Ребенок от отчима

— А может?..

— Нет! Я спрашивала! — рявкает чересчур грубо. — Мы тогда предохранялись. Ладно, проехали! Давай праздновать наш последний день в России свободными женщинами! В следующую нашу встречу у нас уже будут маленькие прелести на руках!

— Ага, — вздыхаю и уже собираюсь поднести ко рту первую ложку мороженого, когда дверь резко распахивается и в палату влетает запыхавшаяся Мириам. Направляется сразу к мороженому и проверяет своё.

— Фух! Успела! Рустам сказал, что вы без меня начали! — объясняет своё поведение любительница мороженого. — Обманул, значит, — делает выводы, взглянув на наши сдерживающие смех лица. — Ну, козёл! 

— А я говорила, — тянет Алиса, поддерживая Мириам. — Козёл, и ещё какой!

Глава 19

 — Ну что, готова? — спрашивает Карим, войдя в палату и внимательно оглядев меня с ног до головы. Убедившись, что я одета, кивает сам себе и возвращает взгляд к моему лицу. Которое пылает от смущения, что мне пришлось принять кое-какую материальную помощь от мужчины.

За время госпитализации мой живот значительно увеличился в размерах, как и талия, и даже бёдра. Я больше не влезаю в свои старые джинсы, легинсы. Поэтому пришлось повестись на слова Карима и принять в дар и новые джинсы для беременных, и сарафан. Но, думаю, он этим не ограничился, и мой гардероб дома тоже пополнился.

Жаловалась Алисе и Мириам по телефону, но те лишь сказали, что глупая. Мужчина обо мне заботится, а я включила принципы. 

В итоге сошлись на том, что таким образом Карим не обо мне заботится, а о своём ребёнке, и я не могу ему запрещать это делать. Алиска, конечно, закатывала глаза, когда это мне говорила, но мне кажется, всё именно так. 

Ведь он так много говорит о малышке, которая у нас будет. Часто говорит с моим животом, гладит его, а иногда… целует. В такие моменты мне становится жутко неловко. Но… я сама ему разрешила. Но я ведь не знала, что у меня такая реакция будет.

Низ живота сразу огнём обжигает, и возбуждение нападает. От которого долго не могу избавиться. Но это всё просто гормоны!

И ничего больше!

Спустя месяц после угрозы выкидыша меня, наконец, выписывают. Отправляют домой. К дедушке. В мягкую кровать. К хорошему интернету, и цивилизации.

Ура!

— Да, — киваю Кариму и указываю мужчине на уже собранную сумку. — Возьмёшь? Врач запретил пока тяжёлое носить. Пожалуйста.

— Конечно! Пойдём! — хмыкает и хватает мою сумку. Пропустив меня вперёд, даёт выйти первой и следом выходит сам. — Рада выписке?

— Ещё как! Уже домой хочу! — восклицаю, улыбаясь. — Здесь жутко скучно! А после того, как Алиска и Мириам уехали, стало совсем ужасно. 

— К сожалению, работы много было и не мог каждый день быть с тобой, — извиняется отец моей дочери, получив мой удивлённый взгляд.

— Брось! — говорю ему. — Ты всё равно приходил каждый день хотя бы на пять минут. Я о другом. Дома можно делать что хочешь, а тут… нет. 

— Понял тебя! — хмыкает. — Ну да, дома будет чем заняться. Я пока арендовал дом поближе к участку, который купил для вас с малышкой. Мне нужно будет часто ездить на объект, чтобы проконтролировать всё. Не хочу быть далеко от дома, если вдруг с тобой что-то случится.

— Новый? А дедушка уже там? — переспрашиваю, потому что дедуля и словом мне об этом не обмолвился.

— Да! Выбрал себе самую маленькую комнату, чтобы никого не стеснять, — Карим недовольно вздыхает. — Понимаю теперь, в кого ты такая… упрямая.

— Есть такое, — тяну довольно, а дальше разговор не вяжется до самой машины. Карим напряжённо молчит, а я не осмеливаюсь заговорить и прервать его мысли. — Домой? — спрашиваю его в тот момент, когда он загружает мою сумку в багажник.

— Не сразу, — он поджимает губы. — Ты хотела знать о моей жизни. Я готов, наконец, тебе всё рассказать. Поедем сейчас, — поворачивается ко мне с печальной улыбкой.

— Знаешь… я как-то смирилась уже с твоими тайнами. Так что не стоит, — произношу, глядючи ему прямо в глаза. — Правда.

— Нет, — подняв руку, дотрагивается до моей щеки, лаская. — Ты должна понять почему я так или иначе поступал. Почему принуждал твою мать, а потом тебя чуть на аборт не положил. Это важно, чтобы мы в будущем могли сосуществовать вместе.

— У тебя были весомые причины, — кидаю и он, словно очнувшись, убирает руку. — Я не настаиваю.

— Садись, — открывает мне дверцу машины, и я выполняю его просьбу, чувствуя какое-то напряжение.

Ощущение, что случится что-то страшное. Непонятная тревожность и паника накрывают меня, особенно когда он закрывает дверь.

— Катя, — зовёт меня Назар с водительского сиденья, пока Карим обходит машину. — Возьмите это! — протягивает пузырёк. — Успокоительное для босса. Но и для беременных тоже можно.

— Всё так ужасно? — спрашиваю, но ответить мне мужчина не успевает, потому что, обойдя машину, Карим садится с другой стороны от меня.

Быстро засовываю пузырёк в маленькую сумочку, где храню телефон, паспорт и наушники. 

— Куда мы едем? — интересуюсь у Карима, пока он пристёгивает мне ремень безопасности, дополнительно положив на живот небольшую подушку.

— Увидишь, — отвечает отец моей дочери, а затем, подняв руку, кладёт её мне на плечи и притягивает к себе. — Пока расскажи мне, как себя чувствуешь? Врачи не давали никаких рекомендаций, не вошедших в выписку? Может, тебе нужно что-то?

— Ну стандартное, — пожимаю плечами. — Больше гулять на свежем воздухе. Есть фрукты и витамины. Придерживаться диеты. А-а-а, сказали не нервничать, — закатываю глаза. — Будто это от меня зависит, а не от того, что вокруг происходит.

— Ну да! — тянет Карим, коротко рассмеявшись. — Но можно ведь жить в спокойной обстановке. И тогда ты будешь влиять на то, что происходит вокруг.

— Какой ты умный! — восклицаю шутливо. — А я-то не догадывалась! 

— Ну а вдруг, — смеётся в ответ, получив от меня дружеский толчок в плечо.

— Ты пытаешься отвлечься от того, что ждёт нас, когда мы доедем… Куда мы едем? — вопрос вылетает прежде, чем я успеваю подумать. И пожалеть об этом тысячу раз.

— А ты тоже неглупая, — посерьёзнев, отвечает он, пытаясь сохранить прежнее лицо. Но, увы! Изменения произошли и их почувствовал каждый. Даже Назар.

— Прости, — отвожу взгляд и остаток пути мы едем в тишине. Я смотрю в окно, Карим просто меня обнимает, думая о своём, а Назар ведёт машину.

Но даже сквозь молчание отца своего ребёнка я слышу его боль, страх и что-то ещё. Что-то ужаснее всех этих чувств. Что-то, что ломает людей на «До» и «После», оставляя от человека одну оболочку и видимость «жизни».

— Кладбище? — удивлённо спрашиваю, когда мы начинаем парковаться. — Мы приехали на кладбище, Карим?

— Ага.

— Ты… ты хочешь показать мне могилу своего ребёнка? Да? — догадываюсь, и это пугает ещё сильнее.