Рецепты Апиция - I

Видимо, именно туда и свернули мысли мальчишки, когда он свысока и с порцией презрения смотрел на меня, всё ещё стоя на кровати. Да не собираюсь я с тобой меряться ни чем:

– Что будет с рабыней... кхм... матери?
– отца, почему-то так было называть проще. А вот эту женщину матерью не хотелось называть вообще.

– А ты как думаешь? Она напала на моего сына, - а вот он произнёс «сын» без заминки.

– Так по приказу хозяйки же...

– Попея говорит, что ничего такого не приказывала, - отец многозначительно глянул на рабыню, делающую вид, что она ничего не слышит.

Я встал с кровати, подошёл к ней и потрогал ступню. Ухмыльнулся:

– А ногу залечили перед смертью?

– глянул на невозмутимого отца. Не реагирует.
– Хочешь приставить её ко мне?

– А ты догадливый, ублюдок!
– наконец-то хмыкнул Примус.

– Она будет "моей" или "твоей, но при мне"?

– Имеешь ввиду, будет ли докладывать о твоих выходках?
– ухмылка никуда не делась с сурового лица. От этого папашкина рожа выглядит только страшнее. Нет, он не урод, просто мужественность гипертрофированна.

– Да плевать мне на это! Будто у двенадцатилетнего много секретов. Будет ли она меня слушаться?!

– То есть ты не против?!
– отец искренне удивился.

– Если бы ты просто спросил, то я сам ответил бы на твои вопросы.

– Да?
– удивление Примуса усилилось.
– А спрошу: ты знаешь, почему я тебя усыновил?

– У меня много версий. Самая вероятная: назло Попее, - это правда. Я много думал, сопоставлял и поставил эту на первое место.

– А ещё?
– спросил отец посуровев.

Тут я понял, что ранее рассуждал в совершенно неверном направлении потому, что все, кто был в комнате больше не смогли делать безразличный вид и начали прислушиваться. И телохранительница, и даже вымотавшийся целитель повернул голову в мою сторону и приоткрыл один глаз. Даже братец, и тот настроился на раскрытие какой-то тайны.

Конечно же, это заметил и Примус.

– Почтенный Витус сохранит твои тайны. Это обязанность целителя. А остальные - члены семьи. Не волнуйся, - как всегда, рабыня была приравнена к мебели. Не упоминать же, что кровати никому ничего не сообщат? Или Примус решил, что раз она теперь моя, то и мне ей приказывать молчать?

Я отбросил все прежние версии усыновления и начал рассуждать снова, с чистого листа. Что, значительного кроме скандала отца семейства и матроны произошло в те дни? Да, вроде, кроме успокоения Вулкана ничего такого и не было... Я тогда совсем мелкий был, ничего не делал. Какие лично у меня события? Вот и искал причину вовне. Только с детками играл, но ничему их не учил. Да и игры-то у них на наши похожи - типа салочек и пряток.

Так... Поделки! Всем, даже совсем маленьким детям в поместье раздали пергаменты, папирусы, дощечки и угольки, чтобы мы малевали на них разное. Логика была такая, что раз нарисовано углём - то сгодится для бога огненных ремёсел. А художества здесь не относятся к искусству. Это ремесло, правда ему покровительствует не Вулкан. Но ведь мозаики и не из угля делают, так?

Вот я ж дебил! Даун! Оправдывает только то, что тогда я про богов ничего не знал. Как раз только после этого случая понял, что они в этом мире настоящие. Сложил из пергамента самолётик и бросил его в телегу. Самолётик! В аналоге Древнего Рима! Стоп. А кто его видел в общей куче?..

Я встречал в будущем мнение, что пергамент мягкий и эластичный. Ну, если намочить - то да. Это не кожа для ботинок или ремней. Попробуйте писать на коже или тряпке и поймёте, что это неудобно. Нужна ровная и твёрдая поверхность. В извести его вымачивают, а потом шлифуют. Сухой, он больше на толстую бумагу похож или на картон. Самолётик из него отлично получился. Если влажность слишком низкая, то велень (exp.: vellum) даже ломается с хрустом. А при слишком высокой - быстро плесневеет. Потому сейчас, когда Египет стал римской провинцией, предпочитают папирусы. Они дешевле и практичнее. Но самое важное по-прежнему на пергаментах пишут.

– Можешь взять папирус и уголёк и показать, - неизвестно откуда появились упомянутые предметы. Скорее всего я их до этого просто не замечал, не обратил внимания. Но это значит, что Примус готовился к разговору. А раз есть и уголёк, то он не знает, что именно я сделал, хоть и подтвердил, что в этот раз моя логика идёт в верном направлении.

«Завис» на секунду. Нет. Если бы только отец здесь был, можно было бы попробовать обмануть. А вот целитель - раскусит. Все одарённые как ходячие детекторы лжи, а этот ещё и видит лучше остальных. Они вроде как по колебаниям ауры определяют, правду говорят или нет. И сейчас видят, что я сомневаюсь.

– Ну!
– Примус рассердился и повысил голос.

Делать нечего. Сложил простейший самолётик.

– И чем мятый пергамент мог понравится Вулкану? Он горит как-то по-особому?
– Луций возмутился вслух, и отцу пришлось придавить его суровым взглядом. Впрочем, было видно, что это общий вопрос.

Вместо ответа я просто легонько подтолкнул самолётик в сторону братца.

Папирус, конечно, тяжеловат, но это не сильно испортило лётные качества. Привет из технического мира плавнейшим образом полетел в сторону мальчишки, сопровождаемый пятью парами глаз.

– Жезл Асклепия мне в задницу!
– выругался целитель, и это «разбудило» Луция. Его рот закрылся с громким клацаньем зубов.

– Брат! Ты научишь меня?
– слово «брат» резануло слух, настолько было непривычно его слышать.

– Никто никого ничему не научит. Никто ничего не должен знать. Всем ясно?
– прорычал отец семейства (exp.: pater familias), а самолётик был демонстративно и мгновенно превращен в пыль.

Я впервые увидел применение Дара в такой форме. Видел, как целители работают - наложением рук; как Примус усиливает тело. А самолётик-то от него лежал на приличном расстоянии - Луций не поймал его из-за шока, и он пролетел далеко, комната просторная, пока не врезался в стену.

– Все - вон!
– сказал Примус спокойно, но от этого приказ прозвучал даже страшнее.
– Маркус! Кроме тебя. У меня есть ещё вопросы.

Когда все "больные" вышли, он посверлил меня взглядом и начал допрос:

– Всего два вопроса, - уточнил он.
– Первое: Вулкан сказал, что было два предмета с одинаковым следом детской ауры. Покажешь потом. Есть вопрос и поважнее: ты почувствовал, что пробуждаешься?

Глава вторая познакомит Маркуса с Одарёнными

Эти древние города такие тесные! Видимо, у них стандарт ширины в две лошадиные жопы, чтобы два уважаемых человека могли разъехаться не выясняя, кто кому должен уступить дорогу. Впрочем, ерунда это. Если нужен будет повод помериться крутостью, встанут и поперёк.

А ещё воняет. Если вы городской житель первой четверти двадцать первого века и не знаете чем, так я вам подскажу: дерьмом и мочой. Ну, и гарумом, конечно же. Точнее, не им самим, а процессом его производства. Готовым пахнет только рядом с местами, где его продают, так как частенько покупают на разлив, чтобы снять пробу.