Ребенок от отца моего мужа

Ванька, наш негласный лидер, по обыкновению тягал меня за волосы. Под довольный рокот детей. Я плакала и просила пощады. До сих пор помню каждый свой день в детском доме, словно все это происходило вчера. Боль не утихла, не померкла, порой эти воспоминания приходят ночами, время от времени терзают и днем.

Рыжий худенький мальчик кинулся на Ваньку с кулаками и с криками отпустить меня. Леше тогда разбили нос. Но больше в тот день ко мне никто не лез. И с тех пор мы стали неразлучны. Нет. Нападки не прекратились, и Леша не мог меня защитить от всеобщей ненависти, но он разделил ее со мной. Мог бы перейти на их сторону. Мог бы обеспечить себе более спокойную жизнь, но он выбрал дружбу со мной. Став старше, мы вместе сбегали. Получали наказания, когда нас находили. Именно мне Леша отдавал спрятанный кусок хлеба или где-то сворованную шоколадку. Нас объединило горе, две сироты, которые никому не нужны в этом мире.

Уже позже покинув злополучные стены, мы по-прежнему держались вместе. Хоть и пошли разными дорогами. Я поступила в институт. Сама. Ночами не спала, просиживала все свободное время в библиотеках, выгрызала зубами знания, и как мне казалось, свою дорогу в лучшую жизнь.

Леша вышел из детского дома на два года раньше. Отслужил в армии. Эту разлуку нам было тяжелее всего перенести. А когда вернулся его комнату в общежитии, кто-то продал от его лица. Что-то доказывать бесполезно. Кто будет слушать оборванца? Он устроился работать настройку, а днем подрабатывал грузчиком, снимал однушку с парнями. У него появились новые друзья, девушки. Но он неизменно оставался рядом. Всегда был в курсе моей жизни, как и я его.

А потом у меня случилась очередная неприятность. Почему я так раздражаю людей? Что во мне не так? Никогда не хамила, не лезла на рожон. Я хотела учиться. Но, увы…

Я бюджетник, и мое место, как оказалось, нужно еще кому-то. Его хотели продать. Я мешала. Начался шантаж. Или я плачу, или меня выгоняют из университета. Я сначала пробовала бороться, пошла к ректору. Пожаловалась на несправедливость. Меня обвинили в клевете.

Леша сказал, что надо заплатить. Дать взятку. Мне надо любой ценой доучиться. Я продала свою комнату, намереваясь переселиться в университетское общежитие. Ведь главное закончить учебу, а там я непременно заработаю. Мне сказали, что проблема улажена. А потом в моей сумке нашли золотые сережки одногруппницы…

На мои слезные мольбы и заверения, что я ничего не брала, никто не обращал внимания. Я оказалась на обочине жизни. Сидела на тротуаре около дороги и рыдала, не имея ни малейшего понятия, куда идти, как жить дальше.

Около меня затормозила машина. Даже не обратила на это внимания. Пока не вздрогнула от хриплого голоса, моментально окутавшего меня.

— Чего ревем? — подняла голову и смотрю, широко раскрыв глаза на солидного мужчину в военной форме. Это была любовь с первого взгляда и на всю жизнь.

Глава 14

Владислав Давыдов ворвался в мою жизнь стремительно. Перевернул мой мир. Выбил привычную почву из-под ног. Нет. Он не делал попыток сближения. Наоборот, первое время держал дистанцию. Ему тридцать восемь мне девятнадцать, я смотрела на него с восхищением, он называл маськой и обдавал холодом карих глаз. Но я чувствовала притяжение, ощущала, как с каждым днем пропасть между нами становится все меньше и меньше.

Он помог мне восстановиться в институте. Не позволил жить в общежитии, снял квартиру. И ничего не требовал взамен. Мог не звонить неделями, а потом неожиданно приезжал и звал прогуляться. Рестораны, парки, походы по магазинам, бесцельные блуждания по улицам, нам было хорошо всегда. Даже молчание было особенным, пропитанным невероятно уютной атмосферой.

А потом он вновь отдалялся. Мог не отвечать на звонки, а если отвечал, то холодно и отстраненно. Первый шаг сделала я. До сих пор удивляюсь, как хватило смелости. В очередной приезд обняла за шею и неумело уткнулась в губы.

— Маська, найди себе парня своего возраста, — сказал как-то слишком ласково, в несвойственной ему манере.

— А мне нужен настоящий мужчина! — выпалила, еще крепче прижимаясь к мускулистому телу.

— Смотри чтобы не пожалела о своем выборе, — проводит пальцами по моей щеке. И столько чувственности в этом простом жесте. — Беги, мась, пока непоздно и как можно дальше от меня… потом уже не отпущу…

— Никогда не пожалею, пусть слезы, пусть что угодно, но с тобой…

Когда я произносила эти слова, то до конца не понимала их смысла. Не ожидала крутого поворота в своей безумной любви, а затем и краха моих надежд.

Тогда Влад впервые был другим, заботливым, открытым, ласковым. Я была уверена, он раскрылся для меня по-настоящему именно в тот день. Тогда я сердцем ощутила отклик. Его пульс бился в моей крови. И я отдала ему всю себя. Без сожалений и страхов, ни на минуту не сомневалась в своем выборе.

С той ночи Влад стал бывать у меня часто. Иногда оставался на ночь. Ежедневно звонил, интересовался моими делами. Я купалась в его заботе и внимании. Да, он по-прежнему был сдержан, иногда слишком отстранен и холоден. Для себя я нашла оправдание — работа отложила свой отпечаток.

На его теле очень много шрамов, ножевые, пулевые ранения, я изучила их все. Печать пережитых ужасов всегда присутствовал на его лице. Иногда он кричал во сне, прошлое до конца не отпустило. Но были моменты, когда грани стирались, и мы как обезумевшие принадлежали друг другу. И ради вот этих мгновений я на многое готова была закрыть глаза.

Если проанализировать наши отношения, то тревожные сигналы были. Он не знакомил меня с коллегами. Не отвечал на некоторые звонки при мне, прятал от меня экран телефона. Мог неделями без объяснений не появляться. Мало что рассказывал о своей жизни. Лишь общие факты о работе, или забавные истории о службе. Но безумная любовь она слепа. Когда в душе расцветает светлое первое чувство, не хочется омрачать его подозрениями. Опасаясь спугнуть счастье, я предпочитала любить и верить.

А теперь я сижу на кухне у Леши и понимаю, что приму его предложение. Я не смогу жить в одном городе с Владом. Даже в одной стране. Мне надо начать жизнь заново без него. Как это сделать? Я до сих пор слабо представляю. Поставить точку. Разорвать порочную связь. Я должна сделать все, чтобы мой сыночек был счастлив с первых секунд жизни. Я знаю, каково это — жить в ненависти, не знать любви родителей. И ни за что не допущу для своего сына подобной участи. Сделаю все, чтобы у него была судьба в тысячу раз лучше, чем моя.

А Влад… пусть он будет счастлив с ней. Пусть растит своего ребенка. Так правильно и для него и для нас с сыном. Другого пути просто не существует.

Я одобрила план Леши. Хоть и разлука с другом меня тоже мало прельщает. Остаться одной в чужой стране страшно. Одно утешает — знание языка. Недаром я выгрызала знания как могла. Жаль не смогу доучиться. Но я пообещала себе, что как только встану на ноги, то непременно закончу учебу.

Леша удивительно быстро все организовал. Дал денег, купил билет, помог оформить документы. И сделал еще одну вещь… с моего молчаливого согласия. Гадкую… подлую… но по-другому нельзя. Если рвать, то разом все до конца.

Я собрала только свои вещи. Оставила все подарки Влада. Эти дни я попросила его в смс не приезжать, дать мне время. Он ежедневно интересовался как я, что со мной, в переписке. Голосом я не могла говорить. Понимала, только услышу звуки родного голоса, могу передумать, сорвусь. Я зависима от него. Ни обиды, ни боль, не смогли убить любовь, или поселить в сердце ненависть. Я желаю ему только добра и счастья, пусть не со мной…

На прощание в квартире я оставила ему записку:

«Влад, спасибо за все. Но так дальше продолжаться не может. Я сделала аборт. Нас больше ничего не связывает. Будь счастлив»