуду.

Богдан все это время держит руку на моей талии, и я чувствую, как его грудь тяжело поднимается.

— Какая жалость, — голос мужчины сквозит сарказмом, — надеюсь, он внес вклад в благое дело? Ведь не обязательно ехать, чтобы сделать пожертвование.

Я не знаю, зачем Богдан завел этот разговор. Но на лице его матери растерянность.

— Мм… Он, видимо, забыл.

Ей явно неудобно, но Богдан не соскакивает с темы.

— Или не хотел? А, может, у него самого дела не очень?

На шее Анны Матвеевны появляются красные пятна.

— Мы не можем вот так стоять и обсуждать друзей! Богдан!

Она косится в мою сторону, но ее сын притягивает меня крепче.

— Ну мы же так, в кругу родных.

Анна хватает ртом воздух, но тут ее спасает телефон. Она коротко отвечает и снова обращается к сыну.

— Иди лучше встреть бабушку, Богдан. Вот она уж не могла пропустить массовое мероприятие.

— Хорошо.

Полонский спокоен, как удав. Он зажимает в руке мою ладошку и ведет ближе к выходу. Я не могу сдержаться и шиплю.

— Что это было, Полонский?!

Богдан усмехается.

— Мне кое-что рассказали про Бардиных. Один из моих арендодателей.

— Что?!

— Да так, слухи. Впрочем, это не особенно нас касается. Но мама пусть задумается.

Хмурюсь на любимого, нагнал тумана! Но действительно, какое мне дело до семьи Лики? Есть заботы поважнее — я продолжаю знакомиться с Полонскими. Богдан машет рукой, и я вижу пожилую даму. Немного полноватая, но ухоженная и элегантная. На ней строгое серое платье, почти в тон короткие кудри.

— Привет, Богданчик.

Вот с бабушкой они расцеловываются как настоящие родственники. Богдан тут же представляет меня.

— Бабушка, это Виктория. Моя…

Он не договаривает, потому что его тут же перебивает бабуля.

— Ну наконец-то ты показал всем невесту! Мне надоело отбиваться от приятельниц, которые сватают за тебя свою родню!

Бабушке Богдана лет семьдесят пять, она подтянута и явно не выжила из ума. Однако она говорит громко, практически кричит. Еще и оборачивается по сторонам, ловит взгляды. А глаз на нас направлено много. Я улыбаюсь и надеюсь, что улыбка выходит милой, а не растерянной. А вот Полонский совсем не смущается.

— Счастье любит тишину, ба, — вворачивает он красивую фразу, — но сегодня мы не могли не поддержать доброе дело.

— Молодцы, молодцы, — бабушка довольно улыбается и вдруг подмигивает мне.

Я хихикаю уже искренне. Богдан наклоняется, целует меня чуть выше виска. Мы встречаемся взглядами, и его глаза полны нежности. Я даже замираю… И в тот же момент замечаю, что его мать стоит возле лестницы и пристально глядит на сына. У нее странное выражение лица, как будто она в шоке или сильной растерянности. Слава богу, Анна Матвеевна не видит, что я наблюдаю за ней. Встряхивает волосами, поднимается вверх.

Однако я не подозреваю, что не одна потенциальная свекровь стала свидетелем сцены. Еще кое-кто набрался наглости и приехал. Об этом нам сообщает сестра Богдана.

— Там Анжелика, — Софи подходит к брату и кивает на зеркальную стену у входа, — она сказала, поздоровается позже. Здесь уже такая толпа!

Полонского откровенно передергивает, и он говорит так, что слышу только я.

— Пусть попробует.

Я вздыхаю. Концерт — это прекрасно, но в целом светская жизнь не по мне. Сплошная фальшь, интриги. Кажется, бабушка хотела поддразнить нашей парой невестку. То есть мать Богдана. Тем временем Лика пришла, несмотря на конфликт в магазине. А ее отец слился от благотворительности под благовидным предлогом. По крайней мере, так считает Богдан. В общем, сам черт ногу сломит в этом всём.