Речь без повода... или Колонки редактора
Шрифт:
Я тихо помолился всем знакомым богам и опустил следующие шесть квотеров. Агрегат победно зарокотал и выплюнул — два.
Я воодушевился. Значит, намечается перелом.
Далее — шестнадцать четвертаков последовательно и бесследно исчезли в утробе ненасытного зверя…
Мне захотелось посмотреть, что делает Рафаил. Я отыскал его в толпе. Возбужденно и почти неистово дергал он рычаг слот-машины. Иногда пинал ее ногой. При этом он что-то говорил и даже напевал. В его действиях ощущался заметный привкус безумия, фанатизма и той необыкновенной целеустремленности, которая отличает религиозных мыслителей восточной школы.
— Рафа, —
— Это нормально, — откликнулся Рафаил и добавил:
— Фортуна — не уличная девка. Ее за червонец не купишь! Фортуна — женщина тургеневского склада. Она долго колеблется, присматривается, выжидает. Ей нужны гарантии подлинных чувств. Но зато — потом… Это тысячи и одна ночь!..
— Как твои дела? — спрашиваю.
— У меня осталось шесть долларовых жетонов.
— Кошмар, — говорю.
— Ничего подобного. Это хорошо, что мы сейчас проигрываем. Зато потом начнем выигрывать. Хуже, если бы все шло наоборот. Сначала выигрываешь жалкие четыреста долларов, а затем проигрываешь и конец! И возвращаешься домой без копейки…
— Когда же мы начнем выигрывать?
— Через шесть с половиной минут, — загадочно ответил Рафа.
Видимо, он приметил где-то соответствующий знак.
Рафа при мне затолкал в щель оставшиеся жетоны, машина безмолвствовала. Мне показалось, что она злорадно ухмыляется. И даже подмигивает…
— Одолжи мне половину своих жетонов, — требовательно высказался Рафаил.
— М-м, — сказал я.
— Не будь таким мелочным, — прикрикнул он и добавил: — Нам предстоит выиграть колоссальные деньги! А ты экономишь ничтожные двадцать жетонов…
Мы поделили жетоны и направились к свободным автоматам. Я раза три выигрывал по шесть монет. Один раз выскочило двадцать. Я опускал жетоны снова и снова. И вдруг они кончились.
Я оглянулся и заметил Рафу.
— Игра только начинается, — возбужденно крикнул он, — у тебя есть деньги?
— Ты задавал мне этот вопрос рано утром. У меня было сто долларов. Теперь их нет…
— Отлично, — сказал Рафаил, — посмотрим, что делают наши жены.
Мы отправились на розыски.
По дороге нам встречались разнообразные типы. Мы увидели пожилого мужчину, который беспрерывно хохотал. Он беспрерывно хохотал и неизменно выигрывал. Его карманы заметно оттопыривались. Пол вокруг него был усыпан долларовыми жетонами. Щеки мужчины казались подозрительно округлыми.
Последовал новый взрыв хохота. Изо рта у счастливца выпал металлический доллар. Еще один выкатился из его левой штанины…
Затем мы увидели женщину, которая рыдала. На ее шее тускло поблескивало жемчужное колье. Руки были унизаны кольцами.
— Капризы миллионерши, — сказал Рафа.
Затем мы увидели наших жен. Их лица были печальны.
— Я опустила все три жетона, — сказала Лариса, — на третий раз выскочила бельевая пуговица. И все…
— Пуговица — это чудесно! — воскликнул Рафа. — Это знак фортуны! Игра только начинается…
— Но у меня кончились деньги, — сказала Лариса.
— И у меня, — сказал я.
— И даже у меня, — признался Рафа.
Моя жена красноречиво промолчала.
— Деньги — прах! — сказал Рафа.
— Особенно те, которых нет, — желчно добавил я…
— Придется ехать домой, — сказал Рафаил. — Отношения с фортуной несколько запутываются. Я думаю, нам повезет в следующий раз. Только надо захватить побольше денег. А главное — береги пуговицу, —
напомнил он жене…Мы ехали в сгущавшихся сумерках. Машину обгоняли наполненные светом автобусы. Бесчисленные разноцветные огни мелькали на горизонте. Временами слышался приглушенный звон жетонов и гудение игральных механизмов…
Я ехал и думал. Отчего у меня хорошее настроение? Отчего я не угнетен, не разочарован и не подавлен? Отчего мне не жаль потерянного времени?
И почему я даже не возненавидел Рафу?..
Может быть, потому, что я свободен? И потому, что, как ни странно, отдохнул? И потому, что завтра будет обычный день? И я увижу моих талантливых друзей? И расскажу им, какой я болван.
И они с удовольствием это подтвердят. И мы будем делать газету, разумеется, — лучшую, единственную… И так далее…
И вдруг моя жена сказала:
— А у меня есть сорок восемь долларов.
Рафа подпрыгнул. Я испугался, что он захочет развернуться прямо на хайвее. Но Рафа сдержался. И только спросил:
— Откуда?
— Когда вы пошли играть, я тихо обменяла жетоны на доллары. Купила себе яблоко и мороженое. А фен и тележку для супермаркета мы купим завтра…
— Э, нет, — сказал Рафа, — мы поедем в Бруклин. Мы поедем ужинать в ресторан «Кавказ». Там шашлыки, маринованные баклажаны, купаты, осетрина…
— Небось и водка? — спросила Лариса.
— И водка, — сдержанно подтвердил Рафа.
И мы поехали в ресторан «Кавказ». Там было много симпатичных людей. И очень вкусная еда. И музыканты два раза пели в нашу честь. И хозяйка нам любезно погадала. А некий Изя плясал один, смешно и трогательно…
Рафаил задумался и произнес:
— Надо было ехать прямо сюда. Не заезжая в Атлантик-Сити…
Мы вернулись домой около полуночи. Все уже спали. Собака Глаша даже не залаяла.
— Ну, вот, — сказала моя жена, — а тележку купим в следующий раз…
Три часа в казино избавили автора от бремени всех его сбережений. И он вернулся домой куда умнее, чем был…
КР ИЗ РОССИИ ДОЛЕТАЮТ…
Из России долетают тревожные, мрачные вести. Одному кандидатскую не утвердили. Другого с работы уволили. Третий отказ получил… Очереди за колбасой… Зимней обуви не купить… И так далее.
10
В скобках дается номер очередного выпуска «Нового американца».
В общем, нечему радоваться. Тоска, уныние и горечь.
И все-таки сквозь этот мрак доносится порой живая, язвительная, неистребимая шутка.
Вообразите себе приемную какого-нибудь Львовского ОВИРа. Табличка с фамилией инспектора. Публика терпеливо ждет своей очереди.
Распахивается дверь. Выходит очередной посетитель. На лице его скорбь и разочарование. В зале — полная тишина.
И вдруг какой-нибудь Фима, Боря или Лазарь Самуилович тихонько произносит:
— ДАН ОТКАЗ ЕМУ НА ЗАПАД…